Как я испортил сына

– А мы думали, что ты уже не вернешься!

Этими словами меня встретила жена, когда я явился домой после очередной пятидневной научной сессии. Казалось бы, что за двадцать лет она должна смириться с тем, что две трети своей жизни я провожу на

конференциях, дискуссиях, симпозиумах, совещаниях и обсуждениях,

посвященных:

состоянию, итогам, перспективам,

проблемам:

периодизации, унификации и классификации;

вопросам:

генезиса, становления, развития, и т. д., и т. п.

Эти мероприятия всегда обогащают новыми идеями, мыслями, фактами. Неправда, что, иные сессии проводятся лишь ради галочки в соответствующей графе отчета научно-исследовательского учреждения или творческой организации. Однако убедить в этом домашних мне по сей день не удается. Их не трогают даже ссылки на такие авторитетные и всеми признанные издания, как «Проблемы реализма в мировой литературе» (Гослитиздат, 1959), «Проблемы социалистического реализма» («Советский писатель», 1961), «Взаимосвязи, и взаимодействие национальных литератур» (Изд. АН СССР, 1961), содержащие материалы научных совещаний и дискуссий.

Мои домашние оппоненты, не разбираясь в специфике литературоведения, полагают, что мое место за письменным столом, а не в конференц-залах: «Лучше бы ты пропадал в библиотеках и архивохранилищах».

– Литературоведу тоже нужна семья, – утверждает моя жена. – Ему, как и прочим смертным, полагается думать не только о сессиях, но и о будущем своих детей, заниматься их воспитанием.

Одно время нам не с кем было оставить пятилетнего сына. И мне приходилось брать его с собой на научные заседания. Понемногу он привык к подобному времяпрепровождению. Сидя рядом со мной, мальчик присматривался к аудитории. Поначалу он не обращал внимания на докладчиков. Выступавших в прениях он вовсе не замечал. Наблюдая за дремавшими рядом взрослыми соседями, мальчик выбирал непринужденную позу и мирно засыпал. Меня это вполне устраивало.

Спустя год мой сын стал проявлять интерес к тому, о чем говорили маститые ораторы. Детская психика во многом еще остается для нас неразгаданной тайной. Трудно себе представить, что именно может воспринять дошкольник, слушая речи, посвященные глубоким теоретическим и историко-литературным проблемам.

Как-то мы принимали участие в работе научной сессии, о которой на следующее утро появилась содержательная десятистрочная информационная заметка в литературной печати («Были заслушаны доклады… В прениях выступили…