Верность действительности

Каждый рассказ, опирающийся на факт, – история, если этот факт историчен.

Возьмем шедевр творчества М. Горького – «Челкаш». Встреча его героев, Гаврилы и Челкаша, – факт исторически значительный. Поэтому рассказ «Челкаш» – семечко, из которого могла бы вырасти целая историческая эпопея, где драка у моря будет серединой, «пиком», кульминацией. Такая эпопея могла бы дать широкое, яркое полотно – картину человеческих взаимоотношений города и деревни в 80-х годах XIX века: с одной стороны, мужик-хозяин, с другой – представитель люмпен-пролетариата. Перед нами предстали бы и метания Гаврилы, крестьянина-земледела, ради земли идущего на преступление; и колебания сбившегося с пути городского пролетария, обращающего негодование, «святую злобу» своего класса в сверхчеловеческую ненависть и заносчивость. На этом мог бы вырасти социальный многоплановый роман.

Откуда же взять для него материал? Материал этот дает либо действительность, либо воображение самого автора, – третьего нет. Воображение автора могло бы, например, создать роман «Граф Челкаш». (Кочующие цыгане похитили когда-то из замка дитя некоего графа. Судьба ребенка потрясающа, и отсюда вполне понятна его «родовая гордость».) Роман этот мог бы быть «переживательным» в высшей степени (выражение одной девушки), мог бы читаться взахлеб, как «Консуэло» Жорж Занд.

Но Жорж Занд ныне читают, чтобы «забыться», «уйти от действительности». А нашему веку «забываться» не положено, «бежать от действительности» – некуда. Действительность стоит перед нами во весь свой могучий рост.