Английский роман и якобинцы

В некоторых западных выступлениях о романе причудливо сочетаются суровость и филистерство. Послевоенный роман ничего не стоит, – говорят нам. Будто холодная война парализовала усилия романистов и не появилось талантливых и смелых книг о нашем времени. Гуманистический роман приходит в упадок. Это твердят те, кто оказывается в скрытой или явной оппозиции к лучшим современным книгам. Затем-то и сгущаются краски, чтобы внушить филистерскую мысль: роман зашел в тупик, ибо стал чересчур критичен.

Об этом думаешь, читая статью Джона Бейли «Роман и мерило жизни» ¹. По видимости это вполне академическое сочинение, обычное для «Лондон мэгэзин». Но по существу статья полемична: речь идет о грехопадении английского романа.

В чем же видится Бейли это грехопадение? Современные авторы, пишет он, отказывают своим героям в самостоятельной жизни. Обломов и Дон Кихот вышли из рук своих творцов и зажили независимо от них. В наше время такое невозможно: «те, кого не любит романист, – это не люди, а их существование – это не жизнь».

Художник чинит ныне произвол, расправляясь с теми, кто ему не по душе. Критически настроенные писатели проявляют «жестокую нетерпимость» к своим героям. Романы пишутся так, как будто бы есть «правое и левое крыло существования – мы, живые, и вы, мертвые». Роман отступает от гуманистической традиции, он проникается «фанатизмом века».

«Мерило жизни» – это центральное понятие статьи. Бейли отталкивается от слов влиятельного романиста Д. Г. Лоуренса, прославлявшего «живого цельного человека». И Лоуренс, и его последователи отказываются признать буржуазного человека не только цельным, но и живым. Толкуя о «мериле жизни», Бейли имеет в виду критическое отношение писателей к буржуазной повседневности. И уверяет, что оно пагубно для искусства; там, где «мерило жизни», там неизбежно и авторское самоуправство.

В качестве иллюстрации набирается творчество Лоуренса. Некогда Лоуренс, напоминает критик, высмеял «поддельную противоположность между героями «Собственника»: Соме – » Форсайт, и потому «мертвый», Ирэн и Босини – антифореайты, и потому «живы». Но далеко ли от Голсуорси ушел он сам? «В романах Лоуренса противоположности кажутся нам столь же произвольными». Скребенский из «Радуги» и другие герои, неприятные писателю, «выдают его нежелание признать, что за пределами его видения может существовать жизнь, достойная этого имени».

Теперь мы знаем, как своевольничают романисты. Но дурные примеры, видно, заразительны: и про Бейли никак не окажешь, что он – сама объективность.

1. John Bayley, The Novel and the Life Standard, «London magazine», February 1961.[↩]