С. А. Шерлаимова. Милан Кундера и его романная философия

С. А. Ш е р л а и м о в а. Милан Кундера и его романная философия. М.: Индрик, 2014. 272 с.

Как автор Кундера (род. 1 апреля 1929 года) в России представлен шире, чем на родине: в Чехии (его лишили гражданства в 1975 году) не переведены написанные по-французски последние четыре романа и большая часть эссе. До перехода на французский язык Кундера требовательно работал с переводчиками: французские версии первоначально написанных по-чешски произведений имеют ту же аутентичность, что и оригиналы. Во Франции Кундера «канонизирован»: собрание его сочинений в двух томах вышло в 2011 году в знаменитой «Библиотеке Плеяды», включающей безусловных классиков: Рабле, Сервантеса, Гете, Бальзака, Пруста.

Качество перевода принципиально для Кундеры. Он владеет несколькими европейскими языками и в состоянии помочь переводчикам. В послесловии к чешскому изданию «Шутки» он рассказал о потрясении, которое испытал при чтении французского перевода: «Это был удар. «Шутка» была не переведена, а переписана. Переведена на то, что французы называют «un beau style». Ни одно предложение не осталось в том виде, как я его написал, все были приукрашены, часто расширены, дополнены метафорами, сотнями метафор, банальных метафор-клише, трезвость языка была драматизирована, дополнена кокетливыми архаизмами и жаргонными выражениями. Меня охватил ужас» (с. 219).

Кундера справедливо считает, что «высшей властью для каждого переводчика должен быть индивидуальный стиль автора» (с. 221). О нем говорили, что он одержим проблемой перевода. Рецензируемая книга рассказывает и об этой, и о других его «одержимостях»: художественным творчеством и концепцией романа («романной философией») прежде всего. В плане научного изучения это первая русская книга о творчестве Кундеры. Учитывая отечественный, чешский, международный контексты изучения его творчества, Шерлаимова скрупулезно реконструирует пройденный им путь, исследует специфику и новаторство его произведений.

Первая часть «Кундера — романист» состоит из тринадцати глав: первая, «Лирический возраст», — о начале, молодости; последняя, «Еще один роман», — о самом свежем романе.

Дебютом Кундеры стали переводы 1945 года из Маяковского. Журнальная публикация собственных стихов вышла в 1946-м. Черед поэтических сборников пришел в 1953-м — «Человек — обширный сад» и в 1957-м — «Монологи. Книга о любви». Шерлаимова предложила не только переводы Б. Слуцкого, но и свои подстрочные переводы, позволяющие ощутить позицию Кундеры: «…о мире вообще, / о труде вообще, / о партии вообще — / эти вообще-песни пора оставить, поэт! / Говори о людях!» (с. 17).

Критики тотчас отметили «эпичность» лирика — его стремление показывать эпоху на примере конкретной человеческой судьбы. Тяготение к эпике проявилось и в пьесе «Владельцы ключей» (поставлена в 1962 году в театрах сразу нескольких городов), и в первой крупной литературоведческой работе — «рассуждениях теоретизирующего практика» (с. 30) — «Искусство романа. Путь Владислава Ванчуры к великой эпике» (1960).

В 1963-м издана книжечка «Смешные любови» с тремя «меланхолическими анекдотами», по определению автора. В 1965-м — «Вторая тетрадь смешных любовей», в 1969-м — «Третья тетрадь смешных любовей»: в каждой по три истории. В 1970-м Кундера объединил новеллы в книгу «Смешные любови», исключив две из девяти в чешском издании, еще одну, самую первую, — во французском. Первой была новелла «Я, печальный Бог» 1958 года. Он тогда сделал перерыв в работе над пьесой и для развлечения (за день — за два) написал «легко и с удовольствием» новеллу. В ней он «нашел свой собственный тон, ироническую отстраненность от мира и собственной жизни и стал романистом (потенциальным романистом)…» (с. 32).

Роман пришелся ему «по сердцу»: «Я перестал считать роман просто одним из жанров в ряду других литературных жанров; для меня роман — это самостоятельное искусство, основанное на собственной онтологии и, наряду с музыкой, самое европейское из всех искусств (искусство, которое лежит в основе европейского Нового времени)» (с. 201).

Роман для него — особый способ познания мира и человека, способ постижения «бытия-в-мире» (с. 240). Линию романа он ведет от Сервантеса через Дидро, Бальзака, Флобера, Толстого к Джойсу и Прусту. В ХХ веке Кундера выделяет «плеяду великих романистов Центральной Европы» — Кафку, Гашека, Броха, Музиля, Гомбровича: «Все они представляют роман как великую антилирическую поэзию» (с. 218). Его отрицание лирического соблазна и стремление к поэзии романа чрезвычайно интересны. На «лишенной иллюзий территории романа» он ценит напряженность, насыщенность, свободу воображения, вдохновенное отношение к проблемам формы и новаторства.

Обзор романов краток (десяток страниц на роман) и насыщен. Говоря о «Шутке» (1967) — первом романе, о «Пражской весне», Шерлаимова демонстрирует, как выросший из «меланхолического анекдота» сюжет перерастает «меланхолический анекдот» и трансформируется в романный.

