Вокруг Джека Лондона

Казалось, уже улеглись в США волны, поднятые среди почитателей таланта Джека Лондона 100-летней годовщиной со дня его рождения: прошли симпозиумы и вечера, прочитаны и поставлены на полку юбилейные номера журналов, посвященные классику американской литературы¹, обсуждены в современном аспекте проблемы, связанные с его творчеством. В 1975 – 1977 годах были поставлены кино- и телефильмы, в основу которых легли мотивы произведений писателя и те или иные эпизоды его биографии; в США и в Европе вышли новые издания сборников его рассказов,романов, собраний сочинений: увидели свет двадцать четыре тома – во Франции, двадцать – в Дании. Впервые в США появился сборник фантастики Лондона, а незадолго до этого книга очерков и драма «Золото», написанная в соавторстве с Г. Хероном. По данным американских библиографов, в настоящее время в США переиздаются двадцать восемь из пятидесяти трех книг художника.

Приуроченные к 100-летию, вышли две новые биографии писателя: Р. Барлтропа «Джек Лондон – человек, писатель, бунтарь» (Англия, 1976) и Э. Синклера «Джек. Биография Джека Лондона» (США, 1977). С неизменным интересом читатели встретили переиздание (исправленное и уточненное) популярной книги И. Стоуна «Моряк в седле» (она хорошо известна и у нас в стране). Готовится к изданию биография Чармиан Лондон, жены писателя.

И после юбилея продолжается изучение наследия писателя. Выпущен сборник «Джек Лондон. Критические очерки» ², подводящий итог изучения творчества писателя американскими литературоведами; издан с подробными комментариями том «Джек Лондон на дороге» ³, куда включен дневник будущего писателя, который он вел в годы бродячей жизни, и связанные с этой темой рассказы и очерки; наконец, увидело свет, тоже снабженное хорошим аппаратом, собрание его статей, очерков, рецензий и писем, посвященных писательскому труду⁴. Из заметных работ упомянем также монографию Дж. Макклинтока «Белая логика. Рассказы Джека Лондона» (1976).

Как видим, творчество писателя обладает большим запасом жизнестойкости, оно не утратило своей привлекательности для новых поколений. И возрастающий интерес к нему имеет общественные корни: демократические идеалы, получившие мощный импульс в 60-е годы, упорно прокладывают себе дорогу дальше.

Не останавливаясь подробно на книгах первой половины 70-х годов, мы все же не можем не упомянуть монографию известного американского профессора И. Лейбора «Джек Лондон», вышедшую в серии биографий американских писателей, выпускаемой издательством «Твейн паблишерс» ⁵. В отличие от приверженцев «новой критики», И. Лейбор судит о писателе не по тем «недостаткам», которые эти критики обнаруживают при сопоставлении его творчества с провозглашенными ими принципами, а исходя из своеобразия произведений Лондона, из того, что оригинального внес этот художник в национальную литературу. «Ему не хватает, – не без иронии пишет И. Лейбор, перечисляя претензии «новой критики» к Лондону, – новаторского блеска Эдгара По, энциклопедического кругозора Мелвилла, широкого трагикомического размаха Марка Твена, психологической чуткости Джеймса, культурной отзывчивости Хоуэллса, глубокой социальной проницательности Фицджеральда, стилистической цельности Хемингуэя и величественной художественной небрежности Фолкнера. Оцененные по их стандартам, его произведения и в самом деле могут показаться «маловажными для развития нашей современной прозы». Однако отныне, продолжает И. Лейбор, когда сокрушена гегемония «новой критики», стало очевидным, что ни один большой писатель не может быть понят без рассмотрения сильных сторон его наследия. А они прежде всего, как справедливо считает И. Лейбор, неразрывно связаны с социальным пафосом творчества Лондона, его выступлением в защиту отверженных и угнетенных, любовью к простым людям. Популярность Лондона, пишет критик, у широкого читателя сравнима лишь с популярностью Твена, но он, пожалуй, глубже Твена воплотил тягу американцев к романтическому приключению. «Мартин Идеи» предвосхитил романы крушения иллюзий, написанные позже Драйзером, Льюисом, Фицджеральдом, а мастерство писателя проложило путь поколениям Хемингуэя, Мейлера, Гарднера.

Не соглашаясь с мнением «новой критики», современные американские исследователи отмечают, что Лондону по праву принадлежит достойное место в национальной культуре. Первым из американских литературных знаменитостей и самым крупным писателем «границы» в период между Купером и Фолкнером называет Лондона другой исследователь его творчества, Х. Лахтман, считая, что писатель значительно расширил стилевые возможности американской прозы.

