№10, 1977/Обзоры и рецензии

И вновь о Гомере

Н. Сахарный, Гомеровский эпос, «Художественная литература», М. 1976, 397 стр.

Н. Сахарный, специалист по истории античных литератур, уже давно зарекомендовал себя как гомеровед. Его первая книга о гомеровском эпосе «Илиада. Разыскания в области смысла и стиля гомеровской поэмы» была издана еще в 1957 году. И почти через двадцать лет издательство «Художественная литература» выпустило в свет еще более солидную его монографию – «Гомеровский эпос». Появление этой книги свидетельствует о неустанном труде исследователя, стремящегося критически освоить новую – как советскую, так и зарубежную – научную литературу о древнегреческих поэмах и, обобщая свои наблюдения над текстом, аргументировать свое понимание «Илиады» и «Одиссеи» прежде всего как художественных произведений.

В настоящее время надо обладать большим трудолюбием и, мы бы сказали, историко-филологической смелостью, чтобы взяться за гомеровскую тему, Наверно, не будет преувеличением сказать, что добрая половина всего того, что было написано о древнегреческой литературе, непосредственно или в значительной мере относится к гомеровскому эпосу. Нужно потратить десятки лет на чтение (и не только чтение, но и на действительное изучение) этой литературы на множестве языков современного мира.

Здесь нет места для библиографических справок, но нельзя не упомянуть хотя бы имен советских ученых, которые специально занимались творчеством Гомера: М. Альтман, Р. Гордезиани, М. Грабарь-Пассек, А. Егунов, А. Лосев, М. Покровский, С. Радциг, А. Тахо-Годи, И. Толстой, И. Тройский, И. Шталь, В. Ярхо и др. Как нельзя и не вспомнить о том, что за последние десятилетия «Илиада» и «Одиссея» были изданы на многих языках народов СССР. И это еще одно доказательство того, что Гомер до сих пор привлекает к себе внимание не только специалистов, но и широких кругов читателей.

Новое исследование древних эпических текстов, осуществленное Н. Сахарным, в какой-то мере является итоговым по отношению к предыдущим работам.

Рассматриваемая нами книга состоит из двух частей: большей, посвященной «Илиаде», и меньшей – «Одиссее». Сравнительно немного места уделено в монографии исторической основе эпических повествований. В главе «Понимание и переживание Троянской войны» автор так определяет свое понимание причины ахейско-троянского военного конфликта: «Не касаясь здесь происхождения мотива о похищении царицы, можно полагать, что рассказ о захвате богатств спартанского царя как одна из причин войны имеет под собой какую-то историческую почву: Троя была сильнейшей крепостью на всем малоазийском побережье и оказывала упорное сопротивление ахейским конкистадорам, нередко и сама нападая на них. Возможно, что такие нападения и ограбления со стороны троянцев (в районе Геллеспонта) и вызвали объединенный ахейский ответный поход на Трою» (стр. 42).

Однако против этого тезиса есть много собственно археологических возражений, особенно после публикаций таких книг, как «Троя и троянцы» К. -В. Блегена, «Микены и микенская эпоха» Г. -Э. Милонаса, «Греция в эпоху бронзы» Э. Вермьюл, «От Микен до Гомера» Т. -Б. -Л. Вебстера, «История и «Илиада» Гомера» Д. -П. Пейджа1.

Ссылаясь на последнюю из названных работ, скажем, что Троя VII А, разрушенная и сожженная завоевателями, вовсе не была «сильнейшей крепостью», а жалким городишком, кое-как отстроенным на развалинах действительно основательной Трои VI, разрушенной землетрясением около 1300 года до н. э. Судя по археологическим материалам, троянцы времен, описываемых в «Илиаде», были довольно мирным народом, и о его нападении на ахеян материковой Греции нет никаких свидетельств. Вероятно, прав Т. -Б. -Л. Вебстер, полагая, что наличие микенской керамики в Трое указывает на то, что там могла существовать ахейская фактория. Правдоподобно и то, что далеко не «могущественная» Троя VII А была греко-язычным городом-государством и одним из членов микенского круга городов-государств.

