Живые нити (Друзья Льва Толстого вблизи В. И. Ленина)

Очень немногим писателям своего времени – русским или зарубежным – Владимир Ильич Ленин уделял столько внимания, неотступного внимания, сколько Л. Толстому. Художественному творчеству и учению писателя Ленин посвятил семь статей, а в тридцати двух других его работах содержатся суждения о Толстом, ссылки на него, приводятся его мысли и изречения. Имя Толстого фигурирует и в переписке Ленина. Все это говорит о том, какое большое место занимал Толстой в раздумьях, в духовном мире вождя пролетарской революции.

Статьи и письма Ленина, мемуары его родных и близких показывают, что, при всем различии общественно-политических воззрений, при бескомпромиссном осуждении религиозно-нравственной доктрины Толстого, Владимир Ильич внутренне тяготел к этой могучей личности, стремился глубже познать Толстого, осмыслить его творчество как уникальное явление в истории русской и мировой культуры. Ленин подходил к Толстому с необычайной глубиной и широтой, меряя его всесветными масштабами. Он соотносил творчество Толстого не с одним каким-либо явлением русской действительности, а со всей эпохой вызревания и свершения революции в России; не с одной какой-либо общественной группой, а со всем великим и безбрежным «народным морем, взволновавшимся до самых глубин» ¹; не с одним каким-либо художественным течением или направлением, а с художественным развитием всего человечества².

Тема «Ленин и Толстой» вот уже более полувека является у нас объектом плодотворного изучения, и вряд ли есть надобность снова анализировать широкоизвестные статьи Ленина о Толстом. Они уже давно стали идейной и методологической основой советского литературоведения. И все же один аспект этой темы ускользнул из поля зрения исследователей, а именно вопрос о личной близости к Ленину некоторых людей из окружения Толстого, о тех – порою неожиданных – живых нитях, которые в разное время связывали их.

1

Первым по времени человеком из близкого окружения Толстого, с которым встретился молодой Ленин, был известный литератор и издатель Павел Александрович Буланже (1864 – 1925).

Еще в 1886 году студент физико-математического факультета Харьковского университета Буланже познакомился с Толстым и посвятил себя служению его делу, распространению его сочинений. Переехав в Москву, он часто посещал Толстого в хамовническом доме и в Ясной Поляне, где по поручению писателя выполнял и некоторые секретарские обязанности. В 1897 году за распространение запрещенных сочинений Толстого Буланже был выслан за границу. Живя в Лондоне и помогая высланному из России В. Черткову в издании запрещенных в России сочинений Толстого, он интенсивно переписывался с Ясной Поляной. В архиве Толстого сохранилось сто семьдесят писем Буланже к Толстому и пятьдесят ответных писем.

Вернувшись в ноябре 1899 года в Россию, Буланже снова вошел в круг друзей своего учителя и занялся распространением его сочинений. Перу Буланже принадлежит и ряд собственных работ, вышедших под редакцией и с предисловиями Толстого. Таковы его книжки о восточных мудрецах, написанные по поручению Толстого и выпущенные издательством «Посредник». Ему же принадлежат и обширные мемуары о Толстом³.

С 1900 года Буланже работал в Москве в управлении Московско-Курской железной дороги, куда устроил многих «неблагонадежвых» лиц, находившихся под полицейским надзором, в том числе своего давнего знакомого, мужа Анны Ильиничны Ульяновой М. Т. Елизарова. Это обстоятельство вскоре привело к знакомству Буланже с переехавшей в 1893 году в Москву семьей Ульяновых, а также с молодым, двадцатичетырехлетним Владимиром Ильичем. Вот как об этом рассказывает младший брат Ленина Дмитрий Ильич Ульянов:

«Летом 1894 года наши – мама и Елизаровы – сняли дачу около станции Люблино. Дачу сняли вместе с сослуживцем Марка – Буланже…

Внизу на даче у Буланже была пишущая машинка «ремингтон» и, когда Владимир Ильич привез с собой «Эрфуртскую программу» Каутского и комментарии к ней и перевел программу на русский язык, я пошел вниз и начал печатать ее на машинке…

А Владимир Ильич спрашивает:

– Ты вниз ходил, там печатал? Это неудобно, я тебе программы больше не дам.

