Живое ощущение поэзии

Витаутас Кубилюс, Лирика Саломеи Нерис. Три этюда, «Вага», Вильнюс, 1968, 377 стр. (на литовском языке).

О великой литовской поэтессе Саломее Нерис нет еще исследования, которое бы широко и всесторонне охватывало ее жизнь и творчество. Но уже появляются работы, которые словно бы готовят почву для такого синтетического труда. К этому роду монографий можно отнести и работу В. Кубилюса – книгу из трех этюдов, как называет ее сам автор. Избранный жанр освобождает исследователя от обязанности до конца исчерпать материал и в равной мере интересоваться всем, что относится к поэтессе. Он свободно выбирает аспекты исследования, рассматривая известные факты жизни и творчества Саломеи Нерис с точки зрения определенной проблемы. Ценность подобного труда зависит от важности избранных аспектов и глубины анализа проблематики.

Говоря о книге В. Кубилюса, хочу сразу же отметить, что ее автор проник в глубинную сущность творчества поэтессы. Рамки небольшой рецензии не позволяют показать, как эта книга соотносится с тем, что мы знали о Нерис раньше. В этой связи напомню лишь один весьма значительный этап на пути исследования поэзии С. Нерис – вышедшую более десяти лет назад (в 1957 году) книгу Д. Сауки «Творчество Саломеи Нерис», которая, к сожалению, не была должным образом оценена в печати. Раскрытая Д. Саукой история духовного развития и творческих исканий Нерис, глубокая и точная характеристика поэтического образа во многом близка предлагаемой В. Кубилюсом интерпретации ее поэзии. Но В. Кубилюс отнюдь не повторяет Сауку: опираясь на его выводы, он пошел дальше. Во-первых, потому, что располагал более обширными архивными и мемуарными материалами, что дало ему возможность живее и точнее вскрыть психологические истоки и эволюцию творчества Саломеи Нерис. Во-вторых, хронологические рамки книги Д. Сауки были уже – он исследовал творчество С. Нерис лишь до 1940 года, а В. Кубилюс раздвигает панораму поэтического мира Нерис, включая в нее и советский период, что имеет принципиальное значение. Таким образом, мы можем рассматривать книгу В. Кубилюса как своего рода продолжение и развитие труда Сауки, находя у обоих авторов точки соприкосновения не только в плоскости общей проблематики и интерпретации отдельных произведений, но также и в самом подходе к поэзии, в чутком и бережном прикосновении к хрупкой фактуре стиха, во всем том, что сегодня так радует в книге В. Кубилюса.

Его исследование – действительно радость для каждого, кто стремится глубже познать поэзию Нерпе, лирическую поэзию вообще и, наконец, проблематику современной литовской поэзии. Способность автора вжиться в объект исследования, адекватность его мышления художественной природе поэтессы позволяют В. Кубилюсукак бы изнутри взглянуть на поэзию Нерис, очень точно уловить и передать нюансы ее поэтического переживания, не обедняя их и не лишая живых красок, не «препарируя» художественного образа, а вводя читателя в самый творческий процесс. Материал в его работе становится уже не суммой старательно подобранных и разложенных по полочкам фактов, не конгломератом рационалистических конструкций, а весь освещается естественной, органичной, стройной и единой концепцией – результатом не только умственной работы, но и эмоционального переживания.

В. Кубилюс зачастую не только доказывает, но и показывает. Говоря о литературном явлении, общественной ситуации или психологическом состоянии, он нередко прибегает к метафоре, к крылатому и красочному слову. Так, например, всю книгу, словно музыкальный лейтмотив, пронизывают вплетенные то тут, то там детали внешнего и внутреннего портрета Саломеи Нерис: «Робкая, всегда чем-то удрученная и испуганная, всегда безмолвно страдающая, она замыкалась в своей скорлупе, боязливо глядя на мир зелеными глазами»; в другом месте: «Саломею никогда не покидала робкая, исполненная тепла и обаяния женственность». И снова: «Она продолжала улыбаться своей нежной улыбкой, но это была уже мудрая и скорбная улыбка все понимающего человека…»

Для В. Кубилюса характерны живое ощущение нюансов, восприимчивость мысли по отношению к сложным жизненным ситуациям и понимание многогранной взаимосвязи причин и следствий. Исследователь не очерчивает своей концепции строгими контурами, непрерывной и резкой линией. Скорее он лишь набрасывает ее, зато рисунок у него получается достоверный и непосредственный, гибкий и динамичный, сверкающий неожиданными аналогиями, смелыми характеристиками, внезапными поворотами мысли. Книгу его читаешь с неослабевающим интересом.

Правда, при такой манере письма иногда создается впечатление непоследовательности, противоречивости. Мыслям автора кое-где как бы не хватает необходимых связок, и тогда начинает ощущаться недостаточная дисциплина слова и доказательность утверждений. Впрочем, кое-какая непоследовательность и противоречивость не затрагивает существенных, основных положений книги. Монография В. Кубилюса, несмотря на ее эссеистский характер, ни в коей мере не является примером импрессионистического восприятия литературы.

Творческий мир художника формируют и определяют факторы двоякого рода: с одной стороны, это социально-историческая обстановка, культурное окружение, литературная школа и традиция, – словом, разнообразные и разноречивые импульсы, возникающие из объективной действительности; с другой стороны – психический склад самого художника, его темперамент, пристрастия и склонности.

