№6, 1959/Обзоры и рецензии

Яснополянский сборник

«Лев Толстой. Материалы и, сообщения», Тульское книжное издательство, 1958, 226стр.

В 1955 году Тульское книжное издательство выпустило объемистую книгу; на темном добротном переплете было вытиснено изображение аллеи, через которую лежит путь в усадьбу Толстого. Это был «Яснополянский сборник» – первая, – по словам издательства, – попытка обобщения работы коллектива сотрудников яснополянского музея-усадьбы в области изучения жизни, литературной деятельности Л. Н. Толстого. Сотрудниками яснополянского музея при участии московских литературоведов был создан интересный и содержательный труд. Не случайным, а вполне оправданным было и само название сборника. В нем имелся раздел «Ясная Поляна в жизни и творчестве Толстого»; в разделе «Хроника» читателя знакомили с деятельностью сотрудников музея-усадьбы, давалось описание находящейся в Ясной Поляне библиотеки писателя. Особое значение сборник приобретал еще и потому, что в нем возобновилась начатая в 1922 году публикация «Яснополянских записок» Душана Маковицкого, друга и врача Толстого. Все это позволяло предположить, что сборник положил начало новому изданию, имеющему свою специфику и свое назначение. Прошло три года, и в том же Тульском книжном издательстве вышел новый яснополянский сборник. В нем почти’ полностью сохранились все разделы предыдущего, продолжается печатание «Записок» Маковицкого, много материалов на яснополянские темы, почти тот же круг авторов. Словом, наличие преемственной связи между обеими книгами несомненно. Но почему в таком случае издательство и редколлегия сборника отказались от прежнего названия и заменили его сухим и невыразительным – «Лев Толстой. Материалы и сообщения»? И почему стало менее значительным и интересным, менее теоретически зрелым и самое содержание сборника?

Было бы несправедливо утверждать, что в этом издании нет работ, заслуживающих внимания и положительной оценки. По-прежнему привлекает раздел «Толстой-публицист». В статье П. Попова «Толстой за чтением литературы по научному социализму», написанной совместно с ныне покойной внучкой писателя А. Толстой, – освещается одна из малоизученных сторон идейной жизни писателя. Как известно, Толстой незадолго до смерти работал над оставшейся незавершенной статьей «О социализме», в которой высказывал свое отрицательное отношение к учению Маркса, к его философии, к его социальным теориям. Но только ли несогласие вызывали у Толстого известные ему сочинения Маркса? В яснополянской библиотеке сохранились книги Маркса, которые читал Толстой, – это «Капитал» в переводе Любимова, немецкий текст «К критике политической экономии», а также статьи «Маркс», «Энгельс», «Социализм» из энциклопедического словаря и некоторые другие произведения по вопросам марксизма, хранящие разного рода пометы и отчеркивания, сделанные рукой Толстого.

Авторы вышеназванной статьи поставили перед собой задачу изучить эти пометы и выяснить, «что именно интересовало Толстого, что его непосредственно затрагивало, когда он читал марксистскую литературу». Они установили, что те страницы Маркса, где давалась критика буржуазного общества, раскрывалась его эксплуататорская сущность, рисовалась картина жестокой и суровой эпохи первоначального накопления и гибели патриархальных общественных форм, вызывали сочувствие Толстого, привлекали его внимание. Недаром в замечательной статье «Рабство нашего времени» Толстой в своей критике буржуазного строя опирается на Маркса и приводит выдержку из 24-й главы «Капитала», где говорится о страданиях деревенского населения, насильственно сгоняемого с своей земли. Но, признавая справедливость критики «Марксом современного общественного устройства, Толстой не желал соглашаться с указанным в той же книге, которую он внимательно читал, единственно возможным путем избавления от столь ненавистных ему пороков собственнического мира.

В этом же разделе читатель познакомится со статьей А. Шифмана «Публицистика Л. Н. Толстого периода русской революции». Проанализировав многие толстовские выступления тех лет, когда страна была охвачена революционным брожением (эти выступления по цензурным соображениям не могли быть тогда напечатаны в России), автор на конкретном материале доказывает справедливость слов Толстого, что он в этой революции состоял в звании адвоката многомиллионного русского крестьянства. Жаль лишь, что Шифман, подчеркнув всю силу обличительного пафоса Толстого, все же недостаточно полно охарактеризовал положительную программу писателя.

Несмотря на то, что «Записки» Д. Маковицкого охватывают небольшой период, они содержат много интересного, Маковицкий рассказывает, что в эти дни Толстой читал выступления Горького в иностранной печати в защиту революции, восхищался, перечитывая «Братьев Карамазовых», и беспрестанно возвращался к мысли о том, каким образом разрешить земельную проблему, чтобы избавить мужика от голода и нищеты. Когда за круглым столом в гостиной зашел разговор о «нынешнем молодом деревенском поколении», Толстой со скорбью заметил: «Какое оно слабое, болезненное… малого роста, какие заморыши! Пятнадцати лет выглядят как двенадцати, а шестилетние – крошки. Не доедают…» (стр. 197) и не согласился со своими собеседниками, пытавшимися все это объяснить пьянством или дурными болезнями.

В рецензируемом сборнике мы находим и новый раздел – «Зарубежные писатели о Толстом». Мировое значение Толстого огромно. Многие великие писатели прошлого и настоящего росли под могучим воздействием его искусства, многие из них оставили работы, статьи и высказывания, содержащие драгоценные мысли, наблюдения и суждения о различных сторонах его творчества. Однако до сих пор не переведены на русский язык высказывания о Толстом Томаса Манна и Генриха Манна, предисловие Золя к «Так что же нам делать?», статьи Гауптмана, Голсуорси, Жан-Ришар Блока и многих других зарубежных писателей.