Авторы, пришедшие в литературу вслед за создателем северных рассказов и «Мартина Идена», пишет в предисловии к упоминавшемуся сборнику критических очерков профессор Р. Оунби, каждый по-своему ему обязан: Хемингуэй – простотой стиля и суровой мужественностью; Драйзер – разочарованием в «американской мечте»; и даже грубый слог Мейлера и Джонса, считает критик, восходит к Лондону⁶.

«Сегодня, – говорит далее Р. Оунби, – Лондона читают больше и пишут о нем больше, чем полвека назад».

Джоан Лондон, дочь писателя, первой среди американских литературоведов подтвердила отмеченное советской критикой жизнелюбие и жизнеутверждающий пафос произведений Лондона⁷, усматривая в этом один из секретов их привлекательности для многих поколений. Ныне и другие американские авторы обращают внимание на страстную любовь к жизни, пронизывающую, воспользуемся их термином, «натурализм» Лондона.

Одну из причин возросшего интереса к писателю среди взрослых читателей Р. Оунби видит в созвучности его книг интеллектуальному и литературному климату Америки 60-х – начала 70-х годов. Бунт и раскол взорвали замкнутость и благодушие академической общины, поколебали снобизм и элитарность, присущие университетской науке, подорвали авторитет «новой критики», способствовали появлению иной литературы и иного читателя – более расположенного к Лондону. Среди новых читателей, отказавшихся от традиционных ценностей, оказались в начале 60-х годов и битники⁸.

Однако между Лондоном и битниками есть существенное различие: дорога битников никуда не вела; между тем дорога Лондона имела вполне определенное направление, – социалистические убеждения сделали из него не просто мятущегося по стране хроникера, но реформатора.

Большую заслугу Лондона современные критики видят и в создании женских образов, прежде всего женщины из рабочего класса. Так, внимание К. Сташ привлекла героиня «Лунной долины» Сэксон Браун. Вопреки предрассудкам, женщина в книгах Лондона способна действовать в трудных условиях не хуже мужчин и даже в известной мере может стать для них образцом. Она упорна и талантлива. Она верный друг, мужественный помощник в серьезном деле. Черты новой женщины, полагает К. Сташ, были отчасти присущи Анне Струнской, с которой Лондона связывала духовная и интеллектуальная общность, Чармиан Китредж, ставшей его женой и неизменной спутницей в путешествиях (кстати, К. Сташ заканчивает книгу о Чармиан), сводной сестре писателя Элизе, верной помощнице и доверенному лицу в хозяйственных делах.

То обстоятельство, что американская прогрессивная критика вновь обращается к роману «Лунная долина» ⁹, представляется заслуживающим внимания. Это одно из самых значительных, с нашей точки зрения, произведений Лондона, привлекающее широтой изображения американского пролетариата. Правдиво показав условия жизни рабочего, классовую борьбу в моменты ее чрезвычайного обострения, писатель раскрыл психологию типичного американского пролетария начала XX века и его поиски лучшей доли в отдаленном от цивилизации краю. Более углубленному пониманию характера главного героя «Лунной долины» Билла Робертса, закономерности его появления на страницах романа может служить характеристика, данная этому историческому моменту выдающимся деятелем американского рабочего и коммунистического движения Вильямом Фостером. В 1923 году он писал: «Из рядов американского рабочего класса то и дело выделялись более или менее одаренные лица, быстро обогащавшиеся и переходившие в ряды средней, а то даже и крупной буржуазии… Имея перед собой сотни, а то и тысячи примеров «вышедших в люди» счастливцев, большинство рабочих считало свое положение, наемного рабочего, лишь временным и всегда лелеяло надежду когда-нибудь попасть в ряды буржуазии. Вообще, идеалом американского рабочего было (к сожалению, это остается в силе еще и до сих пор) добиться, по крайней мере, положения мелкого буржуа» ¹⁰. Если основное содержание книги И. Лейбора – анализ творчества Лондона, то в центре внимания Э. Синклера¹¹, как явствует из названия его книги «Джек. Биография Джека Лондона», – жизнь писателя. Адресуя свою работу серьезному читателю и специалистам, автор стремится объяснить поступки, движущий импульс и мотивы творчества писателя с точки зрения психологии. Автор ознакомился с архивами библиотек и частных коллекций, в том числе и с до сего времени закрытым архивом Чармиан Лондон, с дневниками и неопубликованными воспоминаниями современников, наконец, с подготовительными материалами, принадлежащими некоторым биографам Лондона. Книга обращает на себя внимание документированностью, богатством разнообразных сведений и подчас неизвестных подробностей.

