Важное начинание
«Литература в изменяющемся мире. Актуальные проблемы современной идейно-эстетической борьбы». Редакционная коллегия: П. С. Балашов, Рейнхард Вейсбах. Ефрем Каранфилов, Золтан Кенереш. Басил Колевски, Манфред Науманн, Лайош Нире, Я. Е. Эльсберг, «Художественная литература», М. 1975, 464 стр.
В этой книге, которая объединяет шестнадцать разных и по своей тематике, и по характеру работ, принадлежащих перу ученых из Болгарии, Венгрии, Германской Демократической Республики, Советского Союза, нетрудно обнаружить главную, сквозную тему – социалистический реализм, проблемы его теории и истории, защита его основополагающих принципов. В этом есть своя закономерность. Развитие литератур стран социалистического содружества с каждым годом все больше выдвигает на первый план вопросы социалистического реализма как узловые, без решения которых нельзя вести ни исследование литературного процесса наших дней, ни изучение традиций, активно действующих в сегодняшних условиях, ни дальнейшую разработку марксистско-ленинской эстетики. Какой стороны актуальных проблем современной идейно-эстетической борьбы мы бы ни коснулись – неизбежно так или иначе, прямо или косвенно, затронем проблематику социалистического реализма.
Именно в утверждении жизненности и силы социалистического реализма, бесконечного разнообразия присущих ему художественных форм и безграничных возможностей как подлинно новаторского искусства заключается пафос статьи Тодора Павлова «Социалистический реализм не догма, а творческий метод», которой открывается сборник. И не академически отвлеченно, а остро и злободневно звучит вопрос, поставленный Бела Кёпеци в статье под характерным названием «Современность социалистического реализма»: «Что значит современное применительно к искусству во второй половине XX века?» Этот вопрос сразу же вводит в самую гущу идеологических противоречий наших дней, потому что именно здесь пролегает весьма важный для судеб искусства водораздел, определяющий не только позиции писателей в идейной борьбе, но и характер творческого метода. Бела Кёпеци на конкретных примерах показывает, что за острой борьбой вокруг термина «модернизм» стоит, в сущности, «представление о мире», отношение к историческому прогрессу, ибо сторонники «модернизма» стремятся выдать за современное только то искусство, которое выражает кризисные явления в сознании, неверие в человеческие силы и в будущее человечества.
В настоящее время, как известно, в марксистском литературоведении нет полного единства в трактовке термина «модернизм», причем в этом дает себя знать и привычное, устойчивое словоупотребление, отражающее особенности литературного процесса в той или иной стране. Нельзя не согласиться с Иштваном Кираем («О некоторых проблемах модернизма»), обращающим внимание на то, что реальное наполнение понятия «модернизм» в различных условиях не было неизменным. В сущности, эстетическая наука социалистических стран только сейчас вырабатывает единый взгляд на понятие «модернизм» и в теоретическом и в историко-литературном плане. Не вызывает поэтому удивления, что разные авторы сборника за этим термином видят достаточно разное конкретное историко-литературное содержание. Общим, однако, при всех различиях, остается последовательно выраженное принципиальное отношение к модернистскому искусству как к порождению упадка буржуазного общества и бесперспективности его идеологии.
Поэтому модернистское искусство не может претендовать на роль авангарда современного художественного мышления; эта роль принадлежит вечно развивающемуся, живому реалистическому методу.
Б. Сучков в ставшей уже широко известной работе «Современные аспекты теории социалистического реализма», помещенной в сборнике, со всей решительностью выступил против упрощенных представлений о механической детерминированности художественного творчества условиями социальной жизни.
