В. И. Нарбут. Собрание сочинений: Стихи. Переводы. Проза
Год 1978-й. В «Новом мире» печатается катаевский, почти сразу ставший скандальным «Алмазный мой венец». Как бы — воспоминания. Писатели 1920–1930-х — и все под кличками: Командор, Царевич, Штабс-капитан, Щелкунчик, Ключик… Номер журнала в библиотеках почти рвали из рук: написано вроде бы по-старчески спокойно, но и задиристо — с заметным уклоном в карикатуру, как многим казалось — злую. Основных персонажей — почти всех — разгадали быстро. Только «Колченогий» долго не поддавался неискушенному читателю. Когда же прошел неуверенный слух: «Это Нарбут», — рождался и вопрос: «А кто это?»
Быть может, в Колченогом так и увидели бы лишь зловещую фигуру одного из современников, но автор нашумевшего сочинения цитировал (хоть и не разбивая на строки) стихи своих героев. Строки Колченогого впечатление производили: «А — ничего!.. Слушай, у него есть хорошие стихи!» Нарбута не знали. Разве что вспомнил кто книжку Ключика (Олеши) «Ни дня без строчки». Там о стихах забытого поэта — несколько теплых фраз. Олешу тогда поразили строки из стихотворения 1920 года «Большевик»: «Над озером не плачь, моя свирель. / Как пахнет милой долгая ладонь! / Благословение тебе, апрель. / Тебе, небес козленок молодой!»
О сочинении Валентина Катаева не раз говорили: «Пасквиль!» Но Колченогого читатель запомнил. Раньше лишь от специалистов можно было услышать: «цех поэтов», «акмеизм», «адамизм»… Теперь — хоть и в шаржированном облике — Владимир Нарбут явился взору читателя. И когда в 1990 году в России появится том его избранного [Нарбут 1990], книга разойдется в момент, хотя со времен Колченогого пройдет уже двенадцать лет.
И вот — прошло еще двадцать восемь. Уже многих его современников издали и переиздали по нескольку раз. Нарбут же появился лишь своими статьями и письмами, да и то пополам с Зенкевичем [Нарбут, Зенкевич 2008].
Первое, что хотелось сказать о нынешнем издании: «Наконец-то!» Но держа в руке этот тяжелый — более 800 страниц — том, перелистывая его, а после — вчитываясь, понимаешь: такого Владимира Нарбута мы еще не видели. Здесь есть, разумеется, Нарбут скандально известной книги «Аллилуйя», Нарбут-адамист, в котором воплотился не столько «гений плоти», сколько ее «мистик» с чутким «гоголевским» глазом, способным ухватить нежить, упырью животную радость и неотвязное лихо: «И в хате мшистой, кривобокой / закопошилось, поползло, — / и скоро пристальное око / во двор вперилось: сквозь стекло».
В письме Зенкевичу Нарбут не случайно бросит: мы — «виевцы» [Нарбут, Зенкевич 2008: 243]. И в советское время — при частых заголовках, запечатлевших «праздник труда»: «Октябрьское солнце», «Моряки», «Шахтеры», «1 Мая» и т. д., — это «лешачье» начало проступает иной раз в жутковатых стихах о голоде. Но даже там, где нет «нежити», где есть солнечный простор, он остается поэтом плоти: «Под ветром парус, словно вымя, / Все туже, туже, — прет дугой…»
Его «Железная дорога» заставит вспомнить — от противного — не только упомянутых в стихотворении Некрасова и Блока… «Пыхтело в пахах у паровоза, / Переливалось, булькало в животе, / Пока, задыхаясь от невроза, / Налетом глицериновым он потел».
До Андрея Платонова Нарбут не дотягивается: он не может передать душу механизма. Но зато как передает его плоть! Его «Шаропоезд» тоже может подтолкнуть к автору «Чевенгура». Именно короткий разговор о Платонове побудил Владимира Николаевича Топорова (в одну из наших редких и коротких с ним бесед) припомнить «шаровоз», изобретение 1930-х. Нарбут — с тою же платоновской устремленностью в техническое будущее — его воспевает:
По неглубокому лотку
(Почти по желобу для кегель)
Он пущен.
Он летит под гул,
Снаряд напоминая некий,
Он током вытолкнут,
Он сплошь
Резиной свой лоток пригладил.
На рыбью голову похож
Его безглазый обтекатель.
Но в книге оживает не только этот «советский Нарбут». И не только незнакомый нам Нарбут-переводчик и малознакомый Нарбут-прозаик (последний раздел). Множество страниц отведено под отрывки и наброски (их более восьмидесяти). Это — творческая лаборатория Нарбута. И о ней мы не знали ничего.
Вот Нарбут — почти обэриут: «Святые братия! Я должен ныне / Вам рассказать, как родился́ Христос. / Как отроком скитался он в пустыне / И как утер он фарисеям нос…» Или: «Пустыня — сущая могила, / Ударит скорпион в момент. / А шевелюра данакила — / Совсем прическа «перманент»».
Вот — почти Жюль Ренар «Дневника» или Юрий Олеша книги «Ни дня без строчки»: «В жилетке неба пуговица — луна», «И человек курчавей ежевики», «Луна рассматривает меня в бинокль», «Цветущей вербой бегал цыпленок».
Вот — экспериментатор с любовью к «полукаламбурам» и перевертышам: «Не трать — тетрадь», «Зелень, не лезь!», «Не natur mort, / А натурально морда».
А вот уже веяние какого-то странного, модернистского и не трехстрочного хокку: «Этот месяц (нежной, голубой / Пудрой пересыпаны овсы)».
И наконец — уже не обэриутский абсурд: «Огромным яблоком Адама / Земля летела в темноте», «Намыленный налим нам даст печенку», «Что́, если б дерево кричало / И лаяла трава».
Все эти параллели, конечно, приблизительны. Их нащупываешь, чтобы как-то вписать «другого» Нарбута в привычные образы. При этом чувствуешь: он обещает еще много, этот том. И вступительная статья, которая при первом взгляде могла показаться чересчур длинной — книга в книге! — уже видится необходимой именно в таком объеме. И комментарий, который поначалу радовал только своей добротностью, видится иначе. То, что в этой книге — Нарбут (стихи, переводы, проза), нам известно лишь отчасти, многое предстоит еще узнавать и открывать заново. То, что здесь «о Нарбуте» или «вокруг Нарбута» (200 страниц предисловия и комментариев, вклейка с фотографиями и копиями документов), — это путеводитель. За ним светится и судьба поэта, и его пока не вполне для нас проявившийся художественный мир.
Статья в PDF
Полный текст статьи в формате PDF доступен в составе номера №4, 2020
Литература
Нарбут В. И. Стихотворения / Вступ. ст., сост. и примеч. Н. Бялосинской и Н. Панченко. М.: Современник, 1990.
Нарбут В., Зенкевич М. Статьи. Рецензии. Письма / Под ред. М. Котовой, С. Зенкевича, О. Лекманова. М.: ИМЛИ РАН, 2008.
References
Byalosinskaya, N. and Panchenko, N., eds. (1990). Poems of V. Narbut. Moscow: Sovremennik. (In Russ.)
Kotova, М., Zenkevich, S. and Lekmanov, O., eds. (2008). Articles. Reviews. Letters of V. Narbut and M. Zenkevich. Moscow: IMLI RAN. (In Russ.)