«Американская мечта»– «американская трагедия»
«Писатели США о литературе», в 2-х томах, М., «Прогресс», 1982; т. 1. 294 с., т. 2, 456 с.
В 1979 году издательство «Прогресс» выпустило трехтомную литературную историю США, плод усилий большого коллектива американских литературоведов академического направления, выступивших с подробным и систематическим анализом развития художественной мысли в Америке со времен первых поселенцев и до середины 60-х годов XX века. Три года спустя увидело свет издание «Писатели США о литературе», где американская литературная история открывается в несколько ином ракурсе – с точки зрения ее непосредственных создателей – поэтов и прозаиков, философов и общественных деятелей.
Содержание рецензируемого двухтомника шире, чем это можно предположить из названия. В сборники включены не только размышления американских литераторов о проблемах художественного творчества, но и их высказывания по самым разным вопросам общественной и культурной жизни страны последних трех с половиной столетий. Да и понятие «писатель» трактуется составителем А. Николюкиным расширительно – им объемлются в данном случае все пишущие люди, в том числе и такие, кто к художественной литературе не только прямого отношения не имел, но и вообще относился к ее возможностям с недоверием. В таком подходе, однако, есть свое безусловное оправдание: нехудожественные жанры (как их принято именовать в англоязычной традиции non-fiction) сыграли существенную роль в становлении художественной литературы молодой нации, а идеи, развиваемые интеллектуальными лидерами Америки разных эпох, как правило, самым тесным образом были связаны с поисками их современников – писателей.
Открываются сборники речью одного из «отцов-основателей» – Джона Уинтропа («Речь, написанная на борту «Арабеллы» во время переезда с острова Великобритания в Новую Англию в Северной Америке»). В этом раннем документе американской общественной мысли (1630) конспективно изложены идеи, которые впоследствии оформились в комплексном понятии «американской мечты» – мечты о свободном человеке в свободном от сословных, кастовых, социальных перегородок обществе.
Идеал и реальность, «американская мечта» и ее эволюция, перерастание в «американскую трагедию» – такова первая сюжетная линия сборника. В этом смысле двумя полюсами движения писательской мысли в рецензируемом издании можно считать программную речь Уинтропа и статью Роберта Пенна Уоррена «Вестники бедствий: писатели и Американская мечта» (1975), выступающую своеобразным подведением итогов трех с половиной веков «мечтательства по-американски». В статьях и высказываниях писателей США, включенных в двухтомник, вырисовывается самая настоящая трагедия оптимизма: от энтузиазма, веры в высокое предназначение Америки (что особенно характерно для периода войны за независимость и ряда последующих десятилетий) через годы сомнений в жизнеспособности «исконно американских» ценностей и ориентиров (так, серьезным ударом по мифу «открытых возможностей» и бескризисного существования стала великая депрессия конца 20-х – начала 30-х годов) к нарастающему пессимизму, подозрительному отношению к тому, что хотя бы отдаленно напоминает идеал, хотя бы робко стремится предлагать нечто положительное (отличительная черта культурной ситуации США последних десятилетий).
Вторая, не менее важная линия двухтомника посвящена проблемам национальной литературной истории – смене одних течений другими, взаимосвязи и взаимоотталкиванию школ, направлений, концепций. И этот раздел не лишен драматизма. Становление и развитие художественной литературы в США раскрывается на страницах сборников как цепь конфликтов. Конфликтов не только внутренних, собственно творческих, но и внешних, определяемых спецификой общественно-политической и культурной жизни Америки. Прежде всего речь идет о преодолении традиционного пуританского недоверия к художественному слову. «А что касается безнравственности Гомера, то сие правда, и пусть меня не сочтут Зоилом за эти слова, но он, первым показав богов не иначе, как плутами, отворил шлюзы ужасающему потоку порчи, хлынувшему на народы, и был одним из величайших когда-либо живших на земле сподвижников сатаны» (стр. 8), – писал Коттон Мэзер в трактате «Поэтический слог» (1726). Прагматическая Америка с ее пафосом рациональности, эффективности и рентабельности очень долго трактовала художественную культуру как нечто периферийное и второстепенное, не заслуживающее серьезного внимания. Отсюда – грустные размышления многих американских писателей о равнодушии Америки к художнику, составляющие важный лейтмотив двухтомника. В Америке XIX века особо напряженный характер имели дискуссии о национальной специфике нарождающейся американской словесности, а также и вообще о ее целесообразности: ведь, считали иные, чахлые ростки местной культуры выглядят поистине смехотворно по сравнению с могучим деревом английской. В предисловии к двухтомнику приводится знаменитое высказывание английского критика Сидни Смита, прозвучавшее со страниц январского номера журнала «Эдинбургское обозрение» за 1820 год: «Во всех четырех странах света кто читает ныне американские книги? Или ходит в театр на американские пьесы? Или смотрит американскую живопись?..» (стр. VII).