В разговоре о втором романе, «Жизнь не здесь» (1973), любопытна тема «музыкальной архитектоники» (см. с. 80). В книге эссе «Искусство романа» Кундера указал на разный темп рассказывания: 1 часть: 11 глав на 71 странице: moderato; 2 часть: 14 глав на 31 странице: allegretto; 3 часть: 28 глав на 82 страницах: allegro и т. д. (с. 80).

Проникновения такого рода вводят в творческую лабораторию автора, при этом Шерлаимова умело акцентирует нужные лейтмотивы: «Выросший в музыкальной среде, получивший музыкальное образование и пробовавший свои силы не только в исполнительстве, но и в композиции, Кундера по-своему воспринимал музыкальность романного текста» (с. 80).

В «Вальсе на прощание» (1976) интересен сценический принцип архитектоники. Автор подчеркивал водевильность «Вальса», связь с развлекательным романом первоначальной эпохи формирования жанра.

«Книга смеха и забвения» (вышла по-французски в 1979-м, по-чешски — в 1981-м) написана в трудное для Кундеры время. Пережив тяжелую смерть отца, пианиста и музыковеда (в последние годы жизни тот потерял способность говорить, но продолжал работать над трудом о Бетховене — мастере вариаций), Милан Кундера остановился на жанре, определенном им как «роман в форме вариаций», «форме максимального сосредоточения, позволяющей <…> идти прямо к самой сердцевине» (с. 94). «Главная история книги — это история тоталитаризма, который лишает людей памяти и тем самым превращает их в народ, состоящий из одних детей» (с. 101-102).

«Действительно ли тяжесть ужасна, а легкость восхитительна?» (с. 111) — вопрос «Невыносимой легкости бытия» (роман закончен в 1982 году, 1984 — франц., 1985 — чеш.). Кундера напоминает идею «вечного возвращения» Ницше (на человечестве лежит тяжелое бремя бесконечного повторения всего и вся), сомневается в его правоте (в точности ничего не повторяется) и ищет ответ путем художественного анализа современной ему жизни: для мыслящего человека «невыносимая легкость бытия» не менее непереносима.

«Бессмертие» — последний роман, написанный на родном языке (начат летом 1987-го, закончен в декабре 1988-го, 1990 — франц., 1993 — чеш.). По мнению Филиппа Соллерса, французского писателя и критика, «это самый продуманный и самый отважный роман» (с. 128). По основному месту действия это «французский» роман, при этом он включен в контекст истории мировой культуры: действие происходит в современном Париже, в Германии XIX века, в загробном мире; среди героев — Гете и Беттина фон Арним, Наполеон, Хемингуэй, писатель Кундера. Любопытно восприятие России как «страны христианской сентиментальности», «страны чувства», «страны Достоевского»: в ней — ничем не оправданная «гипертрофия души» (с. 139).

«Неспешность» — первый роман, написанный по-французски. Для Кундеры это не только отказ от легкости речевого автоматизма («Когда я говорю по-чешски, слова идут сами по себе безо всяких усилий, без контроля и, может быть (обратная сторона всякой легкости), без полноценного присутствия духа», с. 152), но и сознательное стремление к непосредственности речи не на «экзотическом» чешском, а на французском — «большом» европейском языке.

«Неспешность» в понимании Кундеры — способность размышлять, помнить: «…нашу эпоху обуяла страсть к забвению, и чтобы удовлетворить эту страсть, она отдалась демону скорости…» (с. 163). Французские критики назвали книгу и «романом-шуткой» и «романом-бомбой».

«Идентичность» (1997), самый камерный из романов (в русском переводе Ю. Стефанова — «Подлинность»), вызвал разноречивый прием: даже французский язык Кундеры оценили неоднозначно. Так, Анжело Ринальди счел его бедным, лишенным поэзии; Алеш Гаман утверждал, что язык «производит впечатление чистого и прозрачного, ибо его поэтичность заключается в отсутствии вербального эксгибиционизма» (с. 167).

После «Неведения» (2000) наступил перерыв — к апрелю 2014-го (к 85-летию автора) вышел «Праздник несущественного» (в переводе на итальянский роман вышел в конце 2013-го). На чешский название перевели как «Праздник незначительности». Шерлаимова, перебирая варианты («Праздник несущественного»? «Торжество малозначимого»? «Торжество слабости»? «Триумф ничтожества»?), останавливается на «Торжестве незначительности» (с. 189-190). Действие романа происходит в современном Париже и в московском Кремле сталинских времен.

Эпиграфом второй части книги — «Для чего роман? Кундера — теоретик» — стали слова Г. Филдинга: «…избегая, как чумы, жаргона эрудитов». Кундера всегда избегал «наукообразного» стиля и «ученой» терминологии. Будучи оригинальным теоретиком искусства, он писал статьи, эссе, предисловия, давал интервью и затем — после тщательного отбора и редактирования — составил книги «Искусство романа» (1986), «Нарушенные завещания» (1993), «Занавес» (2005), «Встреча» (2009).

Плотность письма второй части не уступает первой. В ней восемь емких глав: «Роман — особый вид литературы», «Die Weltliteratur. Общая история. Контексты», «Перевод — искусство точности. Национальная принадлежность писателя», «Роман как способ познания экзистенции», «Без идеологии», «Любовь и «агрессивный идиотизм секса»», «Золотые списки. Черные списки», «Вперед — это куда?».

Людмила ЕГОРОВА

Вологодский государственный университет