Ожерелье. Перевод с французского и публикация Натальи Поповой

Друзья в жизни, сотрудники одной и той же газеты и соавторы: Поль Ребу и Шарль Мюллер.

Первые их литературные пародии появились в 1907 году и принесли им, двадцатилетним юмористам, огромный успех. Шарль Мюллер погиб на Марне в сентябре 1914 года. Поль Ребу уже один подготовил их новый сборник пародий, который вышел в свет в 1925 году.

Поль Ребу пережил своего друга почти на пятьдесят лет и за свою долгую жизнь перепробовал множество профессий и литературных жанров: занимался живописью, журналистикой, сочинял пародии, писал рассказы о путешествиях, памфлеты, романы и т. д. Умер писатель в Ницце в 1963 году.

ОЖЕРЕЛЬЕ

Предисловие исследователя

Никто не знает о том, какая тесная дружба связывала пятерых самых знаменитых романистов: Диккенса, Мопассана, Гонкура, Золя, Доде. Они жили все вместе, своего рода коммуной, в Исси-ле-Мулино. Именно там были написаны такие бесспорные шедевры, как «Жерминаль», «Оливер Твист», «Жизнь», «Жермини Ласерте», «Сафо»…

Когда умер Мопассан, четверо друзей, разбирая его бумаги, обнаружили в них план новеллы, которую не успел написать их ушедший друг.

1. Мелкий чиновник (Луазель). Его жена хочет ехать на бал. Нет драгоценностей. Подруга (госпожа Форестье) очень богата и одалживает их. Заем (долг).
2. Туалет. Бал; плечи; оркестр, спрятанный (как у графини де Г.). Ошеломительный успех. Разъезд на рассвете.
3. Возвращение домой. Ожерелье потеряно. Как возвратить его? Они покупают похожее (40000); и естественно: векселя, долги, полное разорение.
4. Десять лет спустя. Встреча бывших подруг – Луазель и госпожи Форестье (с тех пор не виделись. Удивление: как вы изменились!., и т. д.). Госпожа Луазель рассказывает. Волнение госпожи Форестье: «Но бедная моя Матильда, то ожерелье было фальшивым! Оно стоило самое большее пятьсот франков!»

Верные друзья Мопассана решили завершить прерванную работу и поделили труд между собой. Чарлз Диккенс написал первую часть, Эдмон де Гонкур – вторую, Эмиль Золя – третью и Альфонс Доде – последнюю.

Этот ценный исторический документ, известный только нескольким эрудитам, хранится в Национальной библиотеке (в разделе рукописей). Мы решили, что больше он не должен оставаться неизданным.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ЧАРЛЗ ДИККЕНС

Если бы вашей крестной матерью была фея и она даровала бы вам жизнь в два раза длиннее, чем у старейшего члена Палаты общин, вы не смогли бы забыть внешность мистера Луазеля, когда бы вам повезло хотя бы мельком взгляпуть на этого замечательного джентльмена. Насколько мне известно, никогда еще мир не имел такой удачи – гордиться подобным клерком, цвет лица коего представлял все оттенки молодой зелени. Голову мистера Луазеля поливали, видимо, не очень часто, потому что она меланхолично склонялась к левому плечу, покорно, как молодой георгин, о котором садовник наотрез отказался проявлять какую-либо заботу. Обладатель этой головы носил длинные белобрысые волосы, что, конечно, не очень подходит для георгина; зато его сюртук за многие годы безупречной службы приобрел почтенный вид дерева, поросшего мхом; и когда мистер Луазель на секунду останавливался где-нибудь, он оставался стоять так долго, будто собирался пустить там корни, и все бывали очень удивлены, когда видели, что он трогается с места, не причинив себе при этом никакого вреда.

Если бы не было безумием вообразить себе цветок, обрученный с ангелом, я, ни минуты не сомневаясь, объявил бы, что миссис Луазель была самым очаровательным воплощением тех, кого мы называем хозяевами рая.

Впрочем, миссис Форестье, лучшая подруга миссис Луазель, ни от кого из своих знакомых не скрывала своей точки зрения по этому важному вопросу.

– В самом деле, Мод, дорогая моя, – имела она привычку говорить миссис Луазель, – вы – ангел!

Без сомнения, мистер Луазель был осведомлен о столь благосклонном отношении миссис Форестье к своей супруге. Именно к этой даме он и направил однажды свою жену, когда увидел, как горючие слезы падают на листок бристольской бумаги от одной только мысли, что из-за отсутствия семейных бриллиантов миссис Луазель не будет ангельски блистать на рауте с вытекающим из этого балом, который Синдикат лондонских поверенных устраивал для Корпорации своих достойных уважения коллег.

И миссис Луазель направилась к миссис Форестье.

– Я не перестаю удивляться, моя дорогая, как это вам всегда удается выглядеть так очаровательно? – так встретила миссис Форестье свою подругу.

– Я вам очень благодарна, мадам, вы очень добры, мадам, вы так милостивы, мадам, – отвечала юная миссис Луазель, вся розовая от смущения. – Дело в том, что… видите ли… короче…