Вопросы, требующие постановки и решения

Сегодняшнее обсуждение вызвано сознанием необходимости тесной связи между литературой и школой, в чем не только школа, но в немалой степени и сама наша литература безусловно нуждается.

Обсуждение это тем важнее, что, говоря о работе журнала «Литература в школе», нельзя не ставить вопросов об изучении и преподавании литературы в школе вообще. Журнал выходит уже не одно десятилетие, в нем, как в зеркале, отражается история советской педагогики за этот длительный период в ее теоретических и практических исканиях, экспериментах, немалых и принципиально важных достижениях, но порой и неудачах, даже срывах.

Поэтому говорить о журнале я буду в свете этих общих задач, руководствуясь ими как критериями для оценки работы журнала; из этого вытекают и те, считаю, существенные пожелания, которые у меня имеются для улучшения его работы.

Целевой установкой журнал, естественно, имеет помощь учительству, он откликается на запросы, потребности, нужды преподавателей литературы. И поставленную себе задачу он во многом и многом неплохо выполняет. Это подтверждается и его самым большим из всех издающихся у нас журналов, посвященных вопросам литературы, тиражом и, главное, тем, что он неуклонно из года в год повышается; за последние три года возрос больше чем на 25 тысяч и достиг внушительной цифры – около 250 тысяч экземпляров.

Это, думаю, связано прежде всего с тем, что журнал стремится «в просвещении стать с веком наровне» – последовательно ведет линию на связь преподавания с развитием все более обогащающегося современного советского общества и возникающими отсюда новыми и порой очень нелегкими задачами. В то же время журнал отчетливо сознает, вопреки подчас раздающимся у нас противоположным суждениям, что литература как школьный учебно-воспитательный предмет не может существовать без науки о ней, с основами которой школа, как в отношении всех других основных предметов обучения, обязана познакомить учащихся. Поэтому журнал стремится быть на уровне современного советского литературоведения (употребляю это родовое понятие, в состав которого включаю не только историю и теорию литературы, но и литературную критику).

В журнале систематически печатаются применительно к задачам школы литературоведческие статьи (первый раздел так и называется – «Литературоведение»). Я сказал «применительно» не случайно. Далеко не все из того, что, скажем, печатается в «Вопросах литературы», может и должно печататься в «Литературе в школе». Конечно, написанные для учителя статьи должны быть на уровне современного литературоведения, но все-таки школе нужны уже устоявшиеся, проверенные временем концепции и трактовки. Вот не так давно в «Вопросах литературы» была напечатана статья А. Гуревича «Проблема нравственного идеала в лирике Пушкина» (1969, N 9). Это интересная работа, в ней немало глубоких мыслей и свежих наблюдений, но содержатся некоторые дискуссионные положения, которые могут быть оспорены. Поэтому для «Литературы в школе» она не подошла бы.

Затем следует раздел «Методика и опыт», по праву занимающий в журнале самое большое место, и примыкающий к нему раздел «Консультация». В разделе «Обзоры и рецензии» читатели довольно полно знакомятся с новинками соответствующей профилю журнала педагогической и литературоведческой литературы.

Но имеется в журнале существенный пробел. В настоящем своем виде журнал все же носит в основном подсобный характер. Только помогать преподавателям литературы в школе, в особенности в наши дни, когда вопросы школьного литературного образования приобрели такой остро дискуссионный характер, недостаточно.

У всех нас на памяти та буквально буря, которая разразилась, когда эти вопросы были вынесены печатью на широкое общественное обсуждение. Многое, что тогда писалось и предлагалось, имело характер то возвращения к задам, давно пройденным и преодоленным опытом развития советской школы, то доморощенного прожектерства, проистекающего из явной неосведомленности, то прямого нигилизма в отношении литературы как учебного предмета. Но наряду с этим были и дельные суждения и высказывания. Главное же, что дискуссия со всей ясностью обнаружила всеобщую и глубокую неудовлетворенность современным состоянием школьного преподавания литературы. Сейчас, в связи с совместной разработкой педагогами и учеными новой школьной программы, которая представляет несомненный (но, как я убежден, еще далеко не достаточный) шаг вперед, в связи о экспериментальным введением так называемых «факультативных курсов», страсти поулеглись. Но я не уверен, не затишье ли это перед новой бурей, ибо некоторые кардинальные вопросы, связанные с преподаванием литературы, так еще и остаются далеко не полностью осознанными и проясненными. Именно таким прежде всего является основополагающий, можно сказать, гносеологический вопрос: что представляет собой сам предмет литературы в школе?

За последнее время особенно часто и усиленно подчеркивается, что в системе школьного обучения литература, в отличие от всех остальных дисциплин, – предмет эстетический. Здесь сказывается несомненная и законная реакция на имевшее у нас место на первых этапах развития советского общества, порой проявляющееся и сейчас, невнимание к литературе как к искусству слова. Ведь до сих пор у нас в ходу словосочетание: «литература и искусство». Вместе с тем подчеркнутое провозглашение литературы в школе предметом только эстетическим носит односторонний характер и влечет за собой, в силу этой односторонности, явно неверные выводы и весьма нежелательные последствия. Исходя из этого определения предлагается делать при преподавании литературы основной упор на сугубо эмоциональное восприятие изучаемых произведений. При этом упускается из виду, что художественная литература – искусство слова, что материалом ее является язык, методом – художественное мышление. А это не только сообщает ей не сравнимую ни с каким из искусств всеобъемлющую универсальность (мысль охватывает все явления действительности – природы и общества), но и делает ее могучей идейной силой, оказывающей громадное влияние на сознание и развитие общества. Уже Пушкин писал: «Писатели во всех странах мира суть класс самый малочисленный изо всего народонаселения. Очевидно, что аристокрация самая мощная, самая опасная – есть аристокрация людей, которые на целые поколения, на целые столетия налагают свой образ мыслей, свои страсти, свои предрассудки. Что значит аристокрация породы и богатства в сравнение с аристокрацией пишущих талантов? Никакое богатство не может перекупить влияние обнародованной мысли. Никакая власть, никакое правление не может устоять противу всеразрушительного действия типографического снаряда». Многие события мировой жизни, происходившие за последнее время на наших глазах, подтверждают это пушкинское высказывание.

Поэтому редакция «Литературы в школе» правильно сделала, совсем недавно напомнив, что «литература – предмет идеологический» (заглавие передовой статьи, опубликованной в N 5 журнала за 1969 год). Но это определение тоже – односторонность, как и ходовая формулировка: