Главное – взяться покрепче!

Мы сидели втроем, озаренные последними лучами своей догорающей молодости.

Мы сидели втроем в редакционной комнатушке, пропахшей сигаретным дымом и штампованными фразами.

– Пора взлетать, парни, – сказал Сеня.

– Из газеты в литературу можно прийти только через очерк, – сказал Гаврилов по прозвищу Гаврилиадис.

– Мы не знаем жизни, – сказал я. – Горький дослал Бабеля в жизнь, и Бабель вернулся с «Конармией».

– Да, – сказал Гаврилиадис и тряхнул желтыми кудрями. – Нужно подставить грудь полынным степным ветрам. Тогда появится вещь.

Гаврилиадис любил поиграть писательским бицепсом.

– Чепуха, – сказал Сеня. – Главное – это намазать штаны клеем и прилипнуть к стулу.

– Хемингуэй пишет стоя, – напомнил я.

– Но правит сидя, – возразил Сеня.

– Толстой говорил, что править нужно утром. Вечером наш внутренний критик спит, – заметил Гаврилиадис.

– Главное, чтобы в нас не заснул внутренний писатель, – напомнил Сеня.

– Он в тебе еще не просыпался, – съязвил Гаврилиадис.

– Да, братцы, а ведь время игры истекает, – напомнил я.

– Ерунда, – сказал Сеня. – Вячеслав Шишков начал писать в сорок пять. Приличную повестушку можно нацарапать за пять месяцев.

– Писать надо сценарий. Тридцать эпизодов по две страницы – и все дела. Только раз проклюнуться, а дальше пойдет легко.

– Бальзак проклюнулся, потому что он занавешивал окна и писал при свечах, забывая о времени, – сказал я.

– Он не писал сценарии, – заметил Гаврилиадис – Кстати, Сеня, ты не одолжишь мне на три часа свое модерное пальто?