Завершив десятилетие (Заметки о британской литературе 70-х годов)

1

Семидесятые годы начались в Великобритании с победы консерваторов на парламентских выборах. Завершил это десятилетие приход к власти Маргарет Тэтчер, возглавившей кабинет министров в результате выборов 1979 года.

В атмосфере растущих в 70-е годы социальных бедствий выветрились те черты, которые позволили в свое время назвать британское общество живущим «на широкую ногу». Непереводимый термин «swinging society» утратил свое значение, как вышел из употребления и другой – еще более претенциозный: Великобритания перестала называть себя «обществом всеобщего благоденствия». Французский журналист Ж. -М. Венсен точно определил состояние всего западного мира, охваченного кризисом, – «агония государства всеобщего благоденствия» ¹; в Великобритании эта агония в силу многих причин приобрела тяжелый и затяжной характер.

«Внутри самой капиталистической системы нет никаких решений для преодоления кризиса, и капиталисты это сознают», – заметил Дж. Олдридж в опубликованной у нас в 1979 году статье «Британия в кризисе…». «Нынешний экономический кризис очевиден во всех его проявлениях. Инфляция галопирует, цены взлетают до небес, уровень безработицы высок, налоги огромны, ассигнования на социальные нужды урезаются, система общественного транспорта разваливается, сокращаются расходы на образование, и на очереди сейчас государственная система здравоохранения. Одновременно растут прибыли, предприниматели и биржевики господствуют в наших финансовых учреждениях, а наши обязательства в Европе – это обязательства в отношении курса на растущую концентрацию ресурсов и финансов в руках крупных монополий» ².

О том, что некогда мощная империя встала у порога тяжелых времен, говорит вся британская пресса, даже наиболее консервативные журналисты и обозреватели. Общественно-политическая ситуация сегодня сулит неизбежность конфликтов, исход которых предсказать нелегко. Все беспощаднее происходит наступление на насущные нужды миллионов людей, и все шире распространяется недовольство. На протяжении всех 70-х годов в Британии шли забастовки: перед тем, что происходило в это время, меркли даже «красные тридцатые». Еще в конце 60-х годов активизировались в стране молодежные выступления, в профсоюзах крепли левые силы. Хотя борьба британского рабочего класса носила и носит пока лишь экономический характер, смысл ее объективно становится политическим.

Перемены, созревшие в Великобритании в 70-х годах и определившие облик страны к концу десятилетия, не могли пройти стороной от ее культурной жизни. Не отразиться на ходе литературного развития они тоже, естественно, не могли.

В период, когда британский капитализм «вступил в полосу самого серьезного экономического кризиса за весь послевоенный период», происходил не только экономический спад, но «многосторонний процесс, охватывающий экономику, политику и идеологию», как подчеркнул историк И. Жигалов, характеризуя обстановку в Великобритании середины 70-х годов³. Об этом говорят многочисленные факты.

Тридцать пять лет, прошедших после окончания второй мировой войны, были в истории литературы Великобритании одним из самых интересных, хотя, быть может, и самых сложных периодов.

Вспыхнула в начале 50-х годов и очень быстро потухла «мода» на «рассерженность», порождённая прозой К. Эмиса и Дж. Уэйна, драматургией Дж. Осборна. Авторы «Счастливчика Джима» и «Этого неопределенного чувства» (К. Эмис) и «Спеши вниз» и «Живи в настоящем» (Дж. Уэйн) уже в конце десятилетия перестали «сердиться» и стали искать новые творческие Пути и свежие темы. Их вытеснили создатели романов о тийнейджерах (подростках), поскольку сами тийнейджеры, проблемы, связанные с ними, стали злобой дня в этом «обществе всеобщего благоденствия» ⁴.

В тот же самый период (конец 50-х – начало 60-х годов) вспыхнул и бурно расцвел антиимпериалистический (антиколониальный) роман, созданный реалистами, верными традиции классиков XIX века: именно тогда были написаны лучшие произведения Дж. Олдриджа, Б. Дэвидсона, Д. Стюарта, Н. Льюиса, Г. Гриффина, М. Эдельмана и других прозаиков.