Подобные взгляды давно уже стали расхожими для буржуазной печати; с таких же позиций под видом «дальнейшего развития» марксизма нападают на марксистско-ленинскую эстетику, принципы партийности и народности наши идейные противники. Как показал Б. Сучков, эти взгляды требуют опровержения, прежде всего потому, что они оставляют в стороне вопрос об истоках искусства, идущего наперекор буржуазному загниванию: «…Художественная жизнь века нашего предстает как мертвая пустыня, выжженная модернизмом, где нет пространства для других художественных направлений, а социалистический реализм как бы и не существует вовсе».
В этой богатой мыслями, сильно и энергично написанной работе – последней крупной работе Б. Сучкова, которую можно назвать его научным завещанием, – развивается положение об осознанном историзме художественного мышления как ведущем признаке социалистического реализма. «Идее «безбрежности» реализма, – писал он, – марксистская эстетика противополагает идею богатства возможностей реалистической изобразительности, исследование которых ныне приобретает первостепенное и жгуче актуальное значение».
Конечно, смешны (хотя и далеко не безвредны) те советологи, которые и сегодня продолжают твердить о «стандартах», навязываемых социалистическим реализмом, уподобляют его «смирительной рубашке», доказывают, что «социалистический реализм был введен с целью «поставить литературу на службу политическому строю», и т. д. А. Дымшиц («Борьба идей за рубежом вокруг советской многонациональной литературы»), Э. Хексельшнайдер и А. Хирше («Советская литература в ФРГ»), из статей которых взяты эти примеры, отнюдь не приуменьшают опасность прямой дезинформации и клеветы. Но они подчеркивают необходимость обратить самое пристальное внимание на новую, более тонкую тактику, уже не первый год применяющуюся нашими противниками, вызванную реальными успехами социалистической литературы, все растущим интересом к ней во всем мире. Новые приемы эти, как пишет А. Дымшиц (помещенная в сборнике статья – одна из последних его работ), «непрочны по самой своей сути»; но «непрочность» эту надо постоянно доказывать.
Это обстоятельство делает еще более насущной задачу – во всей полноте показать социалистический реализм не как явление «региональное» (присущее только русской литературе) и «временное» (связанное с определенным историческим периодом), а как феномен общеисторический, как закономерную, высшую стадию развития художественного мышления человечества. Опровергая враждебные социалистической эстетике взгляды, необходимо, как об этом справедливо пишет Л. Иллеш («Некоторые проблемы социалистической литературы»), внимательно исследовать реальную историю становления социалистического реализма, в том числе и для того, чтобы «окончательно преодолеть устаревшую точку зрения, которая, идя вразрез с принципами марксистского сравнительного литературоведения или неточно применяя их, из отдельных явлений литературы какого-либо одного периода пыталась построить некую вневременную и внепространственную схему социалистического реализма».
Поэтому так важно, что сборник, посвященный актуальным проблемам идейно-эстетической борьбы, показывает многообразие форм социалистической литературы, своеобразие национальных путей становления социалистического реализма при единстве его идейно-эстетической основы. В широко аргументированной статье, упоминавшейся выше, Бела Кёпеци, опираясь на многие факты современной венгерской литературы, приходит к твердому выводу, что «показателем современного в искусстве второй половины XX века является следование методу социалистического реализма». Г. Кауфманн («Проблемы истории немецкой литературы первой половины XX века»), исходя из опыта литературы ГДР, в частности, пишет: «…Литература социалистического реализма учится показывать, что все богатство жизни, все, к чему следует стремиться, новые идеалы и прежние идеалы, извращенные буржуазией, обнаруживают в процессе революционной переделки действительности свое реальное содержание, свою «практическую» сторону». Давние традиции социалистического реализма в болгарской литературе исследует В. Колевски («Социалистический реализм в болгарской литературе»). Он заканчивает статью верными словами о том, что исторический опыт болгарской литературы представляет интерес «не только для нас, болгар, но способствует более полному и глубокому пониманию сущности этого метода, которому принадлежит будущее».
Одна из основных идей книги – сближающая, сплачивающая сила социализма и социалистического искусства, противостоящая и разного рода идеям замкнутости национальных культур, и многочисленным ложным, враждебным социализму и подлинному интернационализму рецептам общности, которые предлагаются современной буржуазной идеологией. Опыт многонациональной советской литературы не в последнюю очередь именно поэтому приобретает все большее значение в жизни современного мира. Как справедливо пишет В. Щербина («Великая сила единения»), «именно социализм является реальной исторической силой, объединяющей творческую деятельность миллионов людей, способной сплотить народы общностью основ культурного, всего духовного бытия».
Большое место занимает в сборнике вопрос об особенностях литературного процесса в условиях развитого социалистического общества. Этой, в известном смысле новой для литературной науки, проблемы касаются многие авторы, но подробнее всего она рассматривается в статьях о советской литературе наших дней, то есть о литературе, порожденной наиболее богатым реальным опытом и наиболее зрелым социалистическим обществом, которому принадлежит историческое старшинство среди всех членов социалистического содружества. В статье недавно скончавшегося Я. Эльсберга («О некоторых особенностях литературы в развитом социалистическом обществе») справедливо говорится, что мысль о высокой культуре будущего, о человеке, в котором органически заложено стремление к творчеству, звучала и у Горького, и у Маяковского, и у Леонова, и у Федина, и у других старших советских писателей первых послеоктябрьских лет. Причем эта высокая мечта о будущем не мешала «беспощадно трезвому изображению всех трудностей и противоречий настоящего». Одна из типических черт советской литературы последних лет состоит в том, что в «фокусе ее внимания» находится внутренний мир «простого» человека, но изображен он так, что через «будничное и бытовое выступают революционные процессы всемирно-исторического значения».
Увидеть новое в повседневном, раскрыть великую силу социализма в привычном – эта задача, конечно, принадлежит к труднейшим. Среди многих примеров, на которых основывается статья Я. Эльсберга, выделяется тонкий анализ творчества В. Шукшина («Беседы при ясной луне») и В. Распутина («Последний срок»). В героинях этих произведений, подчеркнуто «обыденных», чувствуется влияние простых норм нравственности и справедливости, завещанных им поколениями отцов и дедов, но также и принципов советского общежития, новой, советской морали, которую нельзя отделять или тем более противопоставлять «героической нравственности» борцов революции. Эти книги показывают, что «простые нормы нравственности и справедливости, подвергавшиеся ранее подавлению и искажению и сохранявшиеся по преимуществу в личной, частной жизни, вышли теперь на широкие общественные просторы и становятся в развитом социалистическом обществе органическим элементом сознания всех советских людей и важной мерой личной ответственности каждого».
Диалектическую связь искусства наших дней с традициями революционной литературы раскрывает и статья Е. Каранфилова («Творческое начало в социалистическом труде и в нашей прозе»), рассматривающего на многих примерах, почерпнутых из болгарской литературы, вопрос, который встает сегодня во всех социалистических культурах, – особенности изображения труда как творчества. Е. Каранфилов приходит к важному выводу о том, что героика революционной борьбы и творческая деятельность в мирных условиях – «две стороны нашей жизни». «Трудовой героизм – это боевой героизм как в социологическом, так и в психологическом смысле. Общественное развитие осуществляется творческим трудом».
Богатый материал для размышлений дает статья В. Миттенцвая «Брехт и естествознание» (представляющая для советского читателя интерес еще и потому, что она содержит анализ набросков к пьесе об Эйнштейне, над которой Брехт работал накануне смерти). Проблема активно мыслящей творческой личности, чувствующей свою ответственность за судьбы мира, и проблема причинности общественных явлений в свете естественнонаучных интересов Брехта – оба вопроса, затронутые в статье, имеют самое непосредственное отношение к проблематике искусства развитого социалистического общества. Существенным вкладом в рассмотрение сегодняшнего литературного процесса становится и работа А. Диосеги («Положительный герой как эстетическая проблема»), в которой на широком материале – в том числе и советской литературы – автор стремится диалектически верно разрешить эту важнейшую теоретическую проблему, выступая и против отказа от героя как носителя идеала, и против ложного противопоставления «идеального» героя реальной действительности.
