№11, 1958/Обзоры и рецензии

Творчество исследователя и старые догмы

Э. Морозова, В. В. Боровский в борьбе за пролетарскую литературу, Изд-во Львовского университета, 1957, 102 стр.

В своей работе «В. Боровский в борьбе за пролетарскую литературу» Э. Морозова не ставила перед собой цель дать анализ всего богатейшего и многогранного литературно-критического наследства Воровского. Автор показывает борьбу Воровского за пролетарскую литературу, за утверждение принципов нового искусства. Это действительно главный вопрос, поставленный самой жизнью не только перед Воровским, но и перед всей марксистской критикой.

Раскрывая большую роль Воровского в разработке проблем пролетарского искусства, автор не игнорирует реальной сложности и противоречивости самой постановки Воровским этого вопроса, не обходит неверных и ошибочных утверждений, которые встречаются в статьях критика-большевика.

Боровский, с ленинских позиций выступая против буржуазной критики, глубоко ставил вопрос о сущности и происхождении пролетарского искусства. Ему было чуждо вульгаризаторское представление о пролетарской литературе как о литературе, созданной только выходцами из рабочих, либо посвященной исключительно описанию быта пролетариев. Он рассматривал ее как новый этап в развитии искусства, ибо суть здесь не в теме, а в «духе творчества, в доминирующем настроении». При этом появление пролетарской литературы критик связывал с политической зрелостью и самостоятельностью пролетариата как класса, утверждая, что хотя эстетическое развитие класса несколько отстает от его политического развития, оно тесно с ним связано. Обращаясь не только к литературно-критическим, но и к публицистическим работам Воровского, Э. Морозова приходит к выводу, что критик-большевик считал русский рабочий класс ко времени революции 1905 года вполне оформившимся и осознавшим свою самостоятельность, то есть признавал наличие условий для возникновения и развития пролетарской литературы. Более того, как показывает анализ статьи Воровского «Максим Горький», критик-большевик вслед за В. И. Лениным не только говорил об исторической необходимости возникновения пролетарской литературы, но и утверждал самый факт ее существования, подчеркивая, что появление первого пролетарского писателя – М. Горького было вызвано объективными закономерностями развития общества на новом этапе, – а всю эволюцию творчества М. Горького рассматривал в прямой зависимости от развития рабочего революционного движения в России.

Но в статье «Еще о Горьком» (1911) мы встречаемся совсем с иными утверждениями и другим подходом к самой проблеме пролетарской литературы. Боровский довольно решительно отрицает здесь возможность появления пролетарской литературы в России, доказывая, что для этого недостаточно, чтобы пролетариат представлял из себя вполне сформировавшийся класс, а надо еще, чтобы он был «значительной культурной силой» с созревшей «творческой пролетарской психикой».

Чем объяснить это явное противоречие в суждениях Воровского? Этот вопрос неизбежно встает перед исследователями. И на него нельзя ответить, не учитывая сложных обстоятельств литературной и философской полемики того времени. Э. Морозова пошла в этом отношении дальше своих предшественников. Ей удалось более конкретно раскрыть полемический характер статьи «Еще о Горьком», которая была направлена против богдановской теории о пролетарской культуре, связанной со всей системой философских и политических взглядов группы «Вперед». Анализируя платформу «Вперед» и книгу А. Богданова «Культурные задачи нашего времени», Э. Морозова показывает, что «впередовцы» призывали строить пролетарскую культуру в отрыве от революционной борьбы пролетариата и независимо от нее, пытались доказать, что без пролетарской культуры не может быть и пролетарской революции, а следовательно, пролетарская культура в уже законченном виде должна быть создана еще в рамках буржуазного общества. Эта «теория» была тесно связана с философским ревизионизмом «впередовцев», с политическим оппортунизмом их тактики отзовизма. Положение осложнялось тем, что «впередовцы» спекулировали именем Горького, используя его творчество в своих узкофракционных целях.

Воровский уловил ревизионистский характер философских построений Богданова и, в частности, его теории пролетарской культуры, но в полемике с богдановцами он склонен был иногда отказываться от самого понятия пролетарская литература, фальсифицированного и вульгаризированного группой отзовистов. Он не поднялся в данном случае до той позиции, которую занимал в борьбе с «впередовцами» Ленин, решительно отделявший от них Горького и утверждавший, что хотя подлинный расцвет пролетарской культуры будет возможен только после победы социалистической революции, она может зарождаться в недрах буржуазного общества.

Э. Морозова с большим тактом критикует ошибочные высказывания, содержащиеся в статье «Еще о Горьком», убедительно доказывая, что они ни в какой мере не отменяют значения всего того, что сделано было критиком-большевиком в борьбе за пролетарскую литературу, за утверждение ее основных принципов.

Вопрос этот рассматривается автором рецензируемой работы широко и всесторонне и в связи с полемикой о судьбах критического реализма, и на материале статей Воровского, направленных против литературного распада, и особенно при анализе работ критика-большевика, посвященных творчеству Горького.

Анализируя статьи о писателях-реалистах, Э. Морозова показывает, что, вопреки декадентам, кричавшим о крахе реализма и третировавшим его как нечто «серое», Боровский выступил в защиту реализма, утверждал, что сама разнородность писателей-реалистов свидетельствует о его неизжитых возможностях. Особенно удачно проанализированы статьи Воровского о Чехове, мало известные и явно недооцененные в современном чеховедении. Э. Морозова верно отмечает то новое, что вносил Боровский в трактовку творчества Чехова, раскрывая эволюцию мировоззрения и творчества художника, характеризуя перелом, наметившийся в последние годы его жизни. Выступая против буржуазной критики, писавшей о беззлобности и беззаботности чеховского юмора, о «благодушно безразличном» отношении Чехова к людям, Воровский утверждал, что чеховская сатира была направлена против основ существующего общества, и отсюда его «бичующий и карающий смех», «безжалостный и беспощадный» по отношению к «господствующей пошлости».

Значительно слабее охарактеризованы в работе статьи Воровского о Куприне и Бунине, не раскрыто большое принципиальное значение их для обоснования необходимости появления новой, пролетарской литературы. Э. Морозова ограничивается в данном случае простым и весьма поверхностным комментированием статей Воровского, вносивших очень много принципиально нового в оценку творчества этих писателей и в разработку вопроса о сущности и путях развития реализма на новом этапе освободительного движения. К тому же в решении этой проблемы автор подчас отдает дань устаревшим догматическим представлениям, высказывает суждения, не свободные от сектантской узости и односторонности.

Еще в начале работы мы встречаемся с заявлениями, которые настораживают своей категоричностью и безапелляционностью. Процитировав высказывание Воровского о том, что «точка зрения пролетариата., совпадает с действительным ходом истории», Э.

Статья в PDF

Полный текст статьи в формате PDF доступен в составе номера №11, 1958

Цитировать

Черноуцан, И. Творчество исследователя и старые догмы / И. Черноуцан // Вопросы литературы. - 1958 - №11. - C. 204-210
Копировать