На пороге 60-х годов один за другим стали выходить произведения, созданные авторами, жившими на периферии и сделавшими предметом своего изображения быт и нравы английского рабочего класса – преимущественно рабочей молодежи, трудившейся в индустриальных городах пограничного с Шотландией севера Англии и Уэльса. Создатели этого романа не были связаны между собой какими-либо литературными принципами. Более того – они тогда еще даже не были между собой знакомы и о том, чтобы выступать в каком-то общем «направлении», не помышляли. К этим авторам, получившим в британской критике название «рабочих романистов», относят А. Силлитоу («В субботу вечером и в понедельник утром»), С. Чаплина («День Сардины» и «Надзиратели и поднадзорные»), С. Барстоу, Р. Уильямса, К. Уотерхауса и Д. Стори.

Рабочий роман заинтересовал британского читателя новыми поворотами темы, свежестью письма его создателей, теплой, доверительной манерой обращения к читателю. Через описание будней и праздников рабочего паренька в литературу входило рабочее предместье с его специфической речью, диалектами тех или других британских регионов. Герои романов А. Силлитоу, С. Чаплина, С. Барстоу при случае готовы обругать «крыс» – людей, стоящих у власти и распоряжающихся их судьбами на разных ступенях, – но далеки от желания что-либо кардинально менять в своем – довольно тусклом, несмотря на высокие заработки и заграничные костюмы, – существовании. Рабочий роман не затрагивал «основ», и бунтарство героев А. Силлитоу и С. Чаплина, как и начавшее затухать бунтарство «рассерженной молодежи», всерьез не угрожало «порядку»: именно этим объясняется снисходительное, но в целом доброжелательное отношение к нему британской критики.

Произведения о тийнейджерах – тех самых подростках, которые обеспечивали себе существование чем попало и выражали свой протест против болота городских рабочих предместий вызывающим поведением, эпатирующей манерой одеваться и таким же обращением с «троглодитами», то есть лицами, перешагнувшими через внушительный возраст двадцатипяти или тридцати лет, – создавались в те же годы, что и первые произведения рабочих романистов. Блестящим воплощением подросткового бунта были «Абсолютные новички» К. Макиннеса, романы Л. Стюарта, антиутопия Д. Уоллеса «Только любившие остались в живых». Между рабочим романом и романом о тинейджерах было много общего, и прежде всего, конечно, молодой герой с новым подходом к жизни и осознанием своего места в ней, задачами, которые он перед собой выдвигал.

В 60-х годах завершил творческий путь один из крупнейших сатириков XX века – И. Во; все лучшие и наиболее значительные его вещи («Снова в Брайдсхеде», трилогия «Шпага чести») написаны в период бурного литературного подъема послевоенных лет. В 60-е годы сформировалось самобытное искусство М. Спарк: «Memento mori», «Баллада о предместье», «Мисс Джин Броди в расцвете сил», «На публику» писались в то десятилетие.

Как бы стремительно ни менялись идейно-эстетические тенденции, все лучшее, что выходило в Великобритании в конце 50-х – начале 60-х годов, было социально остро и в высшей степени актуально, затрагивало широкий круг вопросов, волновавших британское общество. Художественная манера, в которой создавались эти произведения, была продиктована осознанно принимаемым реализмом. Модернизм был в этот период чужд британской литературе, о чем в разной связи мне уже приходилось писать неоднократно⁵.

Тематика британской прозы была многообразна, почерки разнотипны, но традиция реалистического романа, сложившегося в XIX столетии, продолжала развиваться. Особенно эта преемственность была ощутима в антиколониалистском романе⁶. Книги Д. Стюарта, особенно его трилогия «Смена ролей», и Н. Льюиса «Вулканы над нами», «Зримая тьма» разоблачали позорную практику империализма в колониальных и зависимых странах, показывали ее несправедливость и уродство. Работая в разной художественной манере, эти писатели рисовали конфликты, в которых отчетливо различались правые и виноватые, раскрывалась конфронтация сил с такой ясностью, какой в английской литературе не достигал ни классический роман XIX века, ни роман нашего столетия.

