Книга о русско-английских литературных связях

Gilbert Phelps, The Russian novel in English fictin, London 1956, 206 p. (Гильберт Фелпс, Русский роман в английской художественной литературе).

стр. 228

Книга известного английского литературоведа Гильберта Фелпса посвящена в основном вопросу о значении русского романа для английской – и отчасти американской – литературы. Вводная глава содержит краткий, но богатый фактами очерк о проникновении русской литературы в Англию, начиная с конца XVIII века. Большая часть книги (шесть глав) трактует вопрос о роли творчества Тургенева в Англии; распространение здесь его произведений автор считает важной вехой в истории знакомства английской читающей публики с русским романом. Что же касается Толстого и Достоевского (каждому из них автор отводит по одной главе), а также Чехова и Горького, то об их роли в развитии английской литературы автор надеется, как он сообщает в своем предисловии, написать в дальнейшем специальное исследование.

В книге интересно освещена проблема влияния русского романа на английскую литературу и отношение к этому вопросу английской критики в различные периоды.

По мнению автора, английские критики, посвящая много исследований вопросам воздействия иностранных литератур на английскую, уделяют мало внимания конкретному анализу влияния на нее русской литературы. Он склонен согласиться с высказанной в 1930 году точкой зрения «Таймс литерери саплемент» о том, что воздействие русской литературы «может быть, не было точно поддающимся учету наследием; это было воздухом, атмосферой литературы» (стр. 14). «Возможно, в дальнейшем будет установлено», что это воздействие, «хотя оно и не поддается классификации историков литературы и хотя его временно и игнорируют, оно, возможно, воспитало и изменило способность восприятия наших современников» (стр. 14 – 15).

Рассматривая вопрос о роли русской литературы, произведения которой начали появляться в Англии начиная с конца XVIII – начала XIX века, Фелпс устанавливает, что интерес к ней английской общественности возрос главным образом с 80-х годов XIX века, когда английский реалистический роман стал склоняться к упадку. В этот период в центре внимания английской читающей публики был и французский натуралистический роман. Проникнув в Англию, он нарушил «островную» замкнутость английской литературы и, опровергнув убеждение, будто литература должна быть далека от мрачной реальности, заострил внимание английских писателей на социальных проблемах. Но вскоре наметилась реакция против крайностей французского натурализма, стремление к «поискам форм реализма, более соответствующих английским вкусам и традициям» (стр. 31). В это время, по замечанию Фелпса, в Англии резко возрос интерес к русской литературе.

В главах, посвященных Тургеневу, автор, называя его «послом русского романа», отмечает, что посещения Тургеневым Англии (в 1847, 1860, 1870 гг.) и его (встречи с английскими писателями Дж. Элиот. Робертом Браунингом, Суинберном и др. способствовали «созданию благоприятного климата» (стр. 46) для восприятия не только его собственных произведений, но и русского романа в целом. Английские читатели высоко оценили Тургенева-художника, его мастерство в изображении душевной жизни героев, одухотворенное восприятие природы. Интерес к творчеству Тургенева был также связан в Англии с интересом к политическим идеям, волновавшим русское общество. Среди английских читателей было распространено убеждение, что «Записки охотника» непосредственно содействовали отмене крепостного права. В Англии также было свое «аболиционистское движение», и критики в Англии, как и в Америке, «видели аналогию между условиями, которые породили «Записки охотника», с одной стороны, и «Хижину дяди Тома» – с другой, хотя с художественной точки зрения преимущество было на стороне Тургенева» (стр. 49). Фелпс отмечает гуманистическое отношение автора «Записок охотника» к своим героям-крестьянам, его искреннюю симпатию к ним и высказывает мнение, что «влияние «Записок охотника», без сомнения, помогло расширить как эмоциональные и творческие, так и социальные границы современной художественной литературы» (стр. 49). В обширной статье («Бритиш куотерли ревью», март 1869 года) романы Тургенева были охарактеризованы как летопись «морального философского движения в России» (стр. 47). Особенно большим успехом пользовалась «Новь», отражавшая идеи народничества, волновавшие в то время русское общество.

Ставя вопрос о влиянии Тургенева на американских писателей, Фелпс выделяет Генри Джеймса, хотя допускает, что это может показаться удивительным тем, кто привык судить об эстетических взглядах Джеймса по его поздним произведениям. Фелпс говорит об «открытии» Джеймсом творчества Тургенева как могучего источника вдохновения. Он приводит далее относящиеся к Тургеневу слова Хоуэллса, высказанные им в книге «Мои литературные пристрастия»: «Я не могу выразить удовлетворение, которое мне доставило его творчество. Я могу только отчасти передать свое ощущение, сказав, что это было подобно счастью, которого я ждал всю мою жизнь…» (стр. 68). Хоуэллс пишет, что после того, как он прочел Тургенева, жизнь предстала перед ним в ином свете – показалась более серьезной и трудной, породив в нем чувство ответственности, которого он не знал раньше. «Рудин», по мнению Хоуэллса, был вызовом современному «нездоровому литературному вкусу» (стр. 68), ибо «метод Тургенева, по видимости безыскусственный, является истинно реалистическим и в то же время служит серьезной и подлинной моральной цели» (стр. 69).