Время, трудное для пера

Окидывая взглядом события, происшедшие в Монголии за годы ее революционного развития, поражаешься масштабам работы, проделанной народом под руководством партии, тем переменам, которые произошли в жизни совсем недавно еще отсталых, забитых нуждой людей. Провозгласив Народную республику, партия провела в стране важнейшие революционные реформы: ограничив сферу действия иностранного капитала, постепенно вытеснила его из экономики страны, установила государственную монополию на внешнюю торговлю; создав государственные и кооперативные промышленные предприятия, ввела целую систему кредитования финансов и торговли.

Таким образом⁴ была заложена основа народной экономики. Одновременно с борьбой против капиталистических принципов хозяйствования народная власть повела наступление на буддийскую религию, влияние которой на народное сознание было весьма глубоким. Монгольский буддизм представлял собой внушительную политическую, моральную и идеологическую силу. В стране было более ста двадцати тысяч лам, действовало семьсот монастырей и дацанов. В такой обстановке партия последовательно и гибко проводила политику отделения религии от государства, решительно подавляла сопротивление реакционной верхушки лам и привлекала на свою сторону лам низкого сословия, которые приобщались к общественно полезному труду. Религия теряла свою власть над умами и чувствами людей.

Опираясь на всестороннюю помощь Советского Союза и других социалистических стран, наша Народная республика создала и развила свою промышленность и транспорт. В процессе этого развития у нас формировались отряды рабочего класса. В то же время Монголия – традиционно скотоводческая страна, и, естественно, с самых первых дней своего правления новая власть поставила перед собой задачу подъема сельского хозяйства. С этой целью в конце 50-х годов партия провела серию мероприятий по коллективизации индивидуальных аратских хозяйств на добровольных началах. Теперь у нас в стране единое коллективное хозяйство.

Наконец, за годы народной власти в Монголии возникла новая, трудовая интеллигенция.

Я ясно отдаю себе отчет в том, что пока мое выступление напоминает скорее краткие извлечения из истории нашей народной власти, нежели рассказ о писательских делах. И тем не менее я совершенно сознательно именно так начал свой разговор. С моей точки зрения, только представив себе объем и революционное качество сделанного за последние пятьдесят лет, можно понять человеческий эквивалент этих преобразований. Ведь материальный прогресс неотделим от духовного обновления личности.

Вот мы говорим: до революции народ в подавляющей своей массе жил в темноте, а сейчас все взрослые у нас грамотны, дети получают среднее и высшее образование. Звучит как информация, но за сухой протокольной строкой здесь факт величайшего духовного значения: революция в культуре обусловила духовную зрелость того, кто вчера еще был темен и забит.