Привлекают внимание и те статьи сборника, в которых излагается принципиальная марксистская позиция по отношению к широко распространенным сегодня на Западе литературоведческим и эстетическим теориям. П. Зарев, последовательно анализируя структуралистские концепции («Об актуальных вопросах литературоведения и структурализма»), выделяет в современном структурализме «тенденцию к отрицанию активного, преобразовательного начала», обращает внимание на близость с этой точки зрения структурализма и экзистенциализма, хотя как научные доктрины они, казалось бы, противоположны. Но и тому и другому свойственно «отрицание роли и значения социального», и тот и другой – хотя и по-разному – вынимают «живу душу» из искусства. П. Зарев справедливо пишет, что бороться сейчас надо не только за гуманистическую литературу, но и за «гуманистическое литературоведение», каким и является марксистско-ленинская эстетика.
Р. Вайманн («Проблема оценки и развитие буржуазного литературоведения»), продолжая критику мифологических концепций Нортропа Фрея, начатую в его предыдущих работах, приходит к важному общему выводу о том, что между буржуазным литературоведением и реальным литературным процессом существует сегодня разрыв, поскольку буржуазная литературная наука, замыкаясь в себе, утрачивает реальные критерии оценки художественного творчества. Проблема оценки широко поставленная Р. Вайманном, теснейшим образом связана с исследованием реального социального функционирования произведений искусства – одной из наиболее актуальных задач современного марксистского литературоведения и критики, которая затрагивается во многих статьях, вошедших в сборник (П. Зарев, Б. Кёпеци, Я. Эльсберг и др.). Исследование ее наглядно выявляет принципиально новую роль искусства в условиях социализма, где средства массовой информации могут служить распространению подлинных культурных ценностей, а не эрзацев так называемой «массовой культуры», которую в избытке поставляет современное буржуазное общество.
Таковы некоторые из тем и проблем, затронутых авторами этого сборника. Говоря об издании в целом, необходимо особо отметить три обстоятельства.
Во-первых, насыщенность книги большим конкретным материалом. Факты, наблюдения, сопоставления, выводы, содержащиеся в сборнике, позволяют с достаточной полнотой судить и о сегодняшнем уровне эстетической мысли социалистических стран, и о стоящих перед ней задачах. Книга дает и плодотворные импульсы для решения этих задач. То, что в ряде случаев в ней можно обнаружить несовпадение точек зрения, расхождения в конкретных оценках, нисколько не противоречит этому; наоборот, сближение эстетических позиций ученых социалистических стран, выработка ими общих взглядов на проблемы теории и истории литературы, дальнейшее коллективное развитие марксистско-ленинской эстетики не могут, естественно, проходить без дискуссий и споров.
Во-вторых, укажем на боевой характер входящих в сборник статей и тем самым всей книги в целом. Она проникнута духом непримиримости к буржуазной идеологии, к любым извращениям марксизма, к ревизионизму справа и «слева». Она свидетельствует самым наглядным образом, что борьба за принципы мирного сосуществования, успехи мира и социализма не снимают задач идейной борьбы.
Наконец, необходимо особо отметить сам характер этого издания, на титульном листе которого обозначены четыре Академии наук социалистических стран. Не случайно, конечно, то обстоятельство, что, опираясь на национальный опыт своей литературы, авторы этой книги основываются и на художественном опыте всего содружества в целом. Укрепление творческого сотрудничества ученых-литературоведов, критиков, теоретиков социалистических стран ставится в повестку дня логикой самой жизни, логикой исторического развития. Нет сомнения, что это сотрудничество будет крепнуть и книга «Литература в изменяющемся мире» останется как один из первых шагов на этом пути.