– Почему неудобно?

– Люди посторонние, чужие нам, а ты печатаешь; видно, что программа социал-демократической партии. Это неконспиративно. Если можно взять машинку сюда, тогда давай, но туда, вниз, я не дам.

Я притащил машинку наверх, и ночью, помню, мы долго не ложились, и Владимир Ильич начал щелкать на этой машинке» ⁴.

Оказывается, семья Ульяновых и молодой Владимир Ильич провели лето в одном доме с близким другом Толстого Буланже. На той же пишущей машинке, на которой Буланже размножал запрещенные статьи Толстого, молодой Ленин печатал свой перевод и комментарий к «Эрфуртской программе».

Из дальнейших воспоминаний Д. И. Ульянова мы узнаем, что Владимир Ильич и Павел Буланже совершали совместные прогулки и что с семьей Ульяновых в это лето общался не один Буланже, но и его друзья из окружения Толстого, жившие у Буланже на даче или приезжавшие к нему в гости. Они «толковали о греховности жизни, что все люди плохи, что только один Лев Николаевич Толстой истину указывает…» ⁵.

Среди друзей, гостивших в это лето у Буланже, находился и сокурсник Д. И. Ульянова, близкий знакомый Л. Толстого А. Г. Русанов. Студент-медик, товарищ Дмитрия Ильича по Московскому университету, Русанов был в это время убежденным приверженцем учения Толстого и часто навещал писателя в Хамовниках. В доме Толстого его охотно принимали, ибо он был сыном старого воронежского друга Толстого Г. А. Русанова. Сохранились интересные воспоминания отца и сына Русановых о Толстом⁶, а также обширнее письмо А. Русанова к Д. И. Ульянову⁷, из которых мы узнаем, что дружба Буланже и его единомышленников с семьей Ульяновых началась еще зимой 1893 года, то есть сразу после ее переезда в Москву и до их совместного поселения на даче. Молодые члены семьи Ульяновых встречались у Буланже с молодыми последователями Толстою. «Я помню, – пишет А. Русанов, – какие горячие споры возникали у нас при совместном чтении на квартире Буланже запрещенных произведений Льва Николаевича» ⁸. Молодые Ульяновы, по словам А. Русанова, не разделяя философии Толстого, но поддаваясь обаянию его могучей бунтарской мысли, «присоединялись к тому протесту против государства и церкви, которые выражались в сочинениях Льва Николаевича. Все это и создавало ту взаимную симпатию и дружеские отношения, которые поддерживались много лет» ⁹.

В разгаре описываемого лета, 19 июня 1894 года, Буланже, как и каждый год, поехал в Ясную Поляну и провел там несколько дней. Время прошло в совместной с Толстым косьбе сена для яснополянских вдов, а также в прогулках и беседах с ним и его друзьями. Можно ли сомневаться в том, что по возвращении оттуда он рассказал молодым Ульяновым об увиденном и услышанном там?!

Итак, уже в годы юности Ленина судьба свела его с молодыми друзьями Толстого. Этот факт не дает почвы для каких-либо широких выводов, но характеризует духовную, атмосферу, которая царила в семье Ульяновых, круг их запросов и интересов. Толстой, стоявший тогда в центре умственной жизни России, не мог не привлекать к себе их интерес и внимание.