С падением Британской империи создатели антиколониального романа начали искать новые темы, не изменяя при этом своим эстетическим и идейным принципам. Но именно потому, что они верны избранным идеалам, охранительная критика сделала все для того, чтобы ослабить влияние их творчества, более того, под разными предлогами помешать публикации их произведений (причем нередко в ход пускались и рассуждения об эстетической неполноценности этих книг).

В сверхсложной обстановке послевоенной поры все больший интерес вызывало столь несвойственное прежде английской литературе философское осмысление противоречий и конфликтов этого времени. Здесь, видимо, кроется причина популярности вошедшей в литературу одновременно с «рассерженными» А. Мердок. А по поводу романов-притч У. Голдинга как в Великобритании, так и в США писались не коротенькие рецензии, а целые монографии. Много нового, и в частности научную проблематику с элементами фантастики, внес в философский роман К. Уилсон. В 1966 году появилась первая редакция «Мага» Дж. Фаулза (книга была полностью переработана и выпущена через десять лет; тогда же Дж. Фаулз начал завоевывать внимание британского читателя и критики).

Всю эту стремительную смену кадров (здесь лишь бегло намеченную) диктовала столь же стремительная смена общественной обстановки. Годы, рекламировавшиеся как эпоха «всеобщего благоденствия», отмечены в литературной жизни Великобритании выходом в свет многих произведений, разумеется, очень разного эстетического уровня (но мы говорим только о больших и подлинных мастерах). В 60-х годах Ч. -П. Сноу завершил многотомное издание серии «Чужие и братья» и напечатал роман «Мудрецы», получивший высокую оценку в прессе. Появились такие серьезные произведения Гр. Грина, как «Ценой потери» и «Комедианты»; вышли самые значительные романы Дж. Уэйна – «Меньшее небо» и «Зима в горах»; наиболее яркие философские романы А. Мердок – «Единорог», «Дикая роза», «Довольно почетное поражение»; «Шпиль» У. Голдинга; лучшие книги К. Уилсона – «Паразиты сознания» и «Философский камень».

В конце десятилетия в литературу вошли М. Дрэббл и П. -П. Рид – молодые прозаики, вскоре завоевавшие широкую известность. Впервые раздался сначала тихий, как бы неуверенный, но постепенно крепнущий голос С. Хилл: ее произведения стали рядом с книгами М. Дрэббл и П. -П. Рида.

Поскольку 60-е годы в британской литературе были довольно пестрыми, то на первый взгляд трудно было заметить происходившую в ней перегруппировку сил и переоценку ценностей. Вместе с тем эта перегруппировка проходила довольно интенсивно, притом во всех жанрах. Пьесы Д. Мерсера, Т. Стоппарда и раннего Э. Бонда (драматургия так называемой «второй волны») начали теснить драмы Дж. Осборна и А. Уэскера. Изменился удельный вес прозы «малой темы», всегда чрезвычайно популярной в Англии и давшей еще в начале века замечательные образцы. Представленная в творчестве больших мастеров (П. -Х. Джонсон и Г. Бейтса, Л. Хартли и Э. Пауэлла), она в 60-х годах отодвинулась в тень произведениями большого социального звучания: некоторые писатели, исследовавшие ранее преимущественно частную жизнь, обратились к жанру социального романа. Это совершенно очевидно в творчестве П. -Х. Джонсон (достаточно вспомнить ее «Невообразимого Скиптона» и «На улице Корк, недалеко от шляпного магазина») ⁷, заметно это и в прозе Э. Пауэлла.

Такова картина британской литературы 50 – 60-х годов. На рубеже 70-х она начала меняться.

2

На рубеже 70-х годов в британской прозе и драматургии и, пожалуй, особенно в поэзии стали меняться музыкальные ключи: одиночество, бесперспективность, отчуждение – вот мотивы, которые постепенно усиливаются в творчестве разных художников. Эти настроения характеризуют не только поэзию крупнейшего из лириков послевоенной Британии Ф. Ларкина, но и прозу недавно еще склонного к комедийным интонациям Дж. Уэйна… Его «Меньшее небо» насыщено чувством непреодолимого одиночества незаурядной личности в современном мире, бесперспективности борьбы за место под солнцем. Трагичен «Спасенный» Э. Бонда, но еще мрачнее все написанное этим выдающимся драматургом в последующие годы. Такова его драма «Шут», рисующая судьбу поэта во враждебном ему обществе. Недаром все сильнее звучит тема безумия, охватывающего человека при столкновении с враждебным ему миром. Она царит в пьесах Д. Мерсера, звучит и в рассказах и в романе С. Хилл «Ночная птица», определяет тональность одного из самых значительных романов Н. Льюиса «От руки брата его».

