Вторжение в современность
Статьи Д. Николаева «Вторжение в современность» и В. Огнева «Жизнь – мастерство – новаторство» печатаются в порядке обсуждения.
1
«Познание современности, изображение ее, активное вторжение в современную жизнь – важнейшая черта советской литературы. Это отмечали многие выдающиеся ее представители. Д. Фурманов страстно доказывал, что подлинная задача художника – «жить живой жизнью современности, давать в художественных образах эту современность, помогать своим творчеством мучительному революционному процессу, участвовать активно в созидании нового, свободного царства…» Обращаясь к своим товарищам по перу, он говорил: «Ближе к живой, конкретной современности! Берите нашу жизнь!»
Можно было бы привести высказывания многих наших писателей, посвященные этому вопросу. Можно было бы перечислить замечательные произведения о современности, написанные по горячим следам событий и ставшие советской классикой. Но, думается, что в этом нет надобности. И без того ясно, что современность должна быть предметом главного внимания литературы на каждом новом этапе развития общества.
Главное внимание – современности… Эта правильная мысль в последнее время все чаще и чаще повторяется нашей критикой. Но было бы неправильно, если бы мы ею и ограничились, рассматривая вопрос об отношении литературы к современности.
Тема, «материал» произведения сами по себе не могут служить критерием его «современности» или «несовременности». Мало знать, что изображает автор; нужно обязательно выяснить, как он это изображает. Необходимо поинтересоваться, какие стороны действительности привлекли его внимание, какие проблемы поставлены в книге и с каких позиций они решаются.
Вот тогда-то мы и увидим, является ли книга действительно современной, то есть не только по теме, но и по проблематике, социально-политическому пафосу, или она, хотя и повествует «о настоящем», «о наших сегодняшних днях», на самом деле далека от современности, от ее жгучих, наболевших вопросов.
Между тем довольно распространенная в нашей критике ошибка состоит в том, что тематике книги придается большее значение, чем проблематике. Но ведь наличие «современной» тематики еще не означает современности проблематики. Известно, что основой пьес, повестей и даже романов на современные темы нередко становились «проблемки» явно второстепенные, мелочные или узкопроизводственные. Мог ли массовый читатель в таких произведениях найти ответ на те вопросы, думы, которые обуревали его? Конечно, нет.
Литература по-настоящему служит современности лишь в том случае, если живет общественными думами, общественными настроениями, чаяниями масс. Если же она лишается большой общественной, политической мысли, если не выражает дум и стремлений народа, то неминуемо никнет, чахнет, погибает даже в том случае, когда посвящена «темам современности».
Принципиальное для нашей литературы значение очерков В. Овечкина состояло в том, что они были современны не только по тематике, но и по проблематике. Писатель поставил в них целый ряд действительно жгучих, наболевших вопросов, которые волновали широкие массы колхозного крестьянства и весь наш народ. Эти очерки вновь подтвердили, что по-настоящему актуальными бывают те произведения, в которых ставятся серьезные проблемы современности.
За последние годы все больше и больше стало появляться у нас произведений, затрагивающих важные вопросы времени. Нет надобности еще раз перечислять все эти произведения, – о них уже довольно много говорилось в нашей критике. Достаточно напомнить хотя бы о книгах В. Тендрякова, Г. Троепольского, Г. Николаевой, Д. Гранина, Ф. Панферова, А. Калинина, М. Жестева, С. Воронина и других.
Если говорить о тех процессах, которые происходили в нашей литературе последних лет, то необходимо подчеркнуть, что главное – это приближение литературы к действительности, к современности.
Но, конечно, мы еще не можем удовлетворяться тем, что достигнуто. Ведь наряду с действительно современными, нужными книгами, активно вторгающимися в нашу жизнь, у нас появляется немало и таких, которые, хотя и повествуют «о сегодняшнем дне», фактически очень далеки от современности. Внешнее правдоподобие в таких книгах прикрывает их внутреннюю несостоятельность, отсутствие настоящей, глубокой правды. Авторы их скользят по поверхности явлений, более или менее удачно фиксируют эти явления, но не стремятся проникнуть в их сущность, не пытаются вскрыть жизненные закономерности. А отсюда – описательство, простая констатация фактов, ни малейшей попытки поставить значительные вопросы времени.
