Что значит знать литературу (Заметки учителя)

Статьей С. Гуревича «Что значит знать литературу (Заметки учителя)» открывается обсуждение наиболее существенных и важных вопросов изучения литературы, ее преподавания в средней и высшей школе. Разумеется, статья далеко не охватывает широкого круга проблем, которые вытекают из анализа современного состояния преподавания литературы в школе. Редакция приглашает учителей-словесников, литературоведов и всех других читателей журнала принять участие в обсуждении как затронутых в статье С. Гуревича, так и других вопросов, связанных с задачами дальнейшего повышения роли литературы в коммунистическом воспитании.

1

Литература всю жизнь сопутствует человеку, и тем, насколько он умеет брать от нее мудрость общечеловеческого опыта, во многом определяется его нравственный облик. Вот почему так тревожно звучат голоса, свидетельствующие о неблагополучии преподавания литературы в средней школе.

В чем основные недостатки учебного плана, программ, методов и как их преодолеть?

Все ли, что от них зависит, делают словесники для коммунистического воспитания?

Что могут и должны дать школе писатели и литературоведы и чего ждут они от школы?

Соответствует ли то, что получают в педагогических институтах будущие учителя литературы, тому, что от них потребует жизнь?

Какое место займет литература в школе будущего?

Безмерно велика ответственность школы: ведь она не только учит, но и формирует мировоззрение тех, кто будет жить при коммунизме. И какими людьми они станут, во многом зависит от того, удастся ли научить их советоваться с литературой о жизни.

«Когда мы читаем… произведение нового автора, основной вопрос, возникающий в нашей душе, всегда такой: «Ну-ка, что ты за человек? И чем отличаешься от всех людей, которых я знаю, и что можешь сказать мне нового о том, как надо смотреть на нашу жизнь?»… Если же это старый, уже знакомый писатель, то вопрос уже не в том, кто ты такой, а «ну-ка, что можешь ты сказать мне еще нового? с какой новой стороны теперь ты осветишь мне жизнь?» ¹ – говорил Лев Толстой.

Стремление понять смысл общественных явлений, уяснить свое место в жизни, свои цели и возможности, разобраться в своих переживаниях, в отношениях между людьми побуждает молодежь искать ответы на волнующие вопросы в художественной литературе. Молодые люди хотят знать, что такое счастье и какими человеческими качествами характеризуется герой нашего времени. Решая «делать жизнь с кого», они обобщают все лучшее, что рассказали писатели о наших современниках. В нашем деле посев отдален от жатвы многими годами. Вспашку и прополку ведет жизнь. Но от школы зависит, станет ли литература вечным спутником, случайным попутчиком или досадным воспоминанием.

«Нам нужно не просто усвоение знаний, а, превращение их в глубокие идейные убеждения, такие убеждения, которые рождают сильные чувства, проявляются в делах, в поступках на благо народа», – говорил Н. С. Хрущев на Всероссийском съезде учителей.

Различен стиль работы и поведения тех, кто «проходил» литературу и прошел мимо нее, и тех, для кого стала примером неустанная работоспособность Базарова, принципиальность Рахметова, партийность Власова…

Подлинное знание литературы воспитывает глубокую сознательность, искреннюю личную заинтересованность в жизни народа, страстное желание принести пользу людям, политическую целеустремленность. Ленин вспоминал о своем чтении романа Чернышевского «Что делать?»: «Он, например, увлек моего брата, он увлек и меня. Он меня всего глубоко перепахал… Это вещь, которая дает заряд на всю жизнь» ².

«Быть коммунистом – значит дерзать, думать, хотеть, сметь». Гибель героя в шекспировских произведениях всегда сопровождается торжеством высокого морального начала», – читаем мы в записной книжке десятиклассницы Зои Космодемьянской. А в другой московской школе будущая героиня Евгения Руднева писала в дневнике: «Изучаем «Как закалялась сталь». Я перечитала роман, нашла в нем много нового и, вероятно, не раз еще буду перечитывать. «Овода» держал в своем сердце Корчагин – Островский, а сам он достоин быть образцом для многих поколений».

Для Зои Космодемьянской и Евгении Рудневой героические образы литературы были вдохновляющим примером, а не источником цитат для ответов на уроках и сочинений.