Едва ли также можно согласиться с пониманием троянской войны «как борьбы за правое дело ахейцев» (стр. 7), с которым мы встречаемся в книге Н. Сахарного. Автор совершенно правильно пишет, что Гомер – поэт справедливости. Но справедливость нарушена не Парисом – Александром, а «главнокомандующим» ахейских войск Агамемноном. Он оскорбил жреца Аполлона, и разгневанный бог наказывает за это всех ахейцев (кроме их вождей и в их числе самого Атрида), а затем Агамемнон отнимает пленницу Ахиллеса, и именно это является причиной гнева (мэнис), погубившего многих ахейцев. Гнев Ахиллеса – справедлив, и противопоставление идеального героя Агамемнону не в пользу своекорыстного микенского властителя. В этом противопоставлении выражаются симпатии Гомера по отношению к фессалийскому герою и неудовольствие – К «изобилующим златом» Микенам.

«Илиада» – эпопея героических подвигов, однако, с точки зрения Н. Сахарного, это вовсе не значит, что ее автор- певец войны. Прославляя народных героев, поэма исполнена скорби о павших. Гомер вступил в глубокое противоречие с эпической традицией сплошного восхваления и возвеличивания героев безотносительно к тем страданиям, которые они приносили, и тем убийствам, которые совершали. Пафос «Илиады» – героический, но вместе с тем глубоко трагический, скорбный. Такой взгляд ученого на гомеровскую эпопею по-новому освещает ее человечность и объясняет, почему она на протяжении многих веков вплоть до наших дней волновала и волнует читателей разных народов (естественно, что это возможно при одном непременном условии – высочайшем художественном уровне произведений).

Исследование эстетической структуры древних поэм Н. Сахарный связывает с важными общественно-этическими проблемами. Так, в отдельных главах освещаются соотнесенные с нашими представлениями гомеровские понятия жалости – и жестокости, героизма – и никчемности, отваги – и трусости, дерзости (гюбрис) – и скромности, наглости – и чувства стыда (айдос), преданности отчизне и – предательства, разумности – и безрассудства, чести – и утраты сознания долга, славы – и позора и др. Историческую сущность этих этических категорий автор раскрывает на деяниях, побуждениях и суждениях ахейских и троянских героев. Они органически вытекают из всего гомеровского мировосприятия и трагических переживаний в связи с описываемыми событиями.

В книге приведены высказывания древних о Гомере как о трагике. Таковым его считали Сократ, Платон, Аристотель; античные интерпретаторы поэм – схолиасты, крупнейший средневековый комментатор «Илиады» и «Одиссеи» Евстафий, Их взгляд разделяли позже многие ученые, в этом смысле высказывались Белинский и Чернышевский. Эта точка зрения справедлива, полагает Н. Сахарный, но недостаточна, ибо Гомер был не только великим драматическим поэтом, он был подлинным лириком. Автор изучает различные средства выражения его лиризма, среди них и такие, которые до сих пор нередко оставались вне поля зрения ученых, – например, патетические и элегические апострофы. С лиризмом связана и рассматриваемая в отдельной главе трагическая ирония поэта.

Ученый полемизирует с той точкой зрения, согласно которой (и, кстати, ее разделяют многие специалисты) Гомер в своем творчестве был эпически «объективным». Напротив, он усматривает в нем поэта заинтересованного, «пристрастного». Верно ли это? Думается, что вопрос этот неоднозначен и еще требует дальнейшего изучения.

Гомеровский эпос имеет большое значение не только для изучения общественных отношений в эпоху разложения родового строя, но и для понимания первобытных воз-, зрений и верований, расшатываемых появлением элементов раннего религиозного скепсиса и началом кризиса мифологических представлений (в этой связи интересны наблюдения над элементами юмора и бурлеска в изображении богов); для понимания материальной культуры той же эпохи. Н. Сахарный останавливается на любовном изображении труда, умения, мастерства и искусства. В творчестве Гомера художественно запечатлен отмеченный Марксом и Энгельсом переход к эпохе цивилизации и пафос ее культуры. А Горький говорил, что «для нас история всемирной культуры написана гексаметрами». Особенно подробно останавливается исследователь на социально-бытовой проблематике, на нравоописательных картинах и сценах, на образах рабов и рабынь.

