А. М. Горький и Сергей Есенин

Нет в советской литературе поэта, которого бы Горький так ценил и любил, судьба которого так бы его волновала. С любовью и глубоким уважением относился к Горькому и Есенин.

Они были людьми разных поколений и, в общем-то, разных мироощущений. Творческие пути их тоже несравнимы. Но многое – и в жизни, и в литературной судьбе – их роднит.

Поднявшись из самых низов на вершины всенародной славы, они стали выразителями лучших черт русского национального гения.

История их взаимоотношений небогата событиями. Между первым знакомством в последним свиданием прошло всего шесть-семь лет. В течение этого времени еще ряд считанных встреч, деловых и дружеских общений, две дарственные книги Есенина Горькому да одно письмо, и то отправленное писателю после смерти поэта его женой С. А. Толстой-Есениной.

Если иметь в виду, так сказать, традиционно-внешнюю сторону отношений двух этих замечательных людей, скупой перечень событий и фактов, в которых пересекались их жизненные и литературные пути, то все это давно стало общим местом многочисленных работ и исследований. Если же говорить о глубинной сущности их связей, если иметь в виду саму тему «Горький и Есенин», то здесь настолько много больших и сложных проблем, что она еще не раз станет предметом пристального внимания литературоведов. (Тем более, что литература, посвященная их личным и творческим связям, неоправданно бедна, а некоторые моменты биографии писателей освещены в критике разноречиво. До сих пор точно не установлены не только число в месяц первой встречи Горького и Есенина, но даже год, когда она произошла.)

Тема эта – огромна. Потому что огромен и бесконечно богат мир этих художников – Горького и Есенина. Масштабность темы требует соответствующих масштабов для ее воплощения – целой книги. Здесь печатаются только фрагменты.

1

К моменту встречи Горького с Есениным (будь то осенью 1915 или зимой или летом 1916 года) Горький уже был достаточно знаком со стихами молодого поэта, печатавшимися в периодике, а может быть, а с первой его книгой, вышедшей к тому времени. В январе 1916 года он останавливает свой выбор на поэме Есенина «Марфа Посадница» для первых номеров только что основанного им журнала «Летопись» – «большевистского, а значит, и пораженческого направления», как доносила охранка. Горькому была близка эта свободолюбивая поэма, наполненная бунтарскими призывами и воспевавшая неравную борьбу новгородцев с московским царем, душителем свободы, продающим Антихристу душу ради победы над вольным городом. Но цензура запретила печатать поэму. 24 февраля 1916 года Горький с огорчением сообщил об этом И. А. Бунину¹.

Вместо «Марфы Посадницы» в февральском номере «Летописи» было опубликовано стихотворение Есенина «Молебен» («Заглушила засуха засевки…»). Что привлекло Горького в этом поэтическом произведении, которое сам автор не включил в свою первую книгу «Радуница»? Об этом можно только догадываться, учитывая, что «Молебен» не отличается ни особенной остротой социальной проблематики, ни тем паче антивоенными настроениями. Но надо помнить, что «Летопись» не только антивоенный журнал, объединявший демократические силы страны против казенного, великодержавного патриотизма и антинародной империалистической бойни. В этом журнале Горький продолжал свою борьбу и против упадочнического декадентского искусства, отрешенного от реальной действительности, забот в чаяний народа. Стихотворение Есенина, рожденное живыми впечатлениями поэта, как раз противостояло этому искусству. Рисуя картину молебна на иссохшемся поле, где млад и стар уповают на «веру, чтобы бог наш поля оросил», Есенин, как и в ряде других стихотворений той поры («Сторона ль моя, сторонка, Горевая полоса», «Край ты мой заброшенный, Край ты мой, пустырь») с проникновенным чувством и в ярких реалистических образах выразил свою боль за судьбу Родины, Руси, заброшенной и обездоленной:

Заглушила засуха засевки,

Сохнет рожь, и не всходят овсы…

Собрались прихожане у чащи,

Лихоманную грусть затая…

1. »Горьковские чтения. 1958 – 1959″, М., 1961, с. 85. [↩]