Человек с ланцетом. Как «сделан» тургеневский Базаров

Ты бы видел их ланцеты!

И. С. Тургенев. «Отцы и дети»

Ланцет — тонкий, обоюдоострый ножичек, для кровопускания, прорезки нарывов и пр.

В. Даль. Толковый словарь живого великорусского языка

Если искать в романе Тургенева какого-либо по-настоящему значимого в поэтическом отношении смысла или мотива, то таковым следует признать мотив «разрезания» или «разделения». Я имею в виду то, что никакой другой мотив или смысл не имеет такого влияния на эстетическую организацию тургеневского текста, как мотив упомянутый. Зачатки подобного подхода к выстраиванию психологического портрета героя-бунтаря есть уже в романе «Накануне», но там далее нескольких достаточно однообразных подробностей дело не идет¹.

* * *

То, что Базаров разрезает, анатомирует лягушек, «анатомически» оценивает красоту Одинцовой и умирает от пореза хирургическим ланцетом, находится на виду и может быть понято как проявление единого смысла «исправления» неправильной действительности, выразившегося в мотивах разрезания и анатомирования. Однако более внимательный взгляд на повествование и, прежде всего, на то, как строится линия Базарова, показывает, что не только названные случаи, но и вообще подавляющее большинство событий, реплик и деталей, связанных с Базаровым, так или иначе соотнесены с мотивом разрезания и — в более широком смысле — мотивом разделения. Именно это я и хочу показать на примерах, которые во множестве разбросаны на всем пространстве романа.

Что касается самого резанья лягушек, о котором обыкновенно лишь мельком упоминают как о незначительной подробности, оно в действительности занимает в тексте довольно много места; во всяком случае, ни о каком другом занятии Базарова (как, впрочем, и всех остальных персонажей) не говорится столь часто и подробно. Имеет смысл привести эти фрагменты, поскольку в них собрана суть базаровского подхода к действительности: чтобы убить — надо разрезать, чтобы понять — надо разрезать, чтобы вылечить или исправить — надо разрезать. В начале 5-й главы на вопрос деревенского мальчика, на что Базарову нужны лягушки, тот отвечает:

…Я лягушку распластаю да посмотрю, что у нее там внутри делается; а так как мы с тобой те же лягушки, только что на ногах ходим, я и буду знать, что и у нас внутри делается.

— Да на что тебе это?

— А чтобы не ошибиться, если ты занеможешь, и мне тебя лечить придется.

— Разве ты дохтур?

— Да.

— Васька, слышь, барин говорит, что мы с тобой те же лягушки. Чудно!

— Я их боюсь, лягушек-то, — заметил Васька, мальчик лет семи, с белою, как лен, головою, в сером казакине с стоячим воротником и босой.

— Чего бояться? разве они кусаются?

— Ну, полезайте в воду, философы, — промолвил Базаров.

Как видим, тема лягушек и их разрезания взяла уже в самом начале романа достаточно много места.

Уже через несколько страниц, в той же самой главе, она возникает вновь. Базаров

…приблизился к террасе и, качнув головой, промолвил:

— Здравствуйте, господа; извините, что опоздал к чаю, сейчас вернусь; надо вот этих пленниц к месту пристроить.

— Что это у вас, пиявки? — спросил Павел Петрович.

— Нет, лягушки.

— Вы их едите или разводите?

— Для опытов, — равнодушно проговорил Базаров и ушел в дом.

— Это он их резать станет, — заметил Павел Петрович. — В принсипы не верит, а в лягушек верит.

Аркадий с сожалением посмотрел на дядю, и Николай Петрович украдкой пожал плечом. Сам Павел Петрович почувствовал, что сострил неудачно…

В следующий раз лягушки упоминаются в 10-й главе, где Павел Петрович высказывается о своем племяннике и его друге: «Да почему он ушел вперед? И чем он от нас так уж очень отличается? — с нетерпением воскликнул Павел Петрович. — Это все ему в голову синьор этот вбил, нигилист этот. Ненавижу я этого лекаришку; по-моему, он просто шарлатан; я уверен, что со всеми своими лягушками (то есть с резанием лягушек. — Л. К.) он и в своей физике недалеко ушел».