В последующие годы, еще более сближаясь с Толстым, Буланже поддерживал дружеские связи с семьей Елизаровых, а после Октябрьской революции, – вероятно, при содействии М. Т. Елизарова, ставшего первым наркомом путей сообщений, – возобновил знакомство и с Лениным. Проживая в 1918 году в деревне Овсянниково, Тульской губернии, в доме старшей дочери Толстого Татьяны Львовны Сухотиной, и занимаясь сельским хозяйством, Буланже был в 1918 году принят Лениным, которому рассказал о тяжелом положении в деревне, особенно об упадке племенного животноводства. Вскоре после этого Буланже был привлечен к работе в сельскохозяйственных органах: он был назначен председателем Чрезвычайной комиссии по учету и сохранению племенного животноводства при Наркомземе¹⁰. В 1920 году Буланже, по предложению управделами СНК РСФСР В. Д. Бонч-Бруевича, перешел на работу в подмосковный правительственный совхоз «Лесные поляны», где часто бывал и Владимир Ильич.

Буланже, таким образом, – первый из близких к Толстому людей, кто еще при жизни писателя оказался на пути молодого Ленина.

2

Незадолго перед поездкой в Москву для отдыха в Люблино В. И. Ленин познакомился с Н. К. Крупской. Это было в феврале 1894 года на собрании питерских марксистов, которое происходило в квартире Р. Э. Классона под предлогом празднования масленицы. С этого времени, по рассказу Н. К. Крупской, начались их частые встречи, прогулки, беседы, в которых не последнее место занимали разговоры о литературе.

Н. К. Крупская не была лично знакома с Толстым, но с самого раннего детства он занимал в ее жизни большое место¹¹. «Впервые, – пишет она, – я услышала о Л. Толстом, когда мне было лет десять. Мать читала «Войну и мир», очень увлекалась ею. Мне она прочитала из «Войны и мира» о Пете Ростове… С тех пор я стала любить Л. Толстого» ¹².

Подрастая, Надежда Константиновна читала и перечитывала Толстого, ища у него ответы на возникавшие сложные вопросы действительности. «…Я усердно читала сочинения Льва Толстого. Он очень резко критиковал роскошь и праздность богачей, критиковал государственные порядки, показывал, как все делается для устройства сытой и приятной жизни помещиков и богачей и как пропадают, гибнут от чрезмерного труда рабочие, как надрываются над работой крестьяне. Л. Толстой умел очень ярко изображать вещи» ¹³.

Под влиянием Толстою Надежда Константиновна в юности полностью отказалась от чужого труда, даже от помощи близких. «Я все стала делать сама по дому, а летом исполняла тяжелую крестьянскую работу» ⁹. Но и это не удовлетворяло пытливую, духовно одаренную девушку. Она жадно искала применения своих сил на пользу людям. И тут снова ей помог Толстой.

В марте 1887 года в газете «Новое время» появилось знаменитое письмо Толстого «Тифлисским барышням». В ответ на вопрос группы тифлисских девушек, за какое дело им взяться, чтобы быть полезными народу, Толстой призвал способную, интеллигентную молодежь посильно участвовать в исправлении переводов и подготовке к изданию полезных книг для народа.

«Дело же, предлагаемое мною вам, следующее, – писал Толстой: – взять одну или несколько из этих книг – азбуку ли, календарь, роман ли (особенно нужна работа над повестями – они дурны, и их много расходится) – прочесть и исправить, или вовсе переделать». Польза от этого в том, что «меньше будет вздору и бессмыслицы сообщаться народу», а «степень пользы будет зависеть от той любви, которую вы положите в нее» ¹⁴.

Н. К. Крупская, учившаяся тогда в последнем классе петербургской гимназии, горячо ухватилась за это предложение. Она немедленно отправила Толстому письмо с просьбой предоставить ей такую работу.

