Короткое детство

В то время как взрослые обсуждают проблемы детской литературы, проводят круглые столы и конференции, подросток на форуме Ленинградской областной детской библиотеки заявляет: «Они не разрешают нам читать, потому что в их детстве таких хороших книг не было!»¹ В этой фразе сплелось многое: тут и столкновение отцов и детей, и туманные представления о бедном (советском) детстве родителей и об их книжках, и желание читать, и, возможно, провокация. Неясно только, что такое эти самые хорошие книги. Впрочем, из дальнейшего обсуждения следует, что речь идет в первую очередь о «Тане Гроттер», страшилках и детективах, от которых родители пытаются оградить детей: не порти, мол, себе вкус.

Формирование вкуса — отдельный вопрос, но от взрослых чаще приходится слышать: «Детям нечего читать», «Хороших книг для подростков нет — только литература для троечников», «У нас нет современной русской детской литературы».

Некоторые дети убеждены, что во времена их родителей не было хороших детских, а тем более юношеских, книг.

Некоторые взрослые убеждены, что сейчас нет хороших детских и юношеских книг. Кто ошибается? Или кто прав? И где место встречи? Как и 20, 50, 100 лет назад — в книгах.

«Мне и весело, и грустно, но не письменно, а устно»²

Начнем с «дописьменной эпохи» — с младших дошкольников и стихов для них. Если родители возьмутся называть современных детских поэтов, то самыми молодыми среди них окажутся, наверное, Андрей Усачев (1958) и Марина Бородицкая (1954), тогда как на самом деле из произведений более молодых писателей можно составлять не просто антологии — серии. (Похожая ситуация была в начале 90-х, когда младшими как раз и были А. Усачев, М. Бородицкая, М. Москвина, Тим Собакин, О. Кургузов, С. Седов.) Только «вряд ли имена авторов, за исключением некоторых, вам знакомы. И не потому, что авторы плохие — они замечательные. Просто издательства это не печатают»³, — М. Яснов, который много занимается составлением серий и антологий, говорил об этом не раз.

Похоже, в последнее время издательства решили опровергнуть это утверждение: со сборниками стихов вышли к читателям Г. Дядина, А. Игнатова, Н. Волкова, А. Сметанин и другие. Персональные сборники, с одной стороны, уязвимее общих — слишком неровные по сравнению с выверенными подборками, с другой — они наконец дают шанс начать «жить под именем», причем своим, а не просто «молодого писателя».

Первой большой книгой Галины Дядиной, издававшейся сначала в Нижнем Новгороде и в родном Арзамасе, стала «Книжка в тельняшке. Морская азбука» (Детгиз, 2010; одна из победителей международного конкурса детской литературы «Белые вороны-2011»).

Кажется, сейчас, после Маршака, Заходера, Яснова, а также на фоне тонн графоманских рифмованных азбук, писать свою бессмысленно, но читая «Книжку в тельняшке», об этом не вспоминаешь: автор нанизывает образы и темы, подсказанные морем, свободно, по ассоциации. Вот на море качка, и у кока все падает с полок в суп, а «бедняги-матросы весь день голодают / И ложкой с едой мимо рта попадают». Вот горизонт —

это линия где-то вдали.

Превращаются в точки на ней корабли.

Почему они так уменьшаются?

Как матросы на них умещаются?

Морской теме не приходится бороться с азбучным построением, небольшие лирические стихотворения существуют сами по себе:

Ночью зажигаются

В море маяки.

Корабли слетаются

К ним, как мотыльки.

Манит их загадочный

Свет издалека —

Свет волшебный,

Сказочный

В лампе маяка.

Как эти стихи больше азбуки, так больше «случая», по которому написаны, вырастают разные потешки и «уговорушки», а их у современных детских поэтов-родителей немало. Например, Анастасия Орлова в стихотворении «Надеваю колготки» передает детское мироощущение: одеться не пустяк — большое и сложное дело, а то и целое приключение, к тому же, может быть, еще и опасное:

Я свою родную ногу

Отправляю в путь-дорогу

А туннель длиннющий — жуть! —

Вправо-влево не свернуть…⁴

В этих простых по форме стихах привольно фантазиям и мечтам. (О том, чем они различаются, есть стихотворение у Анны Игнатовой.) Здесь кусачему шерстяному шарфу нужен намордник, а от штормового холодного фронта защищает генерал Дырявый Зонт (примеры из стихов Наталии Волковой.)

«Признаком избытка играющих сил» Чуковский называл неизбежное детское стихотворство. Без этого избытка, без желания играть, без удивления не рождаются и стихи для детей, не существует нового зрения, которое дается благодаря детскому — и поэтическому — взгляду на мир:

Значит, дело было так:

Шел по улице Пиджак,

Серый, в тонкую полоску.

Он направился к киоску,

И купил за пять монет

Пачку утренних газет…

…По привычке он в субботу

Шел (без папы) на работу.

(Елена Ярышевская)

Почти все эти стихи легко иллюстрировать — им необходимы картинки, нужны художники. Книжки для самых маленьких начинаются с иллюстраций — два художника организуют издательство «Мелик-Пашаев». Детская литература графична — для Издательского Дома Мещерякова равно важны писатели и художники-иллюстраторы; они не только издают прекрасно оформленные книги, но и затеяли отдельную «игру»: предложили трем детским писателям — Михаилу Яснову, Артуру Гиваргизову и Михаилу Есеновскому — «проиллюстрировать» серию картинок Херлуфа Бидструпа, который рисовал не только карикатуры.