В сборнике слово предоставлено немецкой писательнице Анне Зегерс и индусскому писателю Мульку Раджу Ананду. Зегерс не раз выступала со статьями и докладами о Толстом, где излагала свою концепцию творчества великого русского реалиста. В письме к Жоржи Амаду, опубликованном в сборнике, она делится с собратом по перу мыслями о природе художественного творчества, о мастерстве, мыслями, возникшими у нее во время работы над рукописями «Войны и мира» в Москве, в архиве писателя. Прослеживая по рукописям, как шла работа над эпопеей, Зегерс приходит к важному выводу. Успех произведения, его удачу писательница объясняет тем, что внутренние побуждения художника гармонически сочетались с теми требованиями, которые предъявляла ему жизнь, современная историческая действительность. На опыте Толстого, утверждает она, видно, что «боязнь «вдохновения» точно так же, как страх перед общественным заданием, основывается на совершенно неверных предпосылках» (стр. 214).

Написанная с большим темпераментом статья Мулька Раджа Ананда о «Войне и мире» содержит много тонких наблюдений об особенностях романа. По его мнению, «Война и мир» стоит неизмеримо выше всей первоклассной беллетристики XIX века, потому что подходит ближе всего к идеалу совершенного романа и еще потому, что является наиболее точным воспроизведением событий современности» (стр. 221).

Серьезные возражения вызывают материалы раздела «Толстой-художник». Статья Н. Лощинина посвящена повести «Поликушка», вызвавшей в свое время живую реакцию со стороны современников. «Удивительными» назвал Тургенев отдельные ее страницы. «Даже до холода в спинной кости пробирает, а ведь у нас она и толстая и грубая. Мастер, мастер». Так писал он в письме к Фету. Фет же, наоборот, в одном из писем Толстому выразил свое возмущение тем, что он обратился к такому низменно-прозаическому сюжету, каким, с его точки зрения, является жизнь дворового. Словом, повесть Толстого бесспорно заслуживает самого пристального изучения.

Н. Лощинин «ставит задачей дать более обстоятельный анализ повести, установить ее связь с предыдущими произведениями Толстого в общем его творчестве» (стр. 75). К сожалению, эту задачу автор решает прямолинейно и упрощенно. Он полагает, что «Толстой критикует в повести крепостнические устои, показывает неспособность помещиков решать повседневные вопросы, пишет о классовом расслоении деревни, о выделении кулачества, осуждает проникновение в нее торгово-денежных отношений, а также указывает на пробуждающееся стремление народа к решению жизненно важных задач» (стр. 77). Крайне трудно все это соотнести с «Поликушкой», – настолько процитированные слова далеки от толстовского творения. Бесконечно далеко от строя мыслей Толстого и утверждение Н. Лощинина, что «образ барыни свидетельствовал об отрицательном отношении Толстого к тому дворянству, которое, близко стоя к крестьянам, не знало их, вело паразитический образ жизни. Это консервативное дворянство было серьезным тормозом на пути дальнейшего развития страны. Экономически оскудевая, оно способствовало появлению в деревне кулачества» (стр.78).

В статье содержится не только упрощенно социологический и неточный анализ произведения, но встречаются и весьма спорные формулировки. Так, 1861 год автор считает «зарей развития русского капитализма» (стр. 85), а причиной появления кулачества – русское дворянство.

А. Поповкин, автор статьи «Рассказ «Чем люди живы», свой анализ построил на изучении всех сохранившихся вариантов рассказа. Он проследил творческую историю произведения, зарождение и развитие темы «чем же живы люди». В статье преувеличено критическое содержание народных рассказов Толстого; трудно согласиться с выводом, что «читая их (народные рассказы. – С. Р.), крестьянство яснее понимало причины своего нищенского положения, осознавало, что выходом из него является борьба с угнетателями» (стр. 104). Уже в эти годы «толстовщина», утверждение, что люди живы любовью, смирением, представляла значительно большую общественную опасность, чем это кажется А. Поповкину.

Н. Родионов в своей статье «Первое Полное собрание сочинений Л. Н. Толстого», к сожалению, касается лишь истории издания и совсем не затрагивает вопроса о своеобразии этого собрания сочинений, его достоинств и недостатков.

Необходимо остановиться еще на одной стороне рецензируемого сборника, а именно указать на недостаточно тщательную редактуру, на неряшливость многих формулировок. Так, содержательная статья В. А. Жданова «Работа Л. Н. Толстого над образами революционеров в романе «Воскресение» во многом проиграла оттого, что она не освобождена от таких, например, фраз: «Новое отрицательное отношение к революционерам продержалось в рукописях недолго» (стр. 58); «Встав на путь усиления теневых качеств, автор был готов приписать…» (стр. 65). В статье Т. Грызмовой «В. В. Вересаев о Л. Н. Толстом» читаем: «Иногда Вересаев расширяет понятие «живой жизни» до признания борьбы с самодержавием» (стр. 169).

В заключение хочется пожелать сотрудникам яснополянского музея и Тульскому книжному издательству, начавшим большое и благородное дело – издание материалов и исследований о том, кто является величайшей гордостью русского народа, дальнейших успехов и вместе с тем большей требовательности и взыскательности к своему литературному труду.

Цитировать

Розанова, С. Яснополянский сборник / С. Розанова // Вопросы литературы. - 1959 - №6. - C. 228-231
Копировать