Умение выявить главное

Казис Амбрасас, Критические этюды, «Вага», Вильнюс, 1976, 325 стр. (на литовском языке).

Собранные в новой книге К. Амбрасаса работы создавались на протяжении двух десятилетий (1954 – 1974); три раздела «Критических этюдов» – «Писатели и книги», «Критика и критики» и «Страницы литературных связей» – отражают творческую эволюцию автора: движение от активной деятельности в качестве литературного критика к исследованию истории литературной критики и ее актуальных методологических проблем.

Начнем с последнего раздела – «Страницы литературных связей», так как именно он обнажает методологические принципы, из которых исходит автор, его литературную, профессиональную школу. «Виссарион Белинский и литовская литература», «Д. Писарев по-литовски», «Плеханов и литовская эстетическая мысль», «А. Луначарский и литовская литература» – уже сами названия статей довольно точно указывают на интересы и симпатии критика, в данном случае скорее даже историка литературы. Статья «Виссарион Белинский и литовская литература», посвященная 150-летию со дня рождения великого русского критика, – это серьезное, немногословное, однако широкое исследование путей проникновения революционно-демократической мысли и эстетики реализма в литовскую литературу и их влияния на формирование в ней критического реализма. Опираясь на свидетельства современников основоположника литовской пролетарской литературы Йонаса Билюнаса, на положения монографии В. Капсукаса о творчестве выдающегося литовского писателя, на сравнительный анализ рассуждений Белинского и Билюнаса, исследователь приходит к обоснованному выводу о значительном влиянии русского критика на творчество и мировоззрение Билюнаса. Место и роль Белинского в развитии литовской литературы и особенно литературной критики на рубеже XIX и XX века К. Амбрасас раскрывает через отношение различных писателей и направлений к его творческому наследию. Широко освещается также влияние Белинского на создателей литовской прогрессивной, антифашистской литературы 20 – 30-х годов, в первую очередь на формирование идейно-эстетических концепций К. Корсакаса.

Научную объективность статьи подкрепляет, придавая ей особый смысл, напряженный авторский пафос: ведь Белинский для К. Амбрасаса – не только историческая фигура, его творческое наследие – не только факт истории литературы, Белинский и его литературная критика – «действующая» школа, без которой и сегодня невозможно значительное и весомое слово литературной критики.

Именно актуальные методологические принципы, наследие как школу выдвигает автор на первый план, исследуя факты исторических связей революционных демократов и классиков марксистской критики с литовской литературой.

Ценная черта научных исследований К. Амбрасаса – верность историческому факту и аргументированность гипотезы, построение выводов на основе неопровержимых доказательств. А оставляя порой вопрос открытым, автор намечает направление будущих исканий.

Так, одним из первых взявшись за широкое изучение влияния Т. Плеханова и А. Луначарского на формирование литовской эстетической мысли, К. Амбрасас подчеркивает при этом, что «вопросы литературных связей, влияний и воздействий сложны и запутанны, их исследование требует особой осторожности, всестороннего знания фактического материала», что «литературно-идейные взаимодействия редко встречаются, так сказать, «в чистом виде», одно явление влияет на другое не изолированно, а чаще всего в широком, сложном комплексе различных факторов». В дальнейшем же, углубившись в вопросы влияния Г. Плеханова и А. Луначарского на В. Капсукаса, К. Корсакаса, А. Венцлову, Б. Пранскуса и других литовских писателей пролетарского и антифашистски-демократического направления в досоветский’ Период, исследователь убедительно показывает естественность, органичность быстрого освоения марксистско-ленинской методологии, которое, несомненно, оказало плодотворное влияние на расцвет литовской советской литературы.

Интернациональный характер и содержание литературных связей, вклад русской критики в развитие литовской литературы раскрыты на одном, но зато достаточно ярком примере – в статье «Литовская тематика у Александра Макарова». Охарактеризовав ценность посвященных литовской литературе работ этого принципиального и чуткого критика, автор, как и в других статьях, приходит к широким и вполне обоснованным заключениям с процессах взаимосвязи и взаимодействия национальных литератур, о том, что исторический опыт русской советской литературы, живое и печатное слово русских писателей не раз оказывались весьма полезными для развития литовской литературы, для привлечения широкого внимания к наиболее ярким произведениям писателей Литвы.

Методологическим проблемам литературной критики отводится основное место и внимание и в разделе «Критика и критики». Анализируя литературную деятельность В. Капсукаса (в статье «Литературный труд – часть общепролетарского дела»), идейно-эстетические концепции К. Корсакаса (в статье «Об идейности литературы»), автор глубоко и точно говорит об общественном значении литературных идей, о важности идейной позиции писателя не только для понимания, но и для воспроизведения специфическими средствами литературы объективной действительности, о роли таланта, о сложном единстве таланта и мировоззрения художника.