Скажем, таких: возвращаясь с Аляски после неудачной золотоискательской эпопеи, Лондон нанялся на пароход кочегаром до Ванкувера, и привез он домой с Клондайка всего-то на 4,5 доллара золотого песка! А за неполных два года его интенсивной сочинительской деятельности, с августа 1898 по май 1900 года, из ста трех его произведений с первого раза журналы приняли всего лишь пятнадцать, а остальные восемьдесят восемь были отвергнуты более четырехсот раз.

Э. Синклер приводит до сих пор неизвестные наброски плана неосуществленного романа (в основу которого писатель предполагал положить историю своего неудачного первого брака с Бесс). Интересны страницы о взаимоотношениях Струнской и Лондона. Э. Синклер считает ее первой большой любовью писателя. Представляется несомненным значительное влияние Струнской на Лондона, художника и человека. Как известно, она соавтор романа «Письма Кемптона и Уэйса». Привлекают внимание и замечания критика о даре предвидения писателя, который проявился в «Железной пяте», где предугадано появление фашизма, рассказе «Любимцы Мидаса» (поведение его персонажей напоминает действия современных гангстеров и политических убийц-вымогателей типа итальянских «красных бригад»). В связи с этим хотелось бы сделать одно замечание: как нам представляется, в «Железной пяте» и «Беспримерном нашествии» отразились не столько предвидения, сколько тревожные предостережения американского художника, адресованные потомкам.

Все биографы писали о тяжелых, полуголодных детских годах Лондона. Но в книге Э. Синклера, пожалуй, впервые так наглядно показано, насколько глубоко отразилось детство писателя в его последующем творчестве. Первая глава книги так и названа: «Утраченное детство», или (может быть, правильнее перевести) «Детство, которого не было». В детстве Лондон был взрослым, а когда вырос, стал мальчишкой, восторженным любителем игр и путешествий, розыгрышей и шуток – он как бы наверстывал упущенное.

Как уже говорилось, в книге Э. Синклера немало любопытных деталей. К сожалению, неофрейдистские концепции сковали мысль автора, помешали ему учесть факты, противоречащие его догадкам и опровергающие его подчас наивные гипотезы. Не всегда критически относится автор и к источникам. Порой это слухи или случайные высказывания. Замечания какого-нибудь золотоискателя, встречавшего Лондона в Доусоне, подаются без комментариев, без собственной объективной оценки. Иногда в качестве доказательств приводятся давно признанные лживыми свидетельства приятеля Лондона Д. Ноэла. Немало в книге неточностей¹², неверных утверждений.

Так, фотография Джека с Чармиан за пишущей машинкой (стр. 13) не могла быть сделана в 1903 году, то есть до развода с Бесс. Рост голосов, поданных за Ю. Дебса, имел место не в 1900 году, как указывает Э. Синклер (стр. 76), а в 1904, 1908 и 1912 годах. Никак нельзя согласиться с утверждением биографа, будто роман «Маленькая хозяйка большого дома» полон ненависти и презрения к человеку (стр. 194). Такая, мягко говоря, странная характеристика романа подтверждает, с точки зрения автора, «человеконенавистнические настроения» Лондона к концу жизни, Равно как нельзя принять стремления Э. Синклера выставить на первый план болезни, психические травмы и якобы преследующие Лондона неудачи. Под пером исследователя Лондон фактически лишен в высшей степени присущего ему жизнелюбия, творческого порыва, устремленности к идеалу. Э. Синклер, в сущности, не приемлет характера своего героя. И конечно же, не разделяет политических взглядов писателя, что не мешает ему – отдадим должное объективности автора – сделать вывод: «Проживи Джек еще год, чтобы стать свидетелем большевистской революции, он, вполне вероятно, был бы третьим американским бунтарем, похороненным у Кремлевской стены» (стр. 243). Двумя другими бунтарями, которых имеет в виду Э. Синклер, были Джон Рид и Билл Хейвуд.

Такой прогноз – не похвала в устах критика, несогласного с революционными воззрениями Лондона и не склонного к преувеличениям. Тем более убедительно он звучит.

Судя по первым откликам, американские литературоведы встретили монографию Э. Синклера без воодушевления. Говоря о подходе автора к предмету исследования, профессор Х. Лахтман резонно замечает, что значение знаменитого писателя не определяется суммой его недугов¹³; а в вышеупомянутой рецензии Д. Уокер обвиняет автора в сочинении мифов и называет книгу «Джек…» галантным провалом.

