Французские мотивы. Нестрогие рассуждения о стихах и прозе О. Мандельштама

…я не предрешаю и не разрешаю вопроса: предлагаю одни догадки свои, более умозрительные и психические, нежели юридические. За неимением положительных и достоверных улик и такие догадки имеют право на голос.

П. А. Вяземский, «Мемуарные заметки»

1. Теофиль Готье и стихотворение «В разноголосице девического хора…»

В 1916 году Осип Мандельштам впервые увидел Москву: он неоднократно приезжал к М. Цветаевой, которой был увлечен. Цветаева — это можно утверждать — олицетворила Москву для Мандельштама. Московские впечатления отразились в ряде стихотворений петербургского поэта. Среди них — хрестоматийное «В разноголосице девического хора…»:

В разноголосице девического хора

Все церкви нежные поют на голос свой,

И в дугах каменных Успенского собора

Мне брови чудятся, высокие, дугой.

И с укрепленного архангелами вала

Я город озирал на чудной высоте.

В стенах акрополя печаль меня снедала

По русском имени и русской красоте.

Не диво ль дивное, что вертоград нам снится,

Где реют голуби в горячей синеве,

Что православные крюки поет черница:

Успенье нежное — Флоренция в Москве.

И пятиглавые московские соборы

С их итальянскою и русскою душой

Напоминают мне явление Авроры,

Но с русским именем и в шубке меховой¹.

Мандельштам, как известно, принадлежал к группе поэтов-акмеистов; одним из предшественников-«учителей» объединения виделся французский поэт Теофиль Готье. В первом номере журнала «Аполлон» за 1913 год лидер группы Н. Гумилев провозглашает в программной статье: «Всякое направление испытывает влюбленность к тем или иным творцам и эпохам. Дорогие могилы связывают людей больше всего. В кругах, близких к акмеизму, чаще всего произносятся имена Шекспира, Рабле, Виллона и Теофиля Готье. Подбор этих имен не произволен. Каждое из них — краеугольный камень для здания акмеизма, высокое напряжение той или иной его стихии. Шекспир показал нам внутренний мир человека, Рабле — тело и его радости, мудрую физиологичность, Виллон поведал нам о жизни, нимало не сомневающейся в себе, хотя знающей все — и Бога, и порок, и смерть, и бессмертие, Теофиль Готье для этой жизни нашел в искусстве достойные одежды безупречных форм»².

Н. Гумилев предпринимает перевод поэтического сборника Готье «Эмали и камеи». В начале марта 1914 года «Эмали и камеи» в гумилевском переводе выходят отдельной книгой. Этот перевод надо рассматривать «как программную для Гумилева-акмеиста акцию»³, — подчеркивает исследователь Т. Готье Г. К. Косиков. «Впервые вышедший «русский» Готье привлек внимание критики. Большинство высоко оценили работу переводчика»⁴.

В том, что Мандельштам знал «Эмали и камеи» и их гумилевский перевод, сомневаться не приходится. В своей статье «»Жак родился и умер»» (1926) он констатирует (пользуясь случаем для косвенного упоминания о покойном друге): «Высшая награда для переводчика — это усвоение переведенной им вещи русской литературой. Много ли мы можем назвать таких примеров после Бальмонта, Брюсова и русских «Эмалей и камей» Теофиля Готье?»⁵

Теофиль Готье дважды побывал в России — в 1858-1859 и 1861 годах. Он рассказал о своих впечатлениях в путевых очерках и статьях, которые в 1867-м «были собраны в двухтомник небольшого формата, напечатанный издателем Шарпантье»⁶. В одном из мест своего «Путешествия в Россию» Готье вспоминает, как он впервые подъезжал к Москве (он ехал в поезде из Петербурга). Дело было зимой:

Сероокий рассвет, как говорит Шекспир, ибо розовоперстая Аврора обморозилась бы на этой широте, встал, закутанный в шубу, и пошел по снегу в белых валенках.

В оригинале это место в книге французского поэта звучит так: «Le Matin gris, comme dit Shakespeare, car l’Aurore aux doigts de rose d’Homfre aurait des engelures sous une pareille latitude, commen» ait, enveloppе de sa pelisse, ` marcher sur la neige avec ses bottes de feutre blanc». В следующем же предложении говорится о прибытии в Москву.

Таким образом, мы встречаем в этом месте книги Готье Аврору и рассвет, закутанный в шубу. Конечно, у нас нет уверенности в том, что Мандельштам читал «Путешествие в Россию», хотя он, несомненно, мог познакомиться c книгой «предшественника» акмеизма в оригинале (на русском языке книга была издана впервые в Москве издательством «Мысль» в 1988 году). Но теперь обратимся к стихам из сборника «Эмали и камеи», в состав которого входит и цикл «Зимние фантазии». Вот оригинальный текст третьего и четвертого стихотворений цикла и переводы Н. Гумилева, опубликованные в составе «Эмалей и камей» (как упоминалось выше, в 1914 году). В приведенных ниже стихах речь идет о заснеженном саде Тюильри:

III III

Les femmes passent sous les arbres Подходят женщины к куртине,

En martre, hermine et menu-vair, Все в горностаях, соболях,

Et les dеesses, frileux marbres, И тоже зябкие богини

Ont pris aussi l’habit d’hiver. В своих закутаны мехах.

La Vеnus Anadyomfne Венера Анадиомена

Est en pelisse ` capuchon;

1. Здесь и далее стихотворения Мандельштама цит. по: Мандельштам О. Э. Полн. собр. соч. и писем в 3 тт. Т. 1. Стихотворения. М.: Прогресс-Плеяда, 2009.[↩]
2. Гумилев Н. С. Собр. соч. в 3 тт. Т. 3. Письма о русской поэзии. М.: Художественная литература, 1991. С. 19-20.[↩]
3. Косиков Г. К. Готье и Гумилев // Готье Т. Эмали и камеи. М.: Радуга, 1989. С. 310. [↩]
4. Степанов Е. Е. Николай Гумилев. Хроника // Гумилев Н. С. Указ. изд. Т. 3. С. 386. [↩]
5. Мандельштам О. Э. Указ. изд. Т. 3. Проза. Письма. М.: Прогресс-Плеяда, 2011. С. 250. [↩]
6. Михайлов А. Д. Теофиль Готье — писатель и путешественник // Готье Т. Путешествие в Россию. М.: Мысль, 1990. С. 12.[↩]