Раньше нас радовали хорошие мысли, чувства и слова, рожденные уроками литературы. Сегодня мы ждем их претворения в учебном и производительном труде школьника, в его поведении и характере.

Судить о том, знают ли старшеклассники «Как закалялась сталь» и «Молодую гвардию», нужно не только по ответам и сочинениям, а и по тому, кто после чтения этих книг вступил в комсомол, какие практические замыслы и дела, вдохновленные чтением романа, возникли в школьной комсомольской организации. Только участие в общественной жизни превращает знания в убеждения и в руководство к действию. За красивыми разговорами о литературе иногда скрывается отнюдь не столь высокая направленность личности говорящего, индивидуализм, эгоизм и всякие другие «измы», которые входят в понятие «пережитки».

Умение сквозь литературу видеть жизнь, научиться с ее помощью жизнь оценивать и в ней участвовать – один из главных признаков ее знания. Вооружить молодежь знанием художественной литературы – значит способствовать формированию мировоззрения и характера членов коммунистического общества. Литература знакомит детей с природой, прошлым, настоящим и будущим родной страны значительно раньше, чем они узнают о существовании географии, ботаники, истории и основ политических знаний.

Для того чтобы наслаждаться природой, чтение не обязательно. Но тот, кто любит пейзажи Гоголя и Толстого, Фадеева и Шолохова, Пришвина и Паустовского, лучше видит и больше замечает, попадая в лес, в поле, на реку, чем те, чье восприятие не обострила, не утончила литература.

Знание литературы способствует формированию марксистско-ленинского мировоззрения. Поэма Маяковского «Владимир Ильич Ленин» помогает читателю обрести марксистское понимание роли личности в истории, роли Коммунистической партии в судьбах человечества. «Поднятая целина» и «Молодая гвардия» помогают понять народ как подлинного творца и решающую силу истории. Эстетический вкус, позволяющий отличать в литературе хорошее от плохого, – признак ее знания. «Если ты хочешь наслаждаться искусством, то ты должен быть художественно образованным человеком» ³, – утверждал Маркс. Ученик, у которого развит вкус, не пропустит мимо себя ничего значительного. Он умеет заметить хорошее, не подписанное громким именем и не расхваленное признанным авторитетом: ведь любая книжка журнала может принести первое произведение Пушкина или Толстого будущего.

Плохая книга – враг хорошей не только потому, что на нее попусту потрачено время. Если человек увлекается плохими приключенческими романами, а классические произведения литературы оставляют его равнодушным – значит, у него не воспитан вкус. «…Кто не полюбил стихов смолоду, кто видит в драме только театральную пьесу, а в романе сказку, годную для занятия от скуки, – тот не человек… Эстетическое чувство есть основа добра, основа нравственности» ⁴, – утверждал Белинский.

В ответах и сочинениях но литературе важны не только содержание, но и тон. Безразлична интонация, с какой объясняются теорема или лабораторная работа по химии. Но равнодушное отношение к поэзии – свидетельство эстетической невосприимчивости, незнания литературы. Услышав выразительное чтение стихотворения учеником, мы ставим «5» и больше ни о чем не спрашиваем. Его интонация, паузы, мимика и жесты убедительнее свидетельствуют о глубоком понимании поэзии, чем ответ «по учебнику».

«Я уверен, что каждый человек носит в себе задатки художника и что при условии более внимательного отношения к своим ощущениям и мыслям эти задатки могут быть развиты» ⁵, – говорил Горький.

Внимание не только к тому, о чем написано, но и понимание того, как это сделано, уважение к труду писателя рождается в поисках слов для передачи своих мыслей, чувств и впечатлений. Испытав трудности литературного творчества, больше ценят мастерство и своеобразие портретов Гоголя, глубину психологических характеристик Толстого, точность пейзажей Тургенева и Шолохова.

«Есть три способа знакомиться с литературою и изучать ее. Первый – чисто критический, который состоит в критическом разборе каждого замечательного писателя; второй – чисто исторический, который состоит в обозрении хода и развития всей литературы… Третий способ состоит в соединении, по возможности, обоих первых. Этот способ самый лучший» ⁶. С этой мыслью Белинского нельзя не согласиться.