В статье Смита давалась поистине убийственная характеристика достижений культуры заокеанской республики. Между тем американские книги постепенно обретали читателей «во всех четырех странах света», в том, числе и в России.
Русская тема не раз возникает на страницах двухтомника. Это реальное отражение давнего интереса двух наций друг к другу. Ее открывает «Письмо о России» Уитмена, в котором есть такие строки: «Так как заветнейшая мечта моя заключается в том, чтобы поэмы и поэты стали интернациональны и объединяли все страны, какие только есть на земле, теснее и крепче, чем любые договоры и дипломатия; так как подспудная идея моей книги – задушевное содружество людей… я буду счастлив, что меня услышат, что со мною войдут в эмоциональный контакт великие народы России» (стр. 120; речь шла о предполагавшемся тогда переводе «Листьев травы» на русский язык). Слова Уитмена актуальны и сегодня, когда «задушевное содружество людей» – насущная необходимость, чтобы отстоять мир на земле.
Американская литература всегда была открыта влиянию литератур Старого Света. Особая роль здесь принадлежит России. «Эмоциональный контакт» с русской классической прозой стал событием немалой значимости в творческой биографии целого ряда американских художников. В рецензируемых сборниках о Горьком – авторе «Фомы Гордеева» размышляет Джек Лондон, о Горьком и Достоевском – Рэндолф Борн, о Тургеневе – Джон Рид. Дополнительная информация содержится в комментариях: наш читатель может получить представление о том, что означали Тургенев для Генри Джеймса, Лев Толстой для Хоуэллса, Чехов, Тургенев, Достоевский для Шервуда Андерсона.
Двухтомник «Писатели США о литературе» возник на основе однотомника 1974 года. Теперь хронологические рамки оказались раздвинутыми (прежнее издание охватывало период от Уитмена до середины 60-х годов). Из новых публикаций уже освоенного промежутка следует отметить впервые публикуемую статью Твена «Еще о литературных грехах Фенимора Купера», являющую собой продолжение его хрестоматийной статьи «Литературные грехи Фенимора Купера». Очень интересна статья Торо «Жизнь без принципа». Написанная в 1854 году, она и теперь не потеряла своей актуальности. «Что бы вы ни делали ради заработка самого по себе, – пишет Торо, – вы не работали, а просто-напросто бездельничали или того хуже… Если вы зарабатываете ремеслом писателя или лектора, вы должны быть популярны, а это значит стремглав лететь вниз. Те услуги, которые общество охотнее всего оплачивает, неприятнее всего оказывать. Вам платят за то, чтобы вы были величиной меньшей, чем человек» (стр. 106). Минувшие десятилетия подтвердили всю горькую справедливость этого давнего наблюдения. Вполне понятное для писателя стремление расширить круг читателей (или же просто найти таковых) в условиях коммерциализации многих отраслей духовной жизни в США рождает порой желание угадать запросы потребителя и выполнить их. О том, что на таких принципах функционирует «массовое искусство», говорилось неоднократно. Вместе с тем и литературная элита США порой неплохо проявляет свои деловые качества. У Оутс и Апдайка, Чивера и Мейлера декларируемая серьезность задач сочетается иногда с вполне коммерческой эксплуатацией насилия и эротики.