Иные критики и писатели «корень зла» в данном случае склонны видеть в тематике этих произведений. Дело в том, что большинство из них посвящено личной жизни, семье, любви. И вот кое-кто готов объявить эти темы «мелкими», незначительными, «уводящими» читателя в сторону от «столбовых дорог» современности. Это неверно.
Серьезные современные проблемы можно поставить и разрешить на самом различном «материале». В «Асе» Тургенева не изображено ничего, кроме любви. Казалось бы, такая «вечная», такая далекая от злободневных политических проблем тема. Но и ее писатель раскрыл так, что перед читателем отчетливо встали два современных ему типа людей. В столкновении любящих проявились некие общие жизненные закономерности, характерные для того времени. Недаром, анализируя эту повесть, Чернышевский создал одну из самых острых, политически злободневных своих статей.
А «Три сестры» Чехова? А «Макар Чудра» Горького? Да разве мало классических произведений, повествующих о любви, о семье, которые были глубоко современными, актуальными для своей эпохи?
Опыт нашей литературы последних лет также свидетельствует о том, что эти темы вовсе не «мелкие». Нужно только за вопросами «семейными», сугубо личными видеть другие – этические, общественные.
В центре повести В. Тендрякова «Не ко двору» – семейный разлад, о котором можно было бы сказать: «Старая, избитая история, лежащая далеко от генеральных тем современности». И вот оказывается хотя и старая, но не устаревшая – она звучит очень и очень современно. А все дело в том, что за этой «избитой» историей, за традиционным «семейным» конфликтом писатель сумел разглядеть серьезное столкновение двух мировоззрений, двух противоположных принципов жизни, которые ведут борьбу и по сей час.
«Сережа» В. Пановой имеет подзаголовок – «Несколько историй из жизни маленького мальчика». Но перед нами вовсе не «детская» повесть. Писательница ставит в ней большой вопрос о внимании к человеку (в данном случае к маленькому человеку), об уважении к нему.
Можно сослаться и на некоторые другие произведения последних лет, подтверждающие ту мысль, что «личная», «любовная» тематика вовсе не мелкая. И задача критики не в том, чтобы «отвадить» писателей, драматургов от этих тем. Если за «личными» вопросами писатель разглядит важные общественные проблемы, то его произведение будет служить современности.
Внутренне пустыми, бессодержательными «нередко оказываются произведения, посвященные и другим темам. И поверхностная книжка о колхозе или о заводе, право же, ничем не лучше такой же книги о семье (как и наоборот).
Вот почему мало плодотворным представляется тот спор, который велся последние годы на страницах газет и журналов, спор о том, что же «нужно» изображать и что «не нужно».
Одни говорили: вот начали писать о личной жизни, и в результате – целый поток произведений мещанских, мелодраматических; литература стала уходить от современности; для того, чтобы исправить положение, необходимо срочно «переключить» писателей на другую тематику, нужно писать не о личной жизни, а о труде, о заводах и колхозах.
Другие возражали: ну, вот, опять о труде, опять о колхозах и заводах; хватит этих «производственных» романов, они всем надоели; нечего возвращаться вспять; пусть пишут о любви, о семье; читатель, зритель ждут книг именно об этом.
Третьи вставали в позу разрешителей спора: что это за метафизика, что это за «или – или», – нужно сочетать и то и другое; в каждом произведении должны быть показаны и труд человека и его личная жизнь. Только тогда образ будет жизненным, всесторонним, ярким.
Весь этот спор был во многом бесплоден, так как велся в ложной плоскости – плоскости тематической. При таком подходе упор делается на «материал», на то, о чем пишет автор – о заводе, колхозе или о любви, семье. Между тем главное – как он об этом пишет.