Изучение немыслимо без анализа. Анализ – это только начало познания. Он предполагает выделение идейных, жанровых, композиционных признаков, произведения, его основных мыслей, тем, образов, изучение их в отдельности; но знать составные части произведения – это еще не значит знать произведение. Доказательством этого служат работы формалистов 20-х годов. Чтобы изучить произведение, недостаточно «поверить алгеброй гармонию». Необходимо понять взаимосвязь и взаимозависимость частей произведения, рассмотреть их в совокупности, исследовать изученные части как неразрывное целое. Познание литературы – процесс длительный и сложный. Историки литературы и критики накапливают множество фактов и мыслей, спорят между собой и, наконец, приходят к тому, что в данный момент можно считать научной истиной.

Но исследователь идет по целине, ученик – по проторенной дороге, и не один, а руководимый учителем. Где надо – учитель подскажет путь покороче, не даст плутать по окольным тропинкам, где надо – задержит и объяснит, поможет в новом заметить старое, в старом увидеть новое, сложное обнаружить в простом, посоветует, где и как факты увенчать обобщением, вывод подкрепить доказательствами. Учитель будит собственную мысль учащихся, воспитывает умение самостоятельно вскрывать новые связи, решать новые задачи.

Если ученик утверждает, что Толстой «срывал все и всяческие маски», – это еще не значит, что он все понял в этой ленинской мысли. Только тогда, когда он подтвердит свое суждение примерами, самостоятельно найденными в произведениях Толстого, можно считать, что она стала его достоянием.

«Для того, чтобы понять «что внутри», как выражаются дети, нет никакой необходимости нарушать цельность художественного произведения. Надо только поглубже вглядеться в него, не давая воли рукам» ⁷, – заметил С. Маршак.

Поэзия, становясь предметом изучения, должна оставаться источником эстетического наслаждения, иначе изучение ее лишено смысла. «Поэзия первоначально воспринимается сердцем и уже им передается голове» ⁸, -говорил Белинский. Но какое сердце и какая голова могут вспоминать чудное мгновение, которое они еще не успели пережить, или горестно прощаться с морем, с которым они еще не встречались? И вот без всякого интереса учат и декламируют то, что позже могло бы взволновать. Более искренние не скрывают своего равнодушия, а наученные горьким опытом читают с пафосом и другим советуют «жать на тоску» или «выдавливать радость». Этим и объясняется поразительная разница между заунывным чтением на уроках и блестящим по глубине и разнообразию – на вечерах. В первом случае читают обязательное, во втором – любимое.

«А что, если бы учитель, – писал в свое время Писарев, – оставив в стороне теорию словесности и историю русской литературы, начал читать с учениками лучшие поэмы и прозаические сочинения Пушкина, потом прочитал бы им всего Гоголя, кроме «Переписки с друзьями», потом Кольцова, потом Тургенева и Островского, потом лучшие критические статьи Белинского и Добролюбова, потом несколько народных былин и песен, несколько легенд и сказок? Как вы думаете? Ведь гимназисты считали бы класс русской словесности наслаждением для себя; ведь они с благодарностью вспоминали бы о таком учителе до седых волос…» ⁹.

В последнее время часто повторяется это соблазнительное Предложение. Может быть, существует общепринятое представление о процессе обучения литературе? Нет, то, что приводи/ в восторг одних, тревожит, а порою и возмущает других. Не все, что описывается, лучшее; Не все, что печатается, наука. Вот, например, как в монографии И.

1. Л. Н. Толстой, Полн. собр. соч., т. 30, Гослитиздат, М. 1951, стр. 19.[↩]
2. »Ленин о Чернышевском и его романе «Что делать?» – «Вопросы Литературы», 1957, N 8, стр. 132. [↩]
3. К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений, Госполитиздат, М. 1956, стр. 620.[↩]
4. В. Г. Белинский, Полн. собр. соч., т. II, Изд. АН СССР, М. 1953, стр. 47.[↩]
5. М. Горький, Собр. соч. в 30-ти томах, т. 29, стр. 260.[↩]
6. В. Г. Белинский, Полн. собр. соч., т. IX, стр. 144 – 145.[↩]
7. С. Маршак, Об одном стихотворении, «Новый мир», 1960, N 8, стр. 116[↩]
8. В. Г. Белинский, Полн. собр. соч., т. IV, стр. 481.[↩]
9. Д. И. Писарев, Соч., т. 2, Гослитиздат, М, 1955, стр. 208.[↩]