«Последнее время, – писала она, – с каждым днем живее и живее чувствую, сколько труда, сил, здоровья стоило многим людям то, что я до сих пор пользовалась чужими трудами. Я пользовалась ими и часть времени употребляла на приобретение знаний, думала, что ими я принесу потом какую-нибудь пользу, а теперь я вижу, что те знания, которые у меня есть, никому как-то не нужны, что я не умею применить их к жизни, даже хоть немножко загладить ими то зло, которое я принесла своим ничегонеделанием…» рассказав далее, с какой радостью она прочла письмо Толстого в «Новом времени», и попросив выслать ей для исправления «одну-две такие книги», Крупская продолжала:

«Я знаю, что дело исправления книг, которые будут читаться народом, дело серьезное, что на это надо много умения и знания, а мне 18 лет, я так мало еще знаю… Но я обращаюсь к Вам с этою просьбою потому, что, думается, может быть, любовью к делу мне удастся как-нибудь помочь своей неумелости и незнанию» ¹⁵.

По поручению Льва Николаевича его старшая дочь Татьяна Львовна направила Надежде Константиновне для переработки изданный с большими огрехами роман А. Дюма «Граф Монте-Кристо». Это было не случайным выбором: Толстой знал, сколь широко распространяется этот роман в народе¹⁶. И Надежда Константиновна тщательно сверила русский перевод с французским изданием, выявила все пропуски, искажения в 4 июня 1887 года прислала в Ясную Поляну аккуратно исправленный текст романа.

«Многоуважаемый Лев Николаевич, – писала она во втором письме. – Вы прислали мне книгу «Граф Монте-Кристо» – издание Сытина. Я сравнила ее с оригиналом и постаралась восстановить общую связь, которой в ней не было. Потом выпустила бессмыслицы, которые там встретились.

Если то, что я сделала, годится, то, будьте так добры, дайте мне еще книгу для переделки».

Как явствует из писем Толстого к В. Черткову от 2 и 17 февраля 1888 года, он получил от молодых людей в ответ на свой призыв ряд исправленных книг и немедленно передал их И. Д. Сытину для переиздания ¹⁷. На этом закончилась и переписка Крупской с Толстым. Как свидетельствует друг и биограф Н. К. Крупской, впоследствии Надежда Константиновна не раз с удовольствием «вспоминала эту первую литературную попытку своей юности» ¹⁸.

В позднейших воспоминаниях, особенно в воспоминаниях о Ленине, Н. К. Крупская говорит о литературе, в том числе о творениях Толстого, как о важной области богатой духовной жизни, которой они с Владимиром Ильичем жили в сибирской ссылке, а затем в эмиграции и в России.

По воспоминаниям П. Лепешинского, «ближе всего, конечно, Надежда Константиновна была к литературе, и здесь сказывалось большое сходство ее вкусов с вкусами Владимира Ильича» ¹⁹.

В последующие годы, в том числе в годы первой эмиграции, работая совместно с Лениным над созданием революционной партии рабочего класса, Н. К. Крупская, превосходно понимая значение Толстого для России и всего мира, искала (вероятно, не без ведома Владимира Ильича) путей привлечения писателя на сторону приближающейся революции. Примечательно ее намерение посылать подпольную «Искру» Толстому. «Сообщите адрес Толстого для посылки «Искры», у нас нет», – писала она крымскому социал-демократу В. Шкляревичу из Женевы 12 (25) июня 1902 года в ответ на его письмо²⁰.

Интерес к Толстому сопутствовал Н. К. Крупской на протяжении всей ее жизни. В ее книгах, статьях и мемуарах мы находим множество ссылок на Толстого – художника, педагога, борца за социальную справедливость. По ее мнению, Толстой, вопреки своей религиозно-нравственной доктрине, помог целому поколению молодежи найти путь в революцию. «…Я глубоко благодарна Л. Толстому за то, что он помог мне научиться бесстрашно глядеть жизни в глаза. Я думаю, многим, очень многим помог Л. Толстой стать революционерами» ²¹.

