Вольные вопросы книжной торговли

Труд писателя может считаться завершенным только после того, как изданная книга с помощью продавца и библиотекаря дойдет до читателя. Тираж книги – это прежде всего высота той трибуны, которую получает литератор. Уже поэтому состояние книжной торговли нам небезразлично, оно нас кровно интересует. Как бы ни были иногда досадны и мучительны наши взаимоотношения с издательствами и книготорговцами, определяющими тиражи книг, а следовательно, в какой-то мере круг будущих читателей, нас никогда не покидает уверенность, что литератор, издатель и книготорговец – участники общего процесса развития советской культуры. Что же касается ведомственных распрей и взаимообвинений издателей и книготорговцев, отголоски которых время от времени звучат на страницах печати, то они вызывают чувство горечи, недоумения и тревоги.

Так, думается, что Статья Вл. Воронова в «Известиях» (от 8 марта с. г.), открывшая дискуссию по вопросам книготорговли, носит излишне бойкий заголовок: «Издатели завлекают, авторы не стесняются». Вл. Воронов не оригинален, – все беды книжного рынка он приписывает одним только литературным издательствам, подобно тому как авторы других статей – литераторы и книгоиздатели – награждают всеми грехами Книготорг (я бы сказал, что не избежал этого и Ан. Дремов, напечатавший свою заметку в «Вопросах литературы», N 8, с. г.). И если я избираю статью Вл. Воронова отправным пунктом своих рассуждений о книготорговле, то именно потому, что автор исходит из ложных, на мой взгляд, но весьма распространенных посылок.

Оговорюсь, впрочем, что отдельные утверждения Вл. Воронова кажутся мне вполне справедливыми. Верно, что Книготорг (и издательства) не могут порой устоять перед нажимом авторов, «тем более влиятельных»; что встречаются ненужные параллельные издания; что аннотации пишутся то схематически невыразительно, то языком балаганного зазывалы, – чтобы обвести вокруг пальца работников книготорговли (читатель аннотаций не видит!). Тем не менее взгляды, изложенные в данном случае Вл. Вороновым, не помогают решению проблемы. Ошибочны и те панацеи, которые предлагаются для уврачевания книготорговли, хотя автор свято верит в их целебную силу. Позволю себе возразить здесь по крайней мере против мнения Вл. Воронова, что полномочным представителем читателя является только продавец книжного прилавка.

В полемике с этими взглядами мне хотелось бы не прибегать к умозрительным аргументам. Я буду ссылаться на свои наблюдения, сделанные в начале этого года в городе Запорожье, в котором, выполняя поручение Московской организации писателей, знакомился с состоянием книжной торговли.

Знакомство началось в сущности с киоска в гостинице. На прилавке лежали газеты и иллюстрированные журналы, а в шкафчике – поставленном торцом к покупателю так, что названий не разглядишь, – книги. Продавец, немолодая женщина, была, по-видимому, приятно обрадована моим интересом к книгам и отозвалась на него, как могла:

— «Анну Каренину» Льва Толстого не читали?

Оказалось, что лишь одна эта книга из имеющихся в киоске была знакома продавцу. И ни об одной другой, ни об ее авторе она не могла сказать ни единого слова. По-видимому, ей и в голову не приходило, ну хотя бы скуки ради, полистать книги в свободную минуту.

Мне могут возразить: киоск принадлежит Союзпечати, – Книготорг за него не в ответе. Но разве в книжных магазинах перевелись продавцы, которые сами книг не читают и ничего не в состоянии подсказать покупателю? Совсем недавно я увидел в витрине крупного московского магазина на Садовом кольце второй том книги итальянского искусствоведа Вентури «От Манэ до Лотрека». Название было незнакомо продавцу, он с трудом нашел на полках стопку книг. Разговорившись с этой девушкой, я узнал, что она помимо десятилетки окончила курсы Книготорга. Но учили ее «на продавца всякой книги», а вовсе не на продавца художественной литературы. И, к сожалению, у бывшей школьницы, очутившейся среди книг по искусству, не возникла потребность даже полистать книги, разглядеть «картинки».

«Молчаливость продавца – вот наш бич!» – эти справедливые слова принадлежат не кому другому, как одному из руководителей областного запорожского Книготорга Г. Осауленко, работающему в книжной торговле тридцать пять лет. Уже по этому одному мне не приходит в голову винить за литературную малограмотность и проистекающую из нее молчаливость продавцов только Книготорг.

По совету Г. Осауленко в воскресный день я зашел в головной книжный магазин N 1 в старом городе. Прилавок, за которым торгуют художественной литературой, занимает метра три, но подступиться к нему трудно, – покупатели стоят стеной. Человек дальнозоркий еще кое-как разбирал названия книг, стоящих на полках; тот, кто называл известную ему книгу, тоже мог добиться ответа от продавца (правда, большей частью отрицательного). Но чаще всего покупатель, тот, которому надо сделать свой выбор из многих книг, подержать их в руках, полистать, выслушать совет продавца, попадал в тяжелое положение.

В служебном отделении магазина, в которое с трудом протиснулся между связками книг, я познакомился с заведующим книжным отделом И. Лепуновым, да, кроме того, застал здесь знакомых уже книготорговцев Г. Осауленко и П. Азрельяна, товароведа, занимающегося много лет художественной литературой в областном Книготорге; видно, и в воскресный день их потянуло «на производство»- в магазин.

— Вот так и работаем! – пожаловались хором все трое. – Получаем книги два раза в неделю.