Герой мыслящий, действующий
1965 литературный год…
За ним стоят как его опора, как его предтеча и объяснение 1964, 1963… Конечно же, и 1956… И еще другие годы, даже очень отдаленные, но значительные такими художественными достижениями, которые сегодня ощущаются как традиция. В белорусской литературе можно назвать, например, 1925 год. В этом году вышла в свет замечательная поэма Якуба Коласа «Симон-музыкант». Ее герой, талантливый мальчик из народа, вырвавшись из заскорузлого крестьянского быта, ходит со скрипкой по шляхам родного края, узнавая большой мир, постигая себя. Он страстно ищет ответы на запросы своей души.
Понятно, что перед литературой в 1965 году стояли иные идейно-художественные задачи, иным был и облик литературы в целом, чем сорок лет назад. Но что-то оказалось близким, похожим, и не случайно вспоминается именно сегодня эта поэма народного белорусского поэта: многие литературные герои 1965 года тоже одержимы духовным искательством, тоже стремятся постичь глубинный смысл жизни, считая все это не сопутствующей, второстепенной обязанностью, а самым нужным и неотложным делом.
В повестях «Мост» И. Шамякина и «Мертвым не больно» В. Быкова отношение героев к миру, к событиям на поверхностный взгляд может показаться спокойно-сдержанным, даже созерцательным. Шапетович в повести «Мост», вернувшись после фронта к семье, переживает чувство внутренней неустроенности. За годы, проведенные им на войне, мирная жизнь изменилась, она ему мало знакома, и он не может пока чувствовать себя в этой жизни вполне «своим»: «Петро не один раз уже думал, что его авторитет секретаря – это, пожалуй, прежде всего уважение и любовь крестьян к ней, жене его. Что он сделал за пять месяцев? Провел в деревнях по нескольку собраний?» Когда Петро предпринимает попытку делать что-то более полезное для людей, то видит, что начинания эти не совсем сообразуются с реальными обстоятельствами и что жена его и председатель колхоза Громыко гораздо глубже, чем он, знают деревенскую жизнь, ее нужды. Сначала он ожесточенно и не без оттенка внутреннего превосходства спорит с Громыко, не прислушиваясь «особенно к его аргументам, злится, но постепенно начинает сознавать его правоту: не все идет в послевоенной колхозной жизни так, как нужно… Вот, наверное, и весь практически полезный итог жизни Шапетовича к концу повести, но все же, при кажущейся малости своей, итог очень важный: герой думает, вникает в реальные жизненные обстоятельства, делает выводы. В этом – залог будущего сознательного действия.
Или Василевич, герой повести В. Быкова «Мертвым не больно»… Фронтовик, инвалид войны, Василевич в день 20-летия Победы приехал в город, ходит по его улицам, вспоминает трагические военные события, еще раз переживает смерть друзей, стремясь глубже осмыслить прошлое через настоящее и настоящее через прошлое. Но это опять-таки внешний сюжет повести В. Быкова. Кажется, герой не занят делом, но он думает, сравнивает, и это трудное напряжение чувств и мыслей рождает новый взгляд на привычные вещи.
Говоря о размышляющем над жизнью героем, мы, конечно, отнюдь не стремимся умалить роль людей действующих. Уже само по себе дело героя без всяких дополнительных мотивов и уточняющих причин характеризует человека в высшей степени выразительно, дает открытое и самое убедительное доказательство его реальных достоинств. Писарев в приверженности Базарова к конкретному, живому делу провидел могучую силу передовых представителей русского общества, и его статья «Реалисты» сыграла огромную роль в воспитании революционного сознания лучших людей России. Эту традицию деятельного отношения к жизни оберегали и развивали в последующие десятилетия все революционно настроенные писатели.
Мы воспринимаем активность как постоянную и обогащающуюся нравственную величину, характеризующую степень гражданской зрелости человека. Общество, которое вышло, по выражению Маяковского, «строить и месть в сплошной лихорадке буден», не могло не утверждать подъем, порыв, стремительность, созидание. Изображение героя в действии, в творческом вдохновении – одна из главнейших традиций советской литературы. Благотворность ее влияния еще больше укрепилась и расширилась во всех литературах народов СССР после XX съезда партии.
Лучшие произведения белорусской прозы первых послереволюционных лет дают героя удивительно цельного, не знающего дробления внутренней энергии на практическую и умозрительную. И в этой щедрой отдаче самого себя соединялись в едином порыве ум, эмоции и дело человека. Эта внутренняя гармония отражала особенность самосознания нового человека, который совершил социалистическую революцию.
Однако, изучая факты дальнейшего развития литературы, нельзя не заметить, что порою активность, действенность героя понималась как некий догматический постулат. Литературоведы и критики довольно часто увлекались таким примитивным логическим построением: раз активность – хорошо, раз нет прямого действия – плохо, это уже «пассивность». И понятно, почему, характеризуя Симона-музыканта, критика пошла по линии «приписок» – герою Коласа приписывались качества, которыми он не обладал: его называли борцом за лучшую жизнь для народа.
Хотите продолжить чтение? Подпишитесь на полный доступ к архиву.