Огромное место, по словам Н. К. Крупской, Толстой занимал и в духовном мире Владимира Ильича. Толстой, его творения, наряду с творениями других писателей, русских и зарубежных, бывали частой темой их бесед, начиная с первых дней знакомства и кончая последними днями жизни Ленина. В Сибири, по ее словам, Владимир Ильич «не только читал, но много раз перечитывал Тургенева, Л. Толстого, «Что делать?» Чернышевского, вообще прекрасно знал и любил классиков» ²². Среди других сочинений Толстого они прочитали его знаменитый трактат «Так что же нам делать?», и он произвел на них сильное впечатление. Об этом они вспоминали позднее, в Женеве, накануне II съезда партии, в связи с разгоревшимися там идейными спорами. «Мы вспоминали однажды с Владимиром Ильичей одно сравнение, приведенное где-то Л. Толстым: идет он и видит издали – сидит человек на корточках и машет как-то нелепо руками; он подумал – сумасшедший, подошел ближе, видит – человек нож о тротуар точит. Так бывает и с теоретическими спорами. Слушать со стороны: зря люди препираются, вникнуть в суть – дело касается самого существенного» ²³.

Такие же реминисценции, свидетельствующие о глубине восприятия Лениным художественных образов Толстого, многократно возникали у него и в другие периоды его жизни – в 1908 – 1911 годы, когда он писал статьи о Толстом, в том же 1908 году, когда он в статье о безземелии крестьянства вспомнил толстовского «куренка» из «Плодов просвещения» («куренка некуда выпустить») ²⁴, в 1914 году, когда, полемизируя с Мартовым, он процитировал севастопольскую песню Толстого («туда умного не надо») ²⁵, и много раз позднее, после Октября, когда в стране закладывался фундамент новой жизни.

Об одном понравившемся Ленину толстовском образе Н. К. Крупская рассказывает: «У Льва Толстого есть одно замечательное описание весны в лесу в «Анне Карениной»: пробиваются самые первые ростки травы, и вот стоит Левин, отправившийся с ружьем на охоту, и видит, как шевельнулся иссохший лист – толкнул его пробившийся сквозь зелень молодой росток травы. Как-то говорили мы с Ильичем об этом листке у Л. Толстого, потом Ильич не раз употреблял выражение «ростки новой жизни» ²⁶.

Для Н. К. Крупской автор «Войны и мира» и «Анны Карениной» до конца ее жизни оставался самым любимым писателем. Об этом она писала в 1927 году в ответах на анкету «Огонька» к 100-летию со дня рождения Толстого. На вопросы, любите ли вы художественные произведения Толстого, как вы относились к ним в юности и сейчас, она ответила: «Да, очень… В молодости без конца читала и перечитывала Л. Толстого… Захватывала непримиримость Л. Толстого, его ненависть к мещанству, к пошлости, его искания… Я и сейчас люблю Л. Толстого больше всех художников слова» ²⁷.

О неизменном, глубоко личном, душевном интересе Н. К. Крупской к Толстому свидетельствуют и многие ее статьи, где она с любовью пишет об авторе «Войны и мира». Об этом же говорят испещренные ее пометками страницы сочинений Толстого в личной библиотеке Ленина, а также многие ее страстные выступления в защиту наследия Толстого от левацки настроенных педагогов. Для нас эти яркие статьи и выступления – важные сами по себе – ценны еще и тем, что они, несомненно, отражали мнения и настроения Владимира Ильича, его собственный горячий интерес к Толстому. Н. К. Крупская, как мы уже сказали, прямым образом не принадлежала к окружению Толстого – она была близка со многими его друзьями и знакомыми. Но это была одна из тех незримых, но живых нитей, которые связывали величайшего русского революционера с величайшим русским художником слова.

