Видеть то, что есть на самом деле

Так как я не услышал решительных возражений на свои мысли о главных тенденциях в современной литературе, то мне остается сказать в заключение совсем немного. Нужны некоторые уточнения и самые необходимые дополнения.

Л. Якименко мимоходом замечает, что анализа не бывает без синтеза. Это, конечно, справедливо. Более того – перед нами истина настолько бесспорная, что в ней, как пишут кибернетики, ноль информации. От того, что мы вновь провозгласим, что анализ связан с синтезом, мы никуда не продвинемся.

Между тем история литературы учит, что в разные периоды может на первый план выдвинуться какое-нибудь одно начало. В данном случае в современной нашей литературе явно преобладает начало аналитическое, пафос исследования, хотя, конечно, и сейчас мы видим попытки синтеза. Если мы хотим видеть то, что есть на самом деле, а не ограничиваться тривиально-общими формулами, то должны признать это.

Опыт литературы показывает, что сегодня художник особенно остро ощущает необходимость анализа всего многообразия современных типических обстоятельств. Только окунувшись во всю сложность нынешних связей и взаимоотношений, можно понять и показать личность современника. Сегодня требуется познание и еще раз познание, исследование и еще раз исследование. Таков, видимо, нынешний путь литературы к более глубокому синтезу.

Думаю, что глубоко закономерно и бурное развитие мемуарной и художественно-документальной литературы. Сами по себе НИ тот, ни другой жанры не являются привилегией современного этапа истории литературы. Существенны те характерные черты, которые привнесены в эти жанры сегодня.

Так, скажем, в первое послевоенное десятилетие у нас тоже, конечно, была художественно-мемуарная литература. Произведения Ф. Гладкова («Повесть о детстве», «Вольница» и др.), В. Смирнова («Открытие мира») и некоторые другие с полным правом можно отнести к этому жанру. Любопытная, однако, деталь: вне повествования в этих книгах оказывались крупнейшие события, связанные с рождением нашего общества. Тому есть объяснение- авторы начинали свой рассказ с событий начала века и обычно недалеко уходили от этого рубежа…

Это особенно заметно, когда сопоставляешь книги конца 40-х – начала 50-х годов с современными мемуарными произведениями. При всей спорности книги «Люди, годы, жизнь» И. Эренбурга, этому произведению не откажешь в масштабности, в стремлении пусть часто весьма субъективно, но коснуться многих важнейших событий нашего века. К. Паустовский начал свою «Повесть о жизни» еще в предвоенное время («Далекие годы»). Но именно на современном этапе им созданы книги, в которых изображены и Октябрьская революция, и гражданская война, и события 20-х и 30-х годов…

Весьма специфический, я бы сказал, литературоведчески-художественный характер носят мемуары Виктора Шкловского «Жили-были». В них присутствует и история советской литературы первого десятилетия, и эпоха, и биография автора, и революция, и пересмотр былых литературных теорий… Рядом с этими книгами стоят мемуары Ю. Либединского, Вс. Иванова, В. Каверина, А. Исбаха…

В этих книгах много субъективного? Да, несомненно! Они не заменяют исторических работ? Тоже верно. Тут нет еще желанного синтеза эпохи? Справедливо.