№2, 2016/Экспертная оценка

«Учебник нового поколения»?

Мысль о рубрике «Экспертная оценка» возникла в редакции «Вопросов литературы» одновременно с тем, как мы начали разрабатывать сайт журнала. Чем мы его наполним? Естественно было использовать возможность быстрого реагирования в той области, где мнение не может ожидать своего опубликования месяцами (обычный срок для печатного научного издания), если оно рассчитано на то, чтобы попасть в дискуссию, пока мнение остается актуальным.

Реформа образования – актуальна, но мы даже не могли представить, в какой степени наша рубрика может оказаться откликом на текущий момент. Вопрос об образовании именно в эти дни соединился в высшем совете с вопросом о языке и литературе: воссоздано Общество русской словесности под предводительством патриарха.

Нужно сказать, что идея Общества витала в воздухе, в головах и даже приняла письменную форму более года назад, когда собравшиеся у советника Президента РФ В. И. Толстого главные редакторы основных толстых журналов сочинили и подписали коллективное письмо о необходимости подобного общества. Кому быть его главой (о патриархе речи не было), тогда не могло решаться, но ясно, что возглавить его должен кто-то, чье слово имеет достаточную силу, чтобы нечто направить, изменить, открыть уши чиновников-реформаторов для экспертной оценки.

И вот теперь несколько десятков экспертов собрали воедино, возглавили, им предоставили трибуны, с которых они могут быть услышаны. Раздались первые голоса… Понятно, что сразу же они слились в плач по ушедшей из системы образования литературе, что единодушно ужаснулись тому, как мы стали говорить, признались, что, говоря так, как мы говорим, мы не прорвемся к «парадигмам новой ментальности»…

Услышав с экрана федеральных телеканалов об этих «парадигмах», я понял, что радоваться рано, что – скорее всего – еще одна благая инициатива будет заболтана (или, говоря по-научному, растворится в дискурсе) и останется пустым пожеланием, поскольку с пафосом и энтузиазмом от сожалений о прежнем («какой была советская система преподавания литературы, какие сочинения писали и что мы потеряли!») плавно перейдут на язык министерского программирования или современного научного жаргона и на этом все кончится.

Ложная новизна – опасное искушение, но не единственное. Ностальгия по прошлому – столь же утопична. Была ли хорошей и заслуживает ли реставрации советская образовательная система?

Разговор о ней и о том, что может быть из нее заимствовано, – проблема для экспертной оценки, а не для коллективного всхлипа. В советской школе работало немало замечательных учителей, точнее, в своем подавляющем большинстве,– учительниц. Я помню их, окончивших в юности гимназию, получивших в советское время дипломы педагогических вузов, где среди преподавателей были их старшие современники с университетскими дипломами, еще прочнее связанные с той русской культурой, в которой родилась и русская литературная классика. Они ее понимали в силу того, что принадлежали ей. Они были ее живыми носителями. Их больше нет. Та среда окончательно сошла с исторической сцены как раз накануне перемен, которые носили имя перестройки.

Из этих ли людей состоял коллектив советской школы, они ли определяли лицо образовательной системы? Нет, не они и не им подобные. Говоря о том, как замечательно преподавали литературу, мы как-то забыли, что перечитывать школьную классику порой не решались десятилетиями, поскольку ее разложение на образá (как тогда шутили) и вычерчивание «лестниц эволюции» Татьяны Лариной или Базарова не прибавляло любви к литературе, хотя, конечно, по обязанности все эти имена и названия были в памяти.

Сегодня это не пройдет – и едва ли этим питается нынешняя ностальгия. Чаще всего говорят о количественных показателях – дескать, вот как много было часов на литературу, какими длинными были списки для обязательного чтения, сколько писали сочинений! Всего было много, но далеко не все работало на любовь к литературе и ее понимание.

И что уж совершенно ясно – сегодня все должно быть иначе. Пусть вернутся часы на литературу, но вопрос, чем и как их заполнить? Пусть пишут сочинения (или эссе), но о чем писать или что набирать на клавиатуре компьютера? Количество восстановить легче, чем обрести новое качество.

Насколько это трудно, свидетельствует опыт создания нового учебника, или – следуя высокому критерию на министерском сленге – «учебника нового поколения». При возобновлении разговора на эту тему сегодня то и дело слышится: ну вот, опять за 20 лет усилий – ничего нового! Это не совсем так. Просто при огромной конкуренции в этой сфере не всегда побеждает сильнейший. Нужно ли напоминать, что сфера учебной литературы никак не уступает по своей капиталоемкости сфере литературы развлекательной– так каждого ли искателя грифа туда пустят? Почему в авторских коллективах непременно должен присутствовать работник министерства, член комиссий и проч.?

Это из другой области – борьбы с коррупцией. Правда, без победы там парадигмы ментальности не сдвинутся с тепло насиженного места. И эта победа едва ли может быть одержана без экспертной оценки. О ней и поговорим.

Учебник нового поколения не завоевывает образовательное пространство не только потому, что его туда не пускают, но и потому, что создание такого учебника – объективная трудность. Блестящий специалист далеко не всегда равен себе как автор, тем более автор популяризаторского жанра, каким является учебник. Знать теорию и применить ее – тоже большая разница. Лучшие ученые далеко не обязательно умеют показать себя на университетской кафедре и уж едва ли переступали порог школы с тех пор, как ее закончили.

Это достаточно очевидно. Менее очевидно и еще более печально то, что научные теории – особенно в гуманитарной сфере – существуют, как бы не задевая усредненного сознания. На корифеев ссылаются, перед их именем приседают, их растаскивают на термины и цитаты, но весь этот внешний антураж не меняет научной парадигмы, не совершает научной революции с далеко идущими последствиями.

Цитировать

Шайтанов, И.О. «Учебник нового поколения»? / И.О. Шайтанов // Вопросы литературы. - 2016 - №2. - C. 4-13
Копировать