В.И. Коровин. Россия и Запад в болдинских произведениях А. С. Пушкина. «Моцарт и Сальери», «Повести покойного Ивана Петровича Белкина»

В. И. Коровин. Россия и Запад в болдинских произведениях А. С. Пушкина. «Моцарт и Сальери», «Повести покойного Ивана Петровича Белкина». М.: Русское слово, 2013. 608 с.

Уже в самом названии новой монографии известного исследователя русской литературы В. Коровина задается неожиданный хронотоп: Россия — Запад — и… маленькая российская деревушка Болдино, словно оказавшаяся посередине. Здесь впору вспомнить гоголевского Рудого Панько, увидевшего мир вращающимся вокруг его Диканьки («И по ту сторону Диканьки, и по эту…»). Только у В. Коровина и — как он это показывает — у Пушкина все очень серьезно: те два обширных цикла, что он создает, оказавшись в родовом Болдине и будучи «заперт» в нем холерой, действительно оказываются сфокусированными на двух геополитических топосах. С одной стороны, Запад, пространство действия «маленьких трагедий», в которых «предстали «ужасный век» и «ужасные сердца»» (с. 5). С другой стороны, — Россия, общественная атмосфера которой хотя и насыщена «новыми индивидуалистическими идеями», но где еще сохраняются патриархальные традиции. «Так зародилась мысль [Пушкина] о возможном преодолении противоречий путем мирного сочетания и совмещения стародавних традиций и свободы личности на почве преображения, обогащения патриархального бытия и умного, не подражательного усвоения западных идей, необходимых для развития и процветания России» (с. 5).

Именно эта концепция и ложится в основу книги В. Коровина. Композиция ее предельно прозрачна: первая часть посвящена трагедии Пушкина «Моцарт и Сальери», вторая («Русский мир как надежда») — «Повестям… Белкина». Причина, по которой в первой части монографии в центр внимания исследователя попадают не все пьесы цикла, но лишь одна, становится понятна из дальнейшего изложения. «Моцарт и Сальери» — единственная двусоставная трагедия, в которой действуют два диаметрально противоположных по духу, но все же равноценных героя: «индивид», «личность», «я», воплощенные в образе Моцарта, и художник-классик, чуждый индивидуалистическому сознанию, воплощенный в образе Сальери (впрочем, как показывает далее В.