Зоркость взгляда

При помощи страны победившего пролетариата ранее отсталые страны могут перейти непосредственно к социализму, минуя капитализм, – эта замечательная ленинская мысль была блестяще подтверждена опытом моей родной страны. Столь резкий скачок в новое историческое бытие решительно видоизменил облик Монголии, вывел ее из долгой экономической отсталости. Но не меньшее, а может быть большее, изменение претерпел духовный облик моего соотечественника. Психология нынешнего арата – это психология созидателя и борца, психология строителя нового, социалистического общества.

Разумеется, переход в новое духовное состояние произошел не легко и не мгновенно – слишком цепко было прошлое, слишком долгой была полоса социального и духовного рабства народа. И если наш народ в исторически короткий срок сумел, преодолев тяжелое наследие прошлого, обрести духовную силу и уверенность, то причину этому надо искать и в той нравственной стойкости, которая сохранялась в трудовом народе даже в самые тяжелые времена его истории. Вот почему нам, современным писателям, стремящимся воссоздать облик нового человека, понять скрытые пружины его социального и нравственного поведения, необходимо творческое освоение опыта и древней монгольской литературы. Ведь в ее произведениях запечатлелись подавляемые до поры, но неумершие духовные качества, которым было суждено расцвести в социалистических – наиболее благоприятствующих этому расцвету – условиях.

Оглядываясь в прошлое, отыскивая в нем истоки нынешнего духовного здоровья, культурного развития, мы в то же время ясно видим, сколь много качественно нового внесли пятьдесят лет революционного развития в наше самосознание, в нашу культуру. Мы ясно отдаем себе отчет и в том, что подобные перемены были бы невозможны, если бы мы самым тщательным образом не изучали опыт современного прогрессивного искусства. Тут я прежде всего, естественно, имею в виду идейно-эстетический опыт советской литературы.

Хотел бы быть правильно понятым. Речь, разумеется, не идет о школярстве, о подражании. Речь не идет даже и о конкретном воздействии того или иного советского писателя на того или иного монгольского писателя. Важно подчеркнуть главный урок, преподанный нам советским искусством: тип взаимоотношений между писателем и социалистическим обществом, понимание своего дела как части дела общенародного.

Короче говоря, социалистический реализм стал осознанным и органическим эстетическим методом новой монгольской литературы.

Впитывая опыт советского искусства, обогащаясь его эстетическими завоеваниями, мы в то же время пристально следим за процессами, происходящими во всей мировой прогрессивной культуре, творчески перерабатываем лучшие ее достижения.

Полагаю вместе с тем, что это не односторонний процесс. Мне думается, что нынешние европейские (основывающиеся на западной классической традиции) и азиатские (основывающиеся на классической традиции Востока) литературы немало могут обогатить друг друга. Именно на стыке этих двух традиций и возникает такой сложный и многообразный феномен, как современная мировая литература.

Говоря о литературных воздействиях и взаимодействиях, трудно, конечно, удержаться от обращения и к собственному опыту. Мне, например, очень близко творчество Чингиза Айтматова. Чем объяснить эту близость? Может, причину следует искать в соответствиях исторического пути среднеазиатских народов?