Наш так называемый «производственный» роман оказался несостоятельным вовсе не потому, что там не хватало «личной жизни». Появлялись и такие, в которых было не только производство, но и любовь, семья. И тем не менее лучше они оттого не становились. Беда этих романов состояла не в том, что там было «много» производства, а в том, что за «производственными» вопросами не стояло никаких или почти никаких общественных проблем. Поэтому книги эти и не волновали читателя, поэтому и воздействие их на жизнь было мизерным. Ставился, например, в романе вопрос о каком-либо новом резце, затем этот резец внедрялся в производство, и «значение» романа на этом исчерпывалось (а иногда и такого «значения» не было).
Авторы подобных сочинений были простыми «копиистами», описателями действительности. Настоящий же писатель должен быть, по выражению Гоголя, «разрешителем современных вопросов».
Литература призвана не только отражать современность, но и воздействовать на нее, преобразовывать ее. А этого она сможет достичь лишь в том случае, если будет ставить действительно важные, кардинальные проблемы эпохи, волнующие массы людей. Для того чтобы добиться реального, а не только видимого укрепления связи литературы с современностью, мало ратовать за современную тематику. Необходимо по-настоящему бороться за современную общественную проблематику.
* * *
Литература – человековедение. Она рисует жизнь людей, раскрывает их в отношении к обществу, к труду, друг к другу. Серьезные общественные проблемы она ставит, изображая человеческие взаимоотношения.
Общество никогда не стоит на месте, оно изменяется, развивается. Вместе с ним изменяются люди. Одна из главных задач литературы и состоит в «преследовании» быстротекущей жизни, в уловлении этих изменений.
Изобразить современность – значит запечатлеть современные типы и характеры людей, их движение, их борьбу.
«Большой человек, – тип, – вот задача искусства. Лев Толстой написал Платона Каратаева…Теперь Платон – да не тот… Я хочу знать – каков сейчас этот стомиллионный Платон.
Достоевский написал Грушеньку. Она хотя бы одной капелькой, но жила в каждой русской женщине. Теперь Грушенька – да не та. Но какая?..
А те новые типы, кому еще в литературе нет имени, кто пылал на кострах революции, кто еще рукою призрака стучится в бессонное окно к художнику, – все они ждут воплощения. Я хочу знать этого нового человека, Я хочу знать сегодня самого себя», – говорил в середине 20-х годов А. Толстой.
С тех пор прошло много времени. Немало сделано за этот период нашими писателями. В замечательных книгах запечатлены люди 20-х, 30-х годов и грозных лет Отечественной войны. Новые типы уже воплощены художниками слова в незабываемые образы, они обрели имена, и имена эти знает весь мир. Но задача искусства осталась та же – нарисовать современные типы и характеры; ведь ныне наш современник, человек 50-х годов, говорит: «Я хочу знать сегодня самого себя».
Не противоречит ли это тому, что говорилось выше о значении серьезной общественной проблематики? Конечно, нет. Известно, что в художественном произведении общественная проблема должна быть воплощена в образную ткань, должна «вытекать» из логики действия или взаимоотношений персонажей, а не просто декларироваться.
Даже самая актуальная проблема не «вывезет» очерк, повесть, роман, если в них не будет ярких образов. Вот почему было бы неправильно, ухватившись на сей раз уже не за «тему», а за «проблему», снижать требования к литературе, ибо в противном случае могут появиться лишь очерки и даже романы, мало похожие на творения искусства.
Современная общественная проблематика и современные типы, характеры людей – это двуединая задача литературы, ибо в искусстве одно не может существовать вне другого. Если говорить о конкретных путях проявления этого единства, то мы должны будем прежде всего остановиться на вопросе о конфликте.
Конфликт – это и форма выявления поставленной проблемы и способ раскрытия характеров героев книги. Поэтому он и привлекает столь пристальное внимание критиков при анализе каждого нового произведения, поэтому наша общественность и боролась столь настойчиво против бесконфликтности литературы и искусства. Степень современности книги во многом зависит от значительности конфликта.
Если говорить о недавнем прошлом, то наиболее распространенным в литературе был конфликт между новатором и консерватором. Сколько пьес, повестей, романов строилось на нем, сколько их строится еще сейчас.
Хотите продолжить чтение? Подпишитесь на полный доступ к архиву.
Статья в PDF
Полный текст статьи в формате PDF доступен в составе номера №12, 1958