Кто написал «Ответ на протест»?

Работа Ф. М. Достоевского редактором еженедельной газеты-журнала «Гражданин» была возвращением писателя к публицистике. Год с небольшим (с января 1873 по апрель 1874) редакторства – это год напряженного поиска контактов с читателем, особенно молодым, во многом утраченных после публикации «Бесов». Не отказываясь от своих коренных убеждений, Достоевский ищет иного «тона» разговора с передовой молодежью.

Деятельность Достоевского в «Гражданине», несмотря на ее значение как переходного звена от «Бесов» к «Подростку», остается одним из мало изученных периодов творчества писателя. Самая большая трудность, встающая на пути исследователей, – атрибуция газетных материалов, которые в «Гражданине», как правило, печатались анонимно или были подписаны псевдонимами, криптонимами, между тем как гонорарной ведомости в редакции, по-видимому, не велось. Значительная работа по определению статей Достоевского в «Гражданине» проделана советскими исследователями Л. Гроссманом, Б. Томашевским, В. Виноградовым и коллективом ученых, готовящих к изданию академическое Полное собрание сочинений писателя. Некоторые новые данные позволяют внести необходимые дополнения и уточнения, связанные с одним из материалов, появившихся на страницах «Гражданина».

Принимая решение стать редактором «Гражданина», Достоевский не мог предполагать всех трудностей совместной работы с издателем – реакционным публицистом В. П. Мещерским, «князем Точкой», как его прозвали за призыв «поставить точку» к основным реформам. Очень скоро Достоевский пожалел о «решимости, с которою внезапно взвалил на себя редакторство» ¹. В письмах 1873 года нарастает глухое раздражение по поводу установившегося в редакции двоевластия.

Самый поверхностный взгляд на «Гражданина» 1873 года обнаруживает одну существенную особенность. При Достоевском исчезла постоянная рубрика, обозначенная в прошлогоднем оглавлении: «Передовые статьи князя Мещерского». За весь 1873 год (52 номера) появилось лишь пять передовиц, подписанных полным именем князя и одна криптонимом К. В. М., причем все – лишь в первом полугодии. Для сравнения скажем, что в предыдущем 1872 году (34 номера) Мещерский напечатал за своей подписью 24 передовицы. Газета утратила, хотя бы внешне, облик «органа князя Мещерского». Фактический вес статей и беллетристики издателя, чаще анонимных или псевдонимных, оставался все же достаточно велик. Таковы «Письма вольнодумца», печатавшиеся в N 25 – 32, 35, 36 1873 года и подписанные «О…».

В IV и V письмах (N 30) «вольнодумец» рассказал о «нигилисте», выпускнике Петровской земледельческой академии, который, как оказалось, ничего не понимает в сельском хозяйстве. Карикатурный портрет, нарисованный Мещерским, позволял ему порассуждать на излюбленную тему об испорченности современной молодежи. Для полноты обличения автор сделал своего героя и отрицателем элементарных моральных норм. В ответ на статью Мещерского редакция получила письмо выпускника Петровской академии И. О. Левитского, опровергавшего возможность подобных фактов как клеветнических, и Достоевский напечатал его вместе с ответом «вольнодумца» в N 33 (13 августа). Естественно было бы предположить, что этот «Ответ на протест» написан самим Мещерским, так как подписан его псевдонимом («Вольнодумец О.»), однако существует документ, опровергающий авторство Мещерского, – его письмо Достоевскому от 19 августа 1873 года, отправленное из Марьина:

«Получил Ваше письмо, милейший Федор Михайлович, с приложениями! Признаюсь, рассмешил меня почтенный Веттер², узнав себя в моем очерке нигилиста! Жаль, что Вы не сказали, что сам автор не знает имени героя и знать его не хочет, ибо интересен не он, интересен факт! По этому поводу в письме IX, которое надеюсь выслать в четверг, скажу несколько слов. К Вашему ответу нечего прибавлять, разве только то, что эти господа, по-видимому, не могут или не хотят понять, что суду подлежит только клевета или пасквиль именная, а не безымянная относительно лица, выставляемого героем. Если допустить их рассуждения, то всякий автор повести или романа, берущий из жизни то, что он слышит, подлежал бы суду, ибо непременно находились бы лица, которые бы себя узнавали в том или другом факте!» ³

«Приложения» к письму, о которых ведет речь Мещерский, очевидно, номер «Гражданина», где напечатано письмо Левитского и ответ на него от имени «вольнодумца». Смысл и интонация письма Мещерского свидетельствуют, что князь впервые из газеты узнал о существовании «почтенного Веттера». Письмо Достоевского к Мещерскому до нас не дошло, но слова последнего «Жаль, что Вы не сказали» и «К Вашему ответу нечего прибавлять» указывают на Достоевского как автора «Ответа на протест». Исходя из существовавших в редакции отношений, нельзя даже предположить, чтобы кто-то другой из постоянных сотрудников (В. Ф. Пуцыкович или А. У. Порецкий), кроме самого редактора⁴, мог позволить себе написать за князя-издателя, обладавшего болезненно раздутым авторским самолюбием.

Сбои собственные возражения Левитскому, изложенные в приведенном письме и, кстати говоря, во многом расходящиеся с «Ответом на протест», Мещерский, как и обещал, высказал в IX письме «вольнодумца» («Гражданин», 1873, N 36). Чтобы еще раз вернуться к теме, князю пришлось выдумать мифического господина N, от которого якобы пришел еще один протест.

1. Ф. М. Достоевский, Письма, т. III, М. – Л., «Academia», 1934, с. 48 (письмо С. А. Ивановой от 31 января 1873 года).[↩]
2. Ветте (De Wette; 1780 – 1849) – известный немецкий богослов, основатель мифологической школы в критике Библии, отрицал подлинность ряда библейских книг. Мещерский сравнивает с ним Левитского, сомневающегося в достоверности «Писем вольнодумца».[↩]
3. ГБЛ, ф. 93/II (Достоевские), к. 6, N 77, лл. 9 – 9об.[↩]
4. Косвенное подтверждение нашей версии мы находим в письме Достоевского к жене от 10 августа 1873 года, то есть за три дня до выхода номера с «Ответом на протест»: «Мещерского я застал, очень был любезен, но вчера же уехал… Статей отсмотреть приходится бездна меж тем ничего еще не готово» (Ф. М. Достоевский, Письма, т. III, с. 73). 13 августа, в день выхода номера: «…Работы бездна, а забочусь я все один, все один. Особенно эта неделя чрезвычайно тяжела для меня, все то сотрудники манкировали и я один вертись за всех» (там же, с. 74). В номере не было ни одной статьи, подписанной Достоевским.[↩]