Хотя героически-патетическая «Илиада» во многом отличается от приключенчески – занимательной и «бытописной»»Одиссеи», поэтика обоих произведений имеет общие фольклорные корни. Известное высказывание Белинского о том, что Гомер своим гением переплавил руду народной поэзии, имеет в труде Н. Сахарного конкретное обоснование на множестве ее образцов, в том числе таких, как порицания, побуждения, проклятия, благословения, плачи. В книге прослежено, как создаются на фольклорной основе гомеровские сравнения, метафоры, перифразы и другие тропы. Но «народной словесностью» поэтика Гомера отнюдь не исчерпывается: без личного гения не было бы «Илиады», как не было бы ее без традиционного наследия. В древнегреческом эпосе достигнут монизм народного и индивидуального творчества, утверждает автор книги. Только жаль, что недостаточное внимание уделено мифологическим и сказочным источникам «Одиссеи». Сегодня в нашем распоряжении старые и новые работы, посвященные этому вопросу (В. Берара, И. Толстого, Л. Радермахера, У. Виламовица-Меллендорфа, Г. Жермена, В. Жирмунского и др.), и можно было бы шире использовать собранный в них материал. Впрочем, необходимо заметить, что охватить в равной мере все аспекты гомеровского эпоса в одной книге невозможно.

Касаясь проблемы традиционализма, Н. Сахарный больше всего уделяет внимания лично-гомеровскому элементу в поэтике эпоса, и здесь он продолжает исследования К. Роте, С. Бассэта, В. Шадевальдта. Однако, думается, он преуменьшает значение трудов М. Пэр-ри и его школы, утверждающих примат постоянных выражений и дописьменных словесных повторений в тексте поэм, упускает из виду и «многослойность» эпоса.

На протяжении всего исследования ученый рассматривает гомеровское искусство воспроизведения жизни, людей, характеров. Углубленно проанализирован образ античной женщины в лице Пенелопы, тщательно очерчено ее положение в семье, ее роль как матери, жены, хозяйки дома, охарактеризованы ее особые функции в галерее классических образов. Разумеется, самое большое место отводится главному герою «Одиссеи», в котором авантюрное начало вылилось и в неуемное стремление к путешествиям, интерес к невиданному и неизведанному в мире. На страницах книги перед нами развертывается и литературная предыстория героя, и все перипетии его дальнейшего пути и в «Илиаде», и в посвященной ему младшей поэме. Фантастические истории не заслоняют социальную типичность и человеческую емкость этого центрального лица младшего эпоса.

Своему труду Н. Сахарный предпослал теоретическое введение в античную эстетическую категорию «подражания» («мимесис»), где прослеживает становление понятия и термина «мимесис», опираясь на древние поэтические и философские произведения (гомеровские гимны, трагедии Эсхила и Еврипида, комедии Аристофана, высказывания Сократа, сочинения Ксенофонта, Платона, Аристотеля, древнегреческие эпиграммы) и привлекая значительную специальную литературу. Искусством «подражания» у Гомера обусловлена в значительной мере неувядаемая жизненность эпических героев, поразительная пластичность созданных им сцен. Эстетическая интерпретация гомеровских поэм под углом зрения «подражания» («мимесис») фундаментально дана в нашей гомеристике Н. Сахарным впервые.

«Мимесис» характера достигается у Гомера различными художественными средствами, особенно большую нагрузку несет речь героев. В этом плаце автор разбирает речи Ахиллеса, Одиссея, Андромахи, Приама, Эвриклеи и других. Законом изображения в гомеровском эпосе является полная достоверность, жизненная убедительность. Большая роль при этом отводится внешней характерной детали. В работе много новых наблюдений над гомеровским искусством мимического, кинематического и пластического изображения и предполагается влияние этого искусства на другие виды античного художественного творчества (театр, живопись, скульптура).

Труд Н. Сахарного не является, конечно, энциклопедией гомерологии. Здесь нет специального разговора о текстологических и лингвистических вопросах, кстати, наименее освещенных в наших работах. Зато в литературоведческом отношении «Гомеровский эпос» охватывает все основные аспекты этой обширной темы. И самое главное – автор стремится проникнуть в многовековую тайну, почему – воспользуемся выражением Пушкина – «смущенной душой» внимали Гомеру такие художники, как Гёте и Толстой.

г. Киев

  1. Следует также назвать работы Т. Блаватской «Ахейская Греция во втором тысячелетии до н. э.» («Наука». М. 1966) и «Греческое общество второго тысячелетия до новой эры и его культура» («Наука», М. 1976).[]

Статья в PDF

Полный текст статьи в формате PDF доступен в составе номера №10, 1977

Цитировать

Белецкий, А. И вновь о Гомере / А. Белецкий // Вопросы литературы. - 1977 - №10. - C. 291-296
Копировать