Диалог состоялся

Осенью 1965 года в Москве состоялся трехдневный симпозиум советских и японских писателей на тему «Современный герой в литературе Японии и СССР», организованный Союзом писателей СССР и редакциями журналов «Вопросы литературы» и «Иностранная литература».

В симпозиуме приняли участие: с японской стороны – прозаики Сиро Хасэгава (руководитель делегации), Мицухару Иноуэ, Макото Ода, Дайхати Идзуми, Эйскэ Накадзоно, Син’итиро Накамура, Тосио Симао, драматург Кэн Миямото, поэт Кацуми Сугавара, критик Итиро Харю и переводчик Таку Эгава; с советской – В. Аксенов, С. Алешин, А. Бек, А. Бочаров, А. Гладилин, Е. Евтушенко, Р. Ким, А. Мамонов, В. Озеров, Б. Рюриков, А. Стругацкий, Ю. Трифонов, М. Шатров, И. Эренбург и др.

Участник симпозиума, главный редактор журнала «Новая японская литература» Итиро Харю, сказал: «Мы, японцы, испытываем глубокое уважение и чувство близости к вашей литературе. Читая Достоевского, Чехова и Толстого, мы находим ответ на вопрос о том, как следует жить. Это было для нас великим открытием, великим учением… И советская литература, рожденная в огне революции и гражданской войны и далее – в процессе социалистического строительства, показала людей, активно участвующих в переустройстве жизни. Знание этой литературы открывает перед нами богатые возможности для обсуждения проблем, являющихся общими для литератур обеих стран».

Исследователь и переводчик советской литературы Таку Эгава отметил два момента, приведшие, по его мнению, японских и советских писателей за один стол: обоюдное стремление к миру и счастью всего человечества и общая заинтересованность в правдивом, реалистическом отображении горького прошлого, которое пришлось пережить народам обеих стран.

Начало активным советско-японским литературным связям было положено в 1958 году, на Ташкентской конференции писателей стран Азии и Африки. За этим последовали совместные встречи на сессиях Постоянного бюро писателей в Коломбо и Токио в 1962 году и на Каирской конференции в 1962 году. По мере того как развивалось литературное движение двух континентов, росли и крепли узы дружбы между советскими и японскими писателями. Усилился интерес советских читателей к современной литературе Японии. Если раньше их знакомство с японской литературой ограничивалось в основном классикой и фольклором, то в 1958 году стали доступны в переводе на русский и другие языки народов СССР произведения многих современных писателей-реалистов. За период с 1958 по 1964 год в СССР было издано сорок четыре книги (сборники рассказов, стихов, повести, романы, пьесы) более семидесяти авторов. Стали традицией взаимные визиты японских и советских писателей. В 1965 году Японию посетила делегация СП СССР, в результате была достигнута окончательная договоренность с обществом «Новая литература Японии» о проведении в Москве совместного симпозиума на тему о современном герое в литературе.

На симпозиуме из первого же выступления японского критика Итиро Харю стало ясно, что сам термин «герой» понимался не как персонаж литературного произведения, а как «героическая личность», которую советская критика будто бы считает единственно достойной изображения. Этим объяснялся тот пыл, с которым некоторые японские ораторы доказывали, что герой литературного произведения не обязательно должен быть «выдающейся личностью» и что им может быть и «маленький», «внешне незаметный» человек в его повседневной, будничной жизни.

Недоразумение рассеялось после доклада А. Бочарова, заявившего; «Бели гиганты литературы прошлого сумели раскрыть трагедию личности, отчужденной от общества… и остро сочувствовали «маленьким людям», которых давила трагедия мироздания, то советская литература сумела показать «маленького человека» в роли исторической личности, творца истории, воспела тех, кто кинулся в бой против освященных веками законов, канонов и предрассудков.

…У разных писателей разные творческие позиции, и вместе с тем литература в целом выступает неизменно за позитивное решение этих вопросов (как показать героя, не отрывая его от земли), ведя борьбу и против «идеального героя», и против «дегероизации», равно уводящих от правды образа, от правды жизни.

Теперь на первый план выходят новые герои, умеющие хозяйствовать, умеющие сберечь огонь героизма в долгих буднях повседневности (Бахирев, Балуев, Крылов). Поиски действительно реалистического героя – одна из сложнейших проблем нынешней литературной практики».

Но доводы А. Бочарова убедили не всех японских друзей. Драматург Кэн Миямото, например, заявил, что, если судить по некоторым советским пьесам, которые ему удалось посмотреть за дни пребывания в СССР, то попытки отразить на сцене современную тему не вполне удаются. Миямото считает, что в настоящее время «очень трудно воплотить в одном герое какой-то определенный образ» и что «героическая эпоха уже миновала». «Героическую личность легко изобразить в героическое время, но очень трудно – в эпоху не героическую», – заключил Миямото. Да и вообще, нужен ли современной литературе какой бы то ни было герой?

Краткий, но определенный ответ на этот вопрос дал соотечественник Миямото – Сиро Хасэгава: