Тщетные усилия фальсификаторов

Социалистический реализм – проблема, обсуждаемая нынче в мировом масштабе как нашими друзьями, так и недругами. Он представляет собой арену идеологической борьбы в области эстетики. О характере, накале и приемах этой борьбы можно судить и на примере изучения творчества Хамзы.

Обозревая сегодня историю узбекской советской литературы, мы видим у ее истоков фигуру выдающегося поэта, публициста, драматурга, бесстрашного рыцаря революции Хамзы Хаким-заде Ниязи. Именно с его именем, с его кипучей деятельностью связано становление и развитие социалистического реализма в узбекской литературе, театральном я музыкальном искусстве. Его революционная поэзия, замечательные драмы «Бай и батрак», «Тайны паранджи», комедия «Проделки Майсары» известны не только узбекскому читателю и зрителю. Они переведены и большими тиражами изданы на русском и на других языках народов СССР, они вышли и за пределы нашей страны. Сейчас батрак Гафур клеймит позором угнетателей на болгарском, корейском и монгольском языках, веселую Майсару полюбили и в Польше, революционная поэзия Хамзы звучит на английском, французском, испанском и других языках, в индийском городе Пенджабе есть музей его имени.

Таким образом, замечательный узбекский поэт своими лучшими произведениями умножает мировую славу многонациональной советской литературы, литературы социалистического реализма.

Изучению его творчества посвящены десятки монографических исследований, сотни статей. Как дань глубочайшего уважения узбекского народа к своему поэту в республике учреждена Государственная премия имени Хамзы, его образ воссоздан в художественном творчестве – от народных песен до оперы и кинофильма, этим именем названы колхозы, театры, школы, улицы в городах и поселках. Все это закономерно, ибо Хамза до последнего вздоха боролся за дело народа, за великое дело революции, заплатив своей жизнью за его торжество.

Такова реальная история, и, казалось бы, ничто не дает оснований для иного толкования места Хамзы в истории узбекского народа, в литературе в искусстве Узбекистана. Однако попытки такого рода предпринимаются до сих пор. В некоторых зарубежных идеологических центрах появились «хамзаведы», преследующие цель исказить, принизить, фальсифицировать творчество Хамзы, а заодно и все искусство социалистического реализма, навязать истории узбекской литературы буржуазно-националистические концепции.

Это стремление объединяет профессора А. Спектора, автора книги «Советский Союз и мусульманский мир» (Вашингтон, 1959), изменника Родины Баймурзу Хаита, ныне претендующего на звание ученого, авторов передач радиостанций «Голос Америки», «Свобода» и др.

Один из них, профессор Колумбийского университета Эдвард Олуорс, главу своей книги «Узбекская литературная политика» (Париж, Гаага, Лондон, 1964) назвал «Социалистический реализм» и «большевистский критицизм». После экскурса в историю критического реализма в русской литературе, упоминания имен Гоголя, Толстого в Чехова он пишет и о том, что «социалистический реализм» заменил «критический реализм» стараниями Горького, которого назвали отцом «социалистического реализма».

Да, это так. А дальше следовало бы сказать, что каждая из литератур народов СССР шла к новому художественному методу своим собственным путем – в соответствии со своим опытом и национальными традициями, – и благотворное влияние русской литературы сыграло здесь роль ускорителя.

Вместо признания этого объективного закона художественного развития Э. Олуорс выдвигает свою «концепцию»: будто все литературы просто переняли одну и ту же схему. «Несомненно, – пишет он, – узбекские и другие нерусские писатели имеют немалые трудности в проведении этих формулировок. Чтобы провести хронологическую классификацию узбекского литературного материала я сочетать его с «социалистическим реализмом», необходимо предположить, что «критический реализм» закончился до 1934 года. Однако некоторые писатели умерли до официального появления «социалистического реализма» в 1934 году в Узбекистане, как, например, Хамза Хаким-заде Ниязи (1889 – 1929), тем не менее, он был утвержден его узбекским основателем».

Как видно, Э. Олуорс, как и Э. Браун, полагает, будто социалистический реализм появился в 1934 году, на Первом съезде советских писателей, следовательно, и горьковский роман «Мать», и драма Хамзы «Бай и батрак» (1918) оказываются вне пределов социалистического реализма.

Ложно истолковывается также мировоззрение и творчество Хамзы более раннего периода, – Э. Олуорс, как и его коллега Джефри Уилер, усиленно проводит тезис о том, будто бы Хамза Хаким-заде Ниязи и Мухаммадшариф Суфи-заде, первыми удостоенные уже в 1926 году почетного звания Народного писателя и Народного поэта Узбекистана, в своем дореволюционном творчестве продолжали не традиции прогрессивной демократической литературы – традиции Мукими и Фурката, а были всего лишь правоверными последователями джадидов.

Э. Олуорс умышленно запутывает вопрос о джидидизме. Говоря об отрицательной оценке советскими литературоведами этого буржуазно-националистического течения, он пишет: «Исключением из этого обвинения был Хамза Хаким-заде Ниязи, сейчас упрощенно называемый Хамзой, который не дожил до того, чтобы увидеть официальный приговор джадидизму. Советские критики называют Ниязи реформированным джадидом (то есть реформированным реформистом). Узбекские эмигранты были оскорблены советской манерой рассматривать антимусульманина, антинационалиста, ренегата джадида Ниязи как истинно национального деятеля узбекской литературы».

Что же возмущает узбекских эмигрантов? То, что наш народ высоко ценит и чтит своего великого деятеля, поэта и гражданина? То, что он порвал с джадидизмом… Закономерный путь Хамзы к революции, к новому искусству Э. Олуорс пытается превратно истолковать: «Возможно, что Ниязи был более ценен для Советов мертвым, чем живым, так как они создали тщательно продуманную мифологию из его смерти и мученичества».

Чего только не делают наши идейные противники, чтобы фальсифицировать, принизить значение творчества Хамзы, а заодно и всей узбекской советской литературы. Так, приведя слова Иззата Султанова о том, что Абдулла Кадыри создал жанр реалистического романа, буржуазные ученые комментируют их так: «Слово «реалистический» понадобилось подчеркнуть особо – для того, чтобы исключить раннюю работу Хамзы Хаким-заде Ниязи «Миллий роман» («Национальный роман». – Л. К.), названный «Янги саодат» («Новое счастье». – Л. К.)…»

Тут все смешано в кучу. Как не раз писали об этом советские литературоведы, ранняя повесть Хамзы «Новое счастье, или Национальный роман» (1915), проникнутая просветительскими, демократическими идеями, сыграла важную роль в становлении реализма в узбекской литературе. В то же время она не была свободна от художественных недостатков, от схематизма и дидактики. Поэтому нет никаких оснований противопоставлять это произведение роману Абдуллы Кадыри «Минувшие дни», написанному в 1923 – 1924 годах и отражающему новый этап в развитии реалистического искусства в жанре романа.

В статье «Два представителя узбекско-тюркской литературы Туркестана: Кадыри и Чулпан» Б. Хаит также обращается к вопросу о социалистическом реализме: «Постепенно стали вводить социалистическую реалистическую литературу, на которую в 1918/1919 году обратили внимание из-за Хамзы Хаким-заде Ниязи и Садриддина Айни, вводить в стране восточной культуры и духовной жизни литературу, которую можно рассматривать только как средство пропаганды советской системы, которая отрицает каждое движение самостоятельного мышления, кроме коммунистического».

«Возмущающиеся узбекские эмигранты» изо всех сил тщатся внушить миру мысль о том, будто бы узбекская литература социалистического реализма с самого начала своего возникновения привнесена извне, чужда национальным традