У истоков французского реализма XIX века

Я. Фрид, Стендаль. Очерк жизни и творчества, Гослитиздат, М, 1958, 286 стр

До сих пор о творчестве Стендаля, кроме беллетризированных биографий, у нас не было написано ни одной книги. Правда, перу советских ученых принадлежит несколько ценных статей о создателе «Красного и черного», но они либо затрагивают отдельные стороны его творчества, либо, будучи предисловиями или главами в общих историях литературы, не дают полной, достаточно углубленной картины его развития в целом.

А между тем наследие Стендаля сегодня – не просто одна из академических проблем, ждущих марксистского освещения. Нельзя не согласиться с крупнейшим знатоком Стендаля Анри Мартино, который сделал знаменательный вывод из наблюдений над литературной жизнью Франции в последние десятилетия: «Ни один из писателей прошлого не является более живым, более близким нам, более актуальным, чем Стендаль». Спор о Стендале, об истинных и фальсифицированных заветах писателя – это в наше время спор о путях развития современной литературы Франции¹. Как показывают дискуссии последних лет, и в нашей стране Стендаль – не только один из самых почитаемых классиков, но и предмет самой оживленной полемики, затрагивающей острейшие моменты литературного движения наших дней.

Вот почему вышедший недавно очерк жизни и творчества Стендаля – нужная и очень своевременная книга.

Как известно, при жизни Стендаля была издана лишь небольшая часть из написанного им, и публикация его рукописей, дневников, отрывков, черновых набросков продолжается до наших дней. Находки, обнаруженные в самых разных странах, все время заставляют пересматривать устоявшиеся представления о Стендале, отвергать ранее считавшееся непреложным, осмыслять его творческую эволюцию в свете новых фактов.

Достоинство «виги Я. Фрида в том, что она вбирает в себя все новейшие достижения зарубежных стендалеведов, осмысляя значительный вновь открытый материал с позиций марксистской методологии. Многие ее положения – ценный вклад в изучение творчества родоначальника критического реализма во французской литературе.

Обычно разговор об эстетике Стендаля всерьез начинают лишь при характеристике книг писателя об итальянском искусстве и его статей в журналах итальянских романтиков. Все, что писалось им при Империи, рассматривается как литературное ученичество. Однако, показывает Фрид, этот «ученик» уже в ту пору нащупывает совершенно самостоятельные пути. В набросках комедий «Дело» и «Летелье», в тетрадях, заполненных замыслами и выписками молодого Стендаля, уже проступает будущий писатель с его острым социальным критицизмом и одновременно с его скептическими сомнениями, с его пристрастием к математической точности в исследовании человеческих страстей, с его тягой к сжатому, лишенному всяких украшений слогу, с его интересом к волевым личностям и уже тогда определившейся программой: «нам нужна не литература, созданная для двора, а литература, созданная для народа». Наиболее удачный раздел книги Я. Фрида – «Стендаль на пути исканий» – посвящен мировоззрению и эстетическим взглядам писателя в эпоху Реставрации. В нем немало свежих мыслей, тонких замечаний, ярко написанных страниц. Таков, например, раздел об отношении Стендаля к Наполеону, завершающий мысли предшествующей главы «Анри Бейль – против Наполеона Бонапарта»; таково сравнение трактата «О любви» с бальзаковской «Физиологией брака»; такова попытка установить родство мыслей Стендаля о счастье личности с идеями его друга Ж. Рея, ученика Оуэна; таков анализ, с одной стороны, набросков драматической хроники о Генрихе III и, с другой, «Арманс» – как непосредственных подступов писателя к романам 30-х годов.

Исследователя интересует прежде всего своеобразие Стендаля – мыслителя и теоретика искусства, что делает вполне оправданными многочисленные сопоставления его взглядов с воззрениями его предшественников и современников. И здесь ключевыми оказываются проблема революционного демократизма Стендаля (глава «Романтика») и проблема его творческого метода (глава «Железные законы реального мира»).

Справедливо отмечая, что понятия «романтический» и «революционный» в представлении Стендаля равнозначны, Я. Фрид считает ядром его мировоззрения «органическое сочетание романтики с критицизмом» и при этом подчеркивает, что «скептицизм писателя не раз вступал в противоречие с его романтикой» (стр. 79 – 80). Романтика (критик отграничивает этот термин от термина «романтизм») определена как «представление о всеобщем счастье людей – духовно сильных, не эгоистических, пылких, чутко восприимчивых, отзывчивых – как о норме» (стр. 95). Несмотря на некоторую отвлеченность этих формулировок, не всегда схватывающих то, что присуще только Стендалю и отличает его от других критических реалистов, общее направление мысли Я. Фрида представляется верным. Отводя столь значительное место романтике Стендаля, критик стремится особо оттенить революционный пафос, составляющий душу стендалевского реализма и определяющий своеобразие его места в литературе прошлого века. Ведь не случайно Стендаль успешнее, чем кто бы то ни было из его современников, сумел разрешить проблему положительного героя, на что обратил внимание еще Бальзак в «Этюде о Бейле».

Рассматривая статьи и книги, написанные Стендалем в эпоху Реставрации, как первое в западноевропейской литературе эстетическое обоснование метода критического реализма, Я. Фрид следует традиции советского литературоведения. Однако его рассуждения отнюдь не повторяют общеизвестных положений. Методика анализа творческого метода писателей еще далеко не установилась, и здесь нередко исследование подменяется либо изложением мировоззрения, либо описанием композиции, слога, жанра и других элементов поэтики. Я. Фрид стремится определить главное – способ воплощения жизни в художественном образе, который у каждого истинного художника неповторим. В отличие от Бальзака, передававшего, по мысли Я. Фрида, прежде всего драматизм человеческих взаимоотношений и нравов буржуазного общества, но рисовавшего психологическое развитие героя лишь суммарно, в его узловых моментах, писатель-аналитик Стендаль «посвятил труд своей жизни овладению искусством точно и вместе с тем поэтически запечатлевать «кристаллизацию» чувств и мыслей современника» (стр. 109).

1. Эти споры частично освещены в статье Е. М. Евниной «Борьба за классическое наследие в современной Франции» («Известия Академии наук СССР», Отделение литературы я языка, т. XVI, N 3, 1957).[↩]