3

Весной 1903 года В. И. Ленин и Н. К. Крупская приехали в Женеву, куда из Лондона было перенесено издание «Искры». Здесь они прожили до возвращения в Россию осенью 1905 года. Позднее, вспоминая об этом периоде, Надежда Константиновна писала: «В Женеве, куда мы приехали в 1903 году, Ильич целые дни проводил в библиотеке «Общества чтения» (Société de lecture), где была громадная библиотека и прекрасные условия для работы, получалась масса газет и журналов на французском, немецком и английском языках. В этой библиотеке было очень удобно заниматься. Члены общества – по большей части старики профессора – редко посещали эту библиотеку; в распоряжении Ильича был целый кабинет, где он мог писать, ходить из угла в угол, обдумывать статьи, брать с полок любую книгу» ## «Рассказы о Ленине. Сборник воспоминаний», Детиздат, М.

1. В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 20, стр. 71.[↩]
2. См. там же, стр. 19.[↩]
3. Мемуары П. А. Буланже не опубликованы. Хранятся в Отделе рукописей Государственного музея Л. Н. Толстого.[↩]
4. «Дмитрий Ильич Ульянов. Очерки разных лет. Воспоминания, переписка, статьи», Политиздат, М. 1974, стр. 70 – 72. [↩]
5. Там же, стр. 70.[↩]
6. Г. А. Русанов, А. Г. Русанов, Воспоминания о Льве Николаевиче Толстом, Центрально-Черноземное книжное изд-во, Воронеж, 1972.[↩]
7. См.: «Дмитрий Ильич Ульянов. Очерки разных лет», стр. 186 – 188.[↩]
8. Г. А. Русанов, А. Г. Русанов, Воспоминания о Льве Николаевиче Толстом, стр. 153.[↩]
9. Там же.[↩][↩]
10. См. Постановление коллегии Наркомзема РСФСР N 105 от 8 августа 1918 года (ЦГАНХ СССР, ф. 478, оп. 8, д. 10, л. 8).[↩]
11. См. на эту тему: С. Брейтбург, Н. К. Крупская – корреспондентка Толстого, «Новый мир», 1957, N 9; Вера Дридзо, Надежда Константиновна, «Детская литература», М. 1963; А. К. Ломунова, Н. К. Крупская о Толстом, «Яснополянский сборник», Тула, 1970; В. А. Лебедева, Пометы Н. К. Крупской на педагогических сочинениях Толстого, «Яснополянский сборник», 1972.[↩]
12. Н. К. Крупская, Педагогические сочинения в 10-ти томах, т. 2, Изд. АПН, М. 1958. стр. 327.[↩]
13. Н. К. Крупская, Педагогические сочинения в 10-ти томах, т. 1, стр. 17.[↩]
14. Л. Н. Толстой, Полн. собр. соч. (юбилейное), т. 63, стр. 429.[↩]
15. Письмо от 25 марта 1887 года. Письма Н. К. Крупской к Л. Н. Толстому опубликованы в журнале «Новый мир», 1957, N 9.[↩]
16. Толстой писал об этом в своих педагогических статьях, – см.: Л. Н. Толстой, Полн. собр. соч., т. 8, стр. 7, 19 и др.[↩]
17. Там же, т. 86, стр. 115, 124.[↩]
18. Вера Дридзо, Надежда Константиновна, стр. 29.[↩]
19. П. Н. Лепешинский, Друг Ленина, «Советское искусство», 28 февраля 1939 года.[↩]
20. «Переписка В. И. Ленина и руководимых им заграничных партийных органов с социал-демократическими организациями Украины (1901 – 1905 гг.). Сборник документов и материалов», Политиздат, Киев, 1964, стр. 175. [↩]
21. Н. К. Крупская, Педагогические сочинения в 10-ти томах, т. 2, стр. 329.[↩]
22. Н. К. Крупская, Воспоминания о Ленине, Политиздат, М. 1968, стр. 34.[↩]
23. Н. К. Крупская, Воспоминания о Ленине, стр. 78.[↩]
24. В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 17, стр. 66.[↩]
25. Там же, т. 25, стр. 316.[↩]
26. Н. К. Крупская, Педагогические сочинения в 10-ти томах, т. 3, стр. 635.[↩]
27. «Огонек», 1927, N 52 (248).[↩]