Книжка «Вы видите на картинке» (ИД Мещерякова, 2011) получилась особенно интересной в том числе потому, что свидетельствует о серьезной проблеме, существующей в современной детской литературе: о неумении или, точнее, о нежелании авторов рассказывать историю.

Сюжет Бидструпа прост донельзя: девочки шли доить козу, корову и овечку, а те сбежали, мальчик их поймал, за это девочки угостили его молоком. Все. Поэтому, полагаю, Гиваргизов с Есеновским и попадают в ловушку: они не рассказывают историю, а пытаются найти в ней изюминку, в результате у первого изюминка перевешивает все, а у второго — вязнет в рыхлом тесте диалогов. Собственно, обе прозаические зарисовки — сплошные диалоги, обе довольно искусственны и мало интересны, кроме того, детям в них многое будет просто непонятно, в первую очередь — вездесущий и подчас утомительный юмор авторов.

В отличие от прозаиков, Яснов просто рассказал в стихах, что нарисовано на картинке — без оглядки на то, что о том же будут написаны еще два текста, — и у него получилась динамичная, живая с точки зрения интонации и ритма, интересная малышу история, где иллюстрации обыграны на разных уровнях. Кажется, что он, в отличие от остальных соавторов, воспринимает больше и не придумывает лишнего. Скажем, о сюжете и цветовой игре, которая есть на картинках, так или иначе позаботились все, но Яснов обыграл серию еще и композиционно, отразив повторы (картинки-то не слишком отличаются друг от друга), а кроме того, он простым приемом включил в игру датчанина Бидструпа, дав персонажам имена одновременно и простые для детского слуха, и отягощенные дополнительными ассоциациями-отсылками (белокурая Инге, рыжая Грета, козочка Фрейя). Немножко преувеличения, тепло и ирония — вот из чего сделана эта история по словам самого Яснова.

Когда взрослеешь, «надо, чтобы мир вокруг крепко раздвинулся, и в этот раздвинувшийся мир вошли многие серьезные понятия, — и тогда ребенок сможет представить, что такое поэт и как с ним общаться», — пишет М. Яснов в предисловии к сборнику стихов «Я иду в школу!» (Детгиз, 2009), объединившему десять петербургских поэтов. До того ребенок пребывал в блаженном безавторском безвременье, которое теперь пора покинуть, не разлучаясь при этом со звучащим словом, звучащим стихом.

Грустное смешное

На этом переходе к «младшему школьному возрасту» писатели нередко теряют верный тон: перестают искренне играть и начинают ерничать, перестают рассказывать истории и начинают обыгрывать шаблоны, которыми ребенок еще не овладел; перестают радоваться, огорчаться, удивляться и начинают подмигивать и смешить. Возникает иллюзия, что стихи и проза должны быть «смеятельно-щекотательными» — так отрекомендованы разношерстные сборники «Классики: лучшие стихи современных детских поэтов», «Лучшие рассказы современных детских писателей» (Эгмонт, 2003). Или вот «Щекотные стихи» (Азбука, 2011) — книжка Олега Григорьева. Иллюстрации в них соответствующие, в стиле карикатур из «Крокодила»; больше того, в «Щекотных стихах» картинки существуют отдельно от текста — они сами по себе, к стихам не относятся.

Здесь вроде бы имитируется детский, наивный взгляд на мир и детская речь, остранение становится основным приемом, абсурд — родной стихией, но парадокс в том, что такие вещи ребенок не может читать сам — без взрослого, без объяснений; он не понимает еще, какие связи работают в обыденном мире, какие нет, почему герои ведут себя так странно. Это взрослому интересна и смешна детская логика, а ребенок сам в нее погружен.

Спору нет, детская литература должна быть интересна не только ребенку, но в этой паре взрослый, маскирующийся под ребенка, побеждает.

На том же поле давно работают Сергей Седов и Сергей Георгиев, чье творчество литературовед И. Арзамасцева, специалист по детской литературе, отнесла к редкому и, возможно, возрождающемуся сейчас направлению философской детской литературы⁵.

1. Форум «Наш книжный круг» Ленинградской областной детской библиотеки (http://www.ringbook.lodb.ru).[↩]
2. Муха Рената. Жалоба поэта. По словам Вадима Левина, ее давнего друга и соавтора, изначально «Жалоба» звучала несколько иначе: «Мне сегодня было грустно, / Но не письменно, а устно». В сборниках Р. Мухи стихотворение обычно публикуется в вышеприведенном варианте.[↩]
3. Интервью с М. Д. Ясновым // Санкт-Петербургские ведомости. 2007. 1 июня.[↩]
4. Стихотворение публиковалось в журнале «Кукумбер» и в первом выпуске сборника «Как хорошо» (2010), выпущенного по итогам фестиваля «Молодые писатели вокруг Детгиза». [↩]
5. Арзамасцева И. Русская книга для «маленького Сенеки»: заметки историка детской литературы // Неприкосновенный запас. 2008. № 2 (5).[↩]