До сих пор исследователи были склонны объяснять характер и развитие творчества Саломеи Нерис, преимущественно исходя из объективных факторов. Еще в 1931 году К. Корсакас, говоря о ее «повороте влево», показывал закономерность такого шага, его связь с растущим антифашистским движением. Немало внимания уделяет объективным обстоятельствам, особенно литературной атмосфере, и Д. Саука.

В. Кубилюс стремится как можно полнее раскрыть духовную жизнь поэтессы, ища здесь то, что сделало ее столь восприимчивой к социалистической идеологии, что питало ее конфликт с буржуазным обществом и привело наконец в советскую литературу.

Я хочу остановиться лишь на главных моментах предлагаемой В. Кубилюсом концепции творчества Нерис, показывающих, сколь глубоко, новаторски и плодотворно раскрыл он взаимодействие художественного мировосприятия поэтессы и объективных законов истории.

Первый этюд книги – «С. Нерис – романтик» – объясняет с точки зрения этого взаимодействия идеологический перелом в сознании поэтессы. Психологические предпосылки этого перелома В. Кубилюс видит в чуткости ее ощущений и глубокой впечатлительности. Все эти свойства проявляются уже в раннем творчестве Нерис, в первом же сборнике ее стихов. В. Кубилюс анализирует его, подчеркивая те черты поэтического мышления, которые явились залогом будущих творческих побед поэтессы: юношески вдохновенный полет ее мечты, отрицающий повседневность, серость и ничтожность будней. Именно эта оппозиционность по отношению к буржуазной действительности, как показывает В. Кубилюс, и сделала Нерис такой чуткой к несправедливости собственнического общества, толкнула ее на поиски контакта с силами, борющимися за революционное переустройство мира. Социализм стал для нее «всеобъемлющей и все разрешающей концепцией, конечной целью человечества, которую она окружила ореолом прекрасной мечты, величайших человеческих ценностей и всеобщего счастья». Таким образом, склонность к романтическому восприятию действительности в тогдашних условиях закономерно привела поэтессу в ряды тех, кто стремился к коренному изменению общественного строя. «Через романтическое начало, – делает вывод В. Кубилюс, – талант С. Нерис наиболее близко подошел к социалистическому мировоззрению, стал естественным образом впитывать его в себя».

Если в первом разделе автор исследовал психологические предпосылки, обусловившие идеологический перелом С. Нерис, то в следующей части, названной «Я – лирик», он убедительно показал влияние этого перелома на художественную эволюцию поэтессы. В. Кубилюс дает здесь интересные и свежие характеристики поэтического образа Нерис, вводит читателя в сущность лиризма, в мир лирического стихотворения и в этом смысле далеко выходит за рамки исследования творчества одной лишь Нерис, существенно обогащая в теоретическом плане понимание лиризма вообще. Однако о точки зрения интересующей нас проблемы важно подчеркнуть, как автор связывает лиризм Нерис, ее «чуткую, живую, по-женски нежную» эмоцию с идеологической эволюцией поэтессы. Охарактеризовав «удивительно чистый и прозрачный лиризм» ее ранней поэзии, он показывает, как обретенная поэтессой правда социализма изменила ее настроения и образность, заставив «остановиться, всмотреться в механизм жизни, которую предстояло переделать заново». Отсюда в ее поэтике появляются реалистические моменты. Теперь она конкретизирует и «опредмечивает» поэтическое переживание, вплетает в стихотворения детали литовской земли и будничных вещей. Формируется новый структурный – реалистический – пласт в ее творчестве, «отнюдь не уничтоживший легкость слова». В. Кубилюс раскрывает художественную плодотворность идейного перелома, благодаря которому поэтесса соединила «искусство психологической аналитики» с «широким кругозором революционной поэзии, с острым ощущением объективной реальности, которое призвал к жизни триумф критического реализма». Благодаря овладению социалистической идеологией она создала синтез «реалистической пластики и романтической неопределенности», который и обусловил неповторимое очарование ее зрелой поэзии.

Третий этюд – «Элементы драматизма» – посвящен анализу советского периода в творчестве Нерис. Из него явствует, как свойственное поэтессе мировосприятие совпало с общими принципами советской литературы. Уже в начале книги автор заметил, что, «всегда тихая и нежная, С. Нерис становилась необыкновенно замкнутой и нетерпимой, когда жизнь толкала ее на компромиссы. Тогда она бывала настоящей уроженкой Сувалький – упрямой, несговорчивой и твердой, как кремень». Она всегда восхищалась способностью человека идти против ветра, подняться над собственным страхом и слабостью. Эти качества, утверждает В. Кубилюс, и «помогли ей сразу же, без всяких колебаний, перейти в нравственный и эстетический мир советской литературы, основанный на строгой идейности, активном сопротивлении злу, на преобразующей мир функции человека и искусства. Ее романтическому мировосприятию был близок тот дух категоричности, твердых и окончательных решений и революционной героики, которым была проникнута советская литература».

Так в самых общих чертах выглядит концепция В. Кубилюса, где воедино связаны глубинными узами характер поэтессы и ее идеология, личные устремления и неизбежность хода истории.

Книга В. Кубилюса – литературоведческий труд. Однако главные акценты в ней проставил литературный критик, целиком погруженный в сегодняшнюю литературную жизнь. Проблемам новейшей поэзии посвящены не только целые главы книги: они пронизывают все рассуждения автора, полные заботы, любви и требовательности к нашей современной литературе. Мужественный и активный гуманизм, высокая требовательность, ответственность перед эпохой и обществом – вот незыблемые основы подлинного искусства. Такой вывод напрашивается из данной В. Кубилюсом интерпретации жизни и творчества Саломеи Нерис.

г. Вильнюс