И снова — в конце 10-й главы, где Базаров критически отзывается о разного рода «постановлениях», которые одно за другим предлагает ему Павел Петрович: «Переберите все наши сословия да подумайте хорошенько над каждым, а мы пока с Аркадием будем…

— Надо всем глумиться.

— Нет, лягушек резать. Пойдем, Аркадий; до свидания, господа!»

Наконец — уже в пятый раз — лягушки упомянуты в конце романа. Упомянуты как деталь, свидетельствующая о постоянстве базаровских интересов и занятий: «На другой день после приезда в Марьино он принялся за своих лягушек, за инфузории, за химические составы и все возился с ними».

Лягушек Базаров резал ланцетом — инструментом лекаря (самого его часто называют «лекарем», да и сам он, сын лекаря, так себя называл). Инструмент врача должен быть острым, иначе он окажется бесполезным или даже губительным, — именно этот смысл в данном случае наиболее важен.

Вот описание лица Базарова, каким его дает в начале романа автор: «Длинное и худое, с широким лбом, кверху плоским, книзу заостренным² носом…». Иначе говоря, мало того, что все лицо сходится книзу клином, еще и нос «заострен»; то есть нос у Базарова острый, а слово «острый» весьма подходит к колющим и режущим инструментам, например к ланцету или ножу.

Нож, собственно, появляется именно тогда, когда Павел Петрович — будущий оппонент, враг Базарова — впервые о нем спрашивает у Аркадия. Тот отвечает, что на Базарова не нужно обращать особого внимания, поскольку «он церемоний не любит». Как раз в этот момент в руках Павла Петровича оказывается нож:

— Да, это заметно. — Павел Петрович начал, не торопясь, намазывать масло на хлеб. — Долго он у нас прогостит?

— Как придется. Он заехал сюда по дороге к отцу.

Разговор продолжается и доходит до места, где на вопрос Павла Петровича: «Ну, а сам господин Базаров, собственно, что такое?» Аркадий отвечает, что Базаров — нигилист. Сразу после слова «нигилист» (в данном случае это важно, поскольку «нигилист» — это сущностная характеристика Базарова) вновь появляется упоминание о ноже.

— Как? — спросил Николай Петрович, а Павел Петрович поднял на воздух нож с куском масла на конце лезвия и остался неподвижен.

— Он нигилист, — повторил Аркадий.

— Нигилист, — проговорил Николай Петрович. — Это от латинского nihil, ничего, сколько я могу судить; стало быть, это слово означает человека, который… ничего не признает?

— Скажи: который ничего не уважает, — подхватил Павел Петрович и снова принялся за масло (то есть снова взялся за нож. — Л. К.).

Я привел этот разговор для того, чтобы обратить внимание на профиль происходящего, на его фактическую форму: все время, пока речь идет о том, кто такой Базаров, в руке его врага находится нож. В самой высшей точке разговора, когда звучит слово «нигилист», этот нож поднимается наверх и остается неподвижным: картина такая, как будто меч держит Павел Петрович, меч, которым собирается покарать Базарова.

В арсенале воинствующего человека кроме холодного оружия имеются еще когти и зубы: они способны резать и разрывать. В описании знакомства Базарова и Павла Петровича присутствуют и они. «Павел Петрович вынул из кармана панталон свою красивую руку с длинными розовыми ногтями» (именно на эти самые ногти обращает внимание и Базаров, когда говорит с Аркадием о его дяде — «Ногти-то, ногти, хоть на выставку посылай!»).

И здесь же, в описании внешности Павла Петровича (важно, что это — момент знакомства), упоминаются зубы:

1. В начале 10-й главы романа «Накануне» автор сообщает о том, что мать Инсарова «нашли зарезанною», а затем добавляет, что его отец, мстя за убитую жену, «ранил кинжалом» турецкого агу. Здесь же становится известно, что у самого Инсарова «на шее широкий рубец, должно быть, след раны». В начале 16-й главы Елена говорит, что видела во сне Инсарова «с кинжалом в руке», а в конце главы 24-й Инсаров, находясь в бреду, видит, как «течет кровь, и сабли блестят нестерпимо».[↩]
2. Здесь и далее в цитатах курсив мой. — Л. К. [↩]