Было время, когда американская литература в борьбе с приторным оптимизмом апологетов «американизма» училась говорить не очень приятные вещи, обличала, упрямо отказываясь быть «изящной словесностью». Об этом времени напоминает очерк Шервуда Андерсона «Драйзер»: «Тяжка, тяжка поступь Теодора. И как просто было бы разобрать по косточкам некоторые его книги, посмеяться над тяжеловесностью его прозы. Но тяжкая поступь Теодора, его тяжкая неуклюжая поступь проторила нам тропу» (стр. 254). Драйзер был среди тех, кто придал художественному произведению точность и беспощадность документа. Пришедшие в литературу вслед за ним Эптон Синклер, Синклер Льюис, Андерсон, Хемингуэй, Стейнбек, Колдуэлл разрушили немало иллюзий, нанесли удар по тем фикциям, что выдавались за нечто вполне реальное и содержательное. Этот процесс демифологизации, однако, не избавлен от противоречий. Так, констатируя антибуржуазный пафос того или иного произведения, мы не всегда пытаемся разобраться, почему же в таком случае это произведение имеет иной раз громкий успех у вполне буржуазной аудитории. «Романтики могут сколько угодно выкрикивать: «Долой буржуазию!» – пишет в статье «Вестники бедствий…» Роберт Пеня Уоррен. – Но о ком, собственно говоря, кричат эти крикуны? Им пришлось бы обличать большинство окружающих, в том числе, конечно, и основную массу американских обывателей… По иронии судьбы им пришлось бы кричать и о самих себе, а главное, о тех силах, которые и позволили им выступать обличителями» (стр. 361). Сказано точно: протест, разоблачительство, борьба с мифами западного сознания в литературе США последних десятилетий слишком часто обретает характер игры, в которую не без удовольствия играют как писатели, так и читатели – и прежде всего читатели профессиональные, то есть критики.
Последние вполне успешно создают собственную литературную мифологию – своеобразный пантеон из писателей-«мифоборцев», которые в глазах непосвященных могут выглядеть манерными, вторичными, заумными, наконец, просто скучными, но в свете «правильной» литературоведческой интерпретации обретают орешь современных классиков.
По этой мифологии и нанес удар писатель и литературовед Джон Гарднер, выпустив в 1978 году книгу «О моральной ответственности литературы», глава из которой вошла в двухтомник. Выступая за литературу, утверждающую подлинные гуманистические ценности (и вспоминая в связи с этим Толстого), Гарднер осудил многих писателей-соотечественников за умозрительность, холодную мастеровитость, нравственный релятивизм. Тем самым он затронул больную тему западного искусства в целом, уже давно испытывающего «дефицит идеалов» и существующего как бы между двух огней: между искусом утверждать ценности официальной идеологии и – в качестве реакции на попытки истеблишмента взять под более жесткий контроль духовные сферы – девизом «никому отчета не давать, себе лишь самому служить и угождать».
Сборники «Писатели США о литературе» открывают широкую панораму литературной жизни Америки нескольких эпох. Конечно, далеко не все материалы представляют одинаковый интерес. Что-то вполне могло бы остаться за пределами издания. Не очень оригинально выступает очень оригинальный драматург Э. Олби. Не очень яркой рецензией (на роман Хеллера «Что-то случилось») представлен Курт Воннегут, а уж он – великий мастер занять собеседника рассуждениями о себе и своем творчестве. В общем-то, проходным материалом представлена и Оутс, хотя, она автор многочисленных работ по истории и теории литературы. Как ни относись к Мейлеру, он – весьма колоритная фигура для своей эпохи, и поэтому его отсутствие удивляет. Коль скоро есть американо-английский поэт и критик Т. -С. Элиот, мог бы появиться и англо-американский – У. -Х. Оден, тем более что он не только крупный поэт, но и тонкий критик и эссеист.
У сборников обширный аппарат. Это не только вступительная статья и комментарии к тексту, но и указания источников и справки об авторах: емкие и информативные. Последнее особенно существенно, ведь у нас, увы, нет справочника по литературе США, и аппарату двухтомника теперь придется исполнять его обязанности.
Переводы, в общем, добротны (и это не случайно: среди переводчиков многие наши ведущие американисты). Не обошлось, правда, и без курьезов. Так, роман Х. Фредерика «Проклятие Терона Уэйра» волей переводчика превратился в «Проклятие Теронских холмов». Разошлись переводчики и в установлении пола персонажа: у Г. Шейнмана Соджорнер Трус – мужчина, у А. Зверева – женщина, в полном соответствии истине…
В заключение остается еще раз отметить, что выпущены интересные и важные книги, которые привлекут – уже привлекли – внимание не только узких специалистов