Взгляд назад. Перевод с английского И. Ш.

Почти четверть века прошло с тех пор, как я был во­влечен в дела премии «Русский Букер», поэтому я могу раскрыть читателю лишь некоторые оставшиеся в памяти подробности. Помню, однако, очень твердое ощущение, что я участвовал в проекте, который по своей насущной важности  будет  иметь  значение,  далеко  выходящее  за пределы моих собственных интересов.

Получив приглашение от сэра Майкла Кейна стать членом организационного Комитета, я принял его без ко­лебаний, но с некоторым сомнением, обладаю ли я для этого достаточным опытом. Ведь я был университетским профессором, специалистом по русской поэзии, не имею­щим отношения к издательскому делу, тем более — к роману. В то же время, как и другие западные слависты, на рубеже 1980—1990­х годов я спонсировал разные изда­тельские  проекты  в  России,  так  что  был  осведомлен о кризисе российского книгоиздания.

Мой собственный проект 1980­х — начала 1990­х — ан­тология современной русской поэзии — увидел свет в 1992 году. Я начал работать над этой книгой для курса лекций, которые читал в США в университетах Индианы и Беркли в 1984­м. Поскольку в те времена я просматривал все номе­ра основных русских журналов, то прекрасно знал об оше­ломительных изменениях в литературе после наступления гласности. Журналы стали выходить громадными тиража­ми, а книгоиздательское дело практически остановилось. Тогда стремительно наверстывали упущенное, издавая ли­тературу «возвращенную» или переводную; перспективы же молодых и неизвестных авторов были туманны. Стоит ли говорить, что официальным благам советского времени, на которые могли рассчитывать благонадежные писатели, пришел конец. Ситуация неопределенности и послужила поводом для создания «Русского Букера», повлияв и на мое желание участвовать в проекте.

Оказалось,  я  был  единственным  членом  Комитета в его первоначальном составе, профессионально связан­ным с современной русской литературой. Поэтому имен­но мне пришлось предлагать кандидатуры членов жюри, а впоследствии составлять списки номинаторов. С самого начала было решено, что за основу премиального процес­са будет принят образец британского «Букера». Многие практические вопросы ждали своего часа.

Помню, как на одном из первых заседаний мы попы­тались  дать  определение  роману  в  русской  традиции. В процессе обсуждения мы поняли, сколь сложно со всей определенностью провести грань между художественной и документальной прозой.