Кредо критика находит яркое выражение в статье «Категорический субъективизм», где дается решительный отпор обычному для буржуазной эмигрантской печати грубо тенденциозному освещению и интерпретации советской литературы: «Мы за то, чтобы в литературе изображались все стороны жизни человека – и его общественная деятельность, и его труд, и его личный, интимный мир, его борьба и его победы, его радость и его печаль, его стремление к счастью и несчастная любовь, его праздники и его горе, его надежды и разочарования, – словом, вся гамма его переживаний. А г. Й. Велайкис (один из авторов эмигрантской печати. – П. Б.) разрешает литературе только интимные чувства, только настроения апатии и пессимизма, только эгоистические переживания. Мы за то, чтобы литература изображала всю сложность жизни, ее светлые и темные стороны. А г. Й. Велайкис хотел бы видеть в литовской советской литературе только произведения критической тематики. Мы стоим за возможно разнообразную и яркую палитру лирики. А г. Й. Велайкис признает только эгоцентрическую лирику. Мы за то, чтобы в литературе одинаково успешно существовали и монументальная эпопея, и утонченная лирическая мелодия. А г. Й. Велайкис признает только последнюю. Мы полагаем, что в литературе имеют право звучать и героические и трагические ноты. А г. Й. Велайкис принимает только последние. Мы считаем, что каждый писатель должен творить в соответствии с природой своего таланта. А Й. Велайкис безапелляционно навязывает писателям одну узкую дорожку. Мы считаем, что надо уважать творческую свободу писателя в выборе тем, форм, красок. А г. Й. Велайкис, найдя не соответствующую его вкусу мысль или поэтическую краску, нарушает элементарные этические нормы и оскорбительно подозревает авторов в неискренности, беспринципности, лицемерии». Я рискнул привести эту довольно пространную цитату потому, что она прекрасно демонстрирует стиль К. Амбрасаса, в котором логика аргументов сплавлена с эмоциональным накалом.

Интересна – и для К. Амбрасаса характерна – статья «Об искренности в критике». Написанная за десять лет до постановления ЦК КПСС «О литературно-художественной критике», статья эта и сегодня примечательна нестареющей актуальностью утверждений, в ней слышится живая нота партийной, хозяйской заинтересованности. Завышение оценки заурядных литературных явлений, замалчивание недостатков, нежелание говорить о слабых в идейном и художественном отношении книгах, неправильно понятые дружеские отношения, расплывчатые «поэтические» импровизации и импрессионистические интерпретации вместо четкого анализа произведения – все это, по мнению автора, есть боязнь правды, недостаток принципиальности.

Важные рассуждения и выводы содержатся в статьях того же раздела, где автор рецензирует книги своих товарищей по критическому «цеху» – ровесников и более молодых.

Особенно интересен первый раздел, «Писатели и книги», где критик не столько теоретически обосновывает и защищает свои принципы, сколько практически воплощает их. Ибо что значили бы самые правильные принципы, если бы автору не хватало тонкого чутья, свежести выражения, короче говоря, критического таланта? Именно талант и чувствуешь в собранных в книге работах – от большой статьи до маленькой рецензии. Статью «Апофеоз жизни», посвященную поэме Ю. Марцинкявичюса «Кровь и пепел», и по прошествии пятнадцати лет со времени ее первой публикации читаешь будто написанную только что: критик поднимается в ней на уровень философского и художественного мышления талантливого поэта; он решительно отказался здесь от «подстрочного перевода» поэмы на язык логических категорий, доверяя непосредственной силе воздействия художественного образа; к тому же «мини-монографии», в какую нередко превращается даже небольшая рецензия, К. Амбрасас противопоставил принцип анализа таких аспектов, в которых выявляется главное.

Выявить главное – это стремление, видимо, побудило критика и о романе Ю. Балтушиса «Проданные годы» писать не одну длинную статью, а две покороче – «Страсть разоблачения» и «Краски и оттенки». Большим произведениям неведома опасность иссякания интерпретаций, сопутствующая плоским сочинениям. Понимая это, К. Амбрасас в каждой из двух статей находит новый взгляд на роман. И эти размышления, даже после того, как о романе столько написано, остаются и самобытными и значительными.

Говоря о других статьях этого раздела, нельзя не отметить многообразие оттенков авторского стиля; К. Амбрасас органично сочетает принципиальную требовательность и теплую дружественность, академическую точность и свободную импровизацию, теоретическую аргументацию и публицистический пафос, риторическую приподнятость и язвительную издевку.

А закончить эту рецензию хочется все же сожалением по поводу того, что именно этот, критический, раздел творчества К. Амбрасаса в последние годы пополняется наиболее медленно. Было бы, разумеется, неправильным сегодняшнюю, текущую критику противопоставлять истории и теории критики, – напротив, именно усиление теоретических основ, освоение исторического опыта являются необходимыми предпосылками силы, эффективности и авторитета современной критики. Однако предпосылки остаются предпосылками: без них нельзя, но они не могут заменить ни статьи, где рассматриваются проблемы сегодняшнего литературного процесса, ни живой, меткой рецензии на отдельную книгу.

г. Вильнюс