Христо Манолакев. Текст и граници

В своей книге «Текст и границы. А. С. Пушкин и его «Повести Белкина»» болгарский литературовед Христо Манолакев рассматривает пушкинский прозаический цикл в контексте эпохи, ставшей временем создания русского прозаического языка (Б. Эйхенбаум). Интенсивное экспериментирование проявляло себя в области повествовательных приемов, сюжета, стиля. Для Пушкина «Повести Белкина» имели значение именно такого эксперимента в момент его первого явления на публике как прозаика.

Прибегая к некоторым приемам рецептивной эстетики, Христо Манолакев предлагает гипотезу того, как выстраиваются отношения между Пушкиным и его читателем. Любопытна в этом смысле аналогия между пушкинским Белкиным и повествовательной стратегией «автор – двойник» в прозе А. Бестужева. Пушкин стремится преодолеть романтическую концепцию автора-демиурга и создать новую модель восприятия, при которой будет неважно, кто истинный автор, поскольку он обезличен. Маска Белкина, выполняющая эту задачу, непохожа на излюбленный тогда прием «найденных» рукописей «неизвестного» автора. Более того, она рассчитана на принципиально иное восприятие, чем образ повествователя вальтер-скоттовского типа до него или гоголевского («Вечера на хуторе близ Диканьки»). Особенность пушкинской ситуации состоит именно в том, что тогдашний читатель хорошо знал автора, но как поэта.