«Общество всеобщего благоденствия» не смогло породить литературу, окрашенную в светлые краски надежды, – для этого не было предпосылок в структуре британского общества, лишь недолгое время жившего «на широкую ногу». Короткий период послевоенного экономического «бума» завершился печальным отрезвлением.

Богатство и разнообразие тематики, живой интерес к явлениям и проблемам социальной жизни, обращение к различным формам и приемам письма (в рамках реализма) – все то, что характеризовало прозу, драматургию и поэзию 50 – 60-х годов, – перестало к началу нового десятилетия определять магистральное направление английской литературы. Книжный рынок Великобритании широко заполонили такие произведения, которые как по своей тематике, так и по художественному уровню не заслуживают сколько-нибудь серьезного разговора. Достаточно открыть любой библиографический журнал, любую газету и заглянуть в отдел рецензий, чтобы в этом убедиться.

На сером фоне развлекательной беллетристики, рядящейся в одежды психологического романа или занимающей приемы у остросюжетного, а еще чаще детективного романа (издатели делают на нем свой бизнес и поддерживают падающие доходы⁸), выделилось всего несколько значительных произведений. И на всех них, даже лучших, лежит отпечаток тяжкого десятилетия. В разное время 70-х годов вышли «Ледяной век» М. Дрэббл, «Полонез» П. -П. Рида, «Фактор человеческий» Гр. Грина, «Человек истории» М. Бредбюри, «Дэниел Мартин» Дж. Фаулза, «Осенние маневры» М. Брэгга. Вот, в сущности, и все, о чем можно говорить всерьез, характеризуя прозу кризисных лет. Несколько лучше обстояло дело на театре, но и там в 70-х годах заслуживают внимания лишь пьесы «Бинго», «Лир», «Шут» Э. Бонда, драматургия Т. Стоппарда, несколько драм Дж. Осборна…

Осложненность не только художественных структур, но, что еще существеннее, миропонимания и мироистолкования авторов крупных произведений – такова примета сегодняшнего дня.

1. «За рубежом», 1979, N 23, стр. 8 – 9.[↩]
2. Дж. Олдридж, Британия в кризисе: ряд печальных уроков, «За рубежом», 1979, N 26, стр. 11.[↩]
3. И. И. Жигалов, Современная история Великобритании (1945 – 1975), «Высшая школа», М. 1978.[↩]
4. Характерно, что Дж. Уэйн, один из «основоположников» движения «рассерженных», уже в 1962 году позаимствовал тему романа «Убей отца» у тех писателей, которые привлекали внимание к вступлению в жизнь тийнейджеров и конфликту поколений.[↩]
5. См., в частности, мою статью «Реализм – магистраль английской литературы послевоенного периода», «Вестник МГУ», 1969, N 1 (Филология). Об этом же не раз писали и пишут за рубежом. В вышедшей в 1970 году в США монографии Р. Рабиновича (R. Rabinovitz, The Reaction Against Experiment in the English Novel) доказывается то же положение.[↩]
6. Сегодня, рассматривая литературные явления 50 – 60-х годов ретроспективно, я бы охотнее назвала роман, о котором идет речь, антиимпериалистическим: обозначение его как антиколониалистского сужает его диапазон, снижает значение поднимаемых в нем проблем.[↩]
7. См. очерк «Выживает сильнейший?» в кн.: В. Ивашева, Английские диалоги, «Советский писатель», М. 1971.[↩]
8. Недавно один из моих британских друзей, сам писатель и ученый, заметил в письме: «Проблема, перед которой мы все стоим сейчас, в обстановке инфляции, – это стремительный рост цен на книги. И означает это, видимо, то, что издатели все становятся «коммерциализированными»: акцент сейчас падает на детективы и им подобное. Подлинно художественный роман, видимо, вступил в тяжелые времена».[↩]