Эти серьезные срывы Э. Синклера, как нам представляется, предопределены избранной им позицией. Научной биографии противопоказан не только подобострастный взгляд автора снизу вверх на своего героя, но и снисходительный взгляд сверху вниз. В основе ее должна лежать научная объективность, стремление непредвзято разобраться в обстоятельствах жизни, характере и поступках писателя, своеобразии его натуры, нашедшей выражение в художественном творчестве. А с этой точки зрения мы вправе предъявить критику серьезные претензии.

Литературоведы, сгруппировавшиеся вокруг журнала «Джек Лондон ньюслеттер» ¹⁴, подвергли основательной критике попытки аналитиков неофрейдистского толка выводить творческий импульс и мотивы произведений писателя из его предполагаемых пороков, а пороки – из его произведений, а именно такова исходная точка зрения К. Старра, автора главы о Лондоне в книге «Американцы и калифорнийская мечта». Не без иронии отзывается Х. Лахтман об этой главе, осуждая автора за то, что он упростил сложный характер Лондона, превратил его любовь к жизни – в… желание смерти¹⁵. Х. Лахтман уличает К. Старра в умышленном искажении содержания произведений Лондона. Точку зрения Х. Лахтмана поддерживает И. Лейбор: обратившись к той же главе, он буквально по пунктам опровергает основные тезисы автора, касающиеся «прогрессирующей деградации Лондона» после путешествия на «Снарке», показывает необоснованность такого вывода. Давно уже, пожалуй лет двадцать, американские (да и не только американские) литературоведы, обсуждая появляющиеся крупные работы о Лондоне, мечтают об основательной, написанной на уровне современных требований биографии писателя. После слабой книги Р. О’Коннора «Джек Лондон» (1964) в 1966 году вышел серьезный труд историка литературы старшего поколения Ф. Уокера «Джек Лондон и Клондайк», положивший, казалось, хорошее начало созданию научной биографии писателя. Но с тех пор прошло уже почти пятнадцать лет, а научно достоверная биография Лондона до сих пор остается ненаписанной.

1. Укажемнаследующие: «Modern Fiction Studies», vol. 22, Spring 1976; «Western American Literature», vol. XI, N 2, August 1976; «The Pacific Historian», Vol. 21, N 2, Summer 1977; воФранции: «Europe», Janvier-Fevrier 1976.[↩]
2. »Jack London. Essays in Criticism», ed. by R. W. Ownbey, Santa Barbara, 1978. [↩]
3. «Jack London on the road. The tramp diary and other hobo writings», ed. by R. W. Etulian, Utah, 1979.[↩]
4. »Jack London. No mentor but myself. A collection of articles, essays, reviews and letters on writing and writers», ed. by D. L. Walker, Port Washington, N. Y. 1979. [↩]
5. Earle Labor, Jack London, Twayne Publishers, N. Y. 1974.[↩]
6. »Jack London, Essays in Criticism», p. 8. [↩]
7. См. вступительнуюглавуавторакпереизданиюкниги: Joan London, Jack London and His Times, Seattle and London, 1968, p. XV-XVI.[↩]
8. »Битники создали атмосферу, – отметил в 1958 году писатель-коммунист Майкл Голд, – в которой свободно обсуждаются идеи. Разве не жаждет сейчас Америка идей, как пустыня дождя?» [↩]
9. В США этот роман не переиздавался почти полвека, и лишь недавно он вышел в новом, со вкусом оформленном издании с предисловием директора музея «Мир Джека Лондона» в Глен-Эллене Р. Кингмана.[↩]
10. В. Фостер, Лига профсоюзной пропаганды в Америке, Профинтерн. М. 1934, стр. 4.[↩]
11. A. Sinclair, Jack. A Biography of Jack London, N. Y. – London, 1977.[↩]
12. Многие из них подмечены американским лондоноведом Д. Уокером. См.: D. Walker, The Exhumation of Jack: Andrew Sinclair’s Patho-Biography, «Jack London Newsletter», vol. 10, N 3, Sept. -Dec. 1977.[↩]
13. См.:»Jack London Newsletter», Vol. 10, N 3, 1978, p. 172.[↩]
14. «Jack London Newstletter» выходит с 1967 года три раза в год. За исключением иногда публикуемых небольших материалов о Джесси Стюарте, он целиком посвящен Джеку Лондону. Бессменный его редактор и издатель – Хенсли Вудбридж, профессор Южноиллинойсского университета.[↩]
15. См.:»Jack London Newsletter», Vol. 10, N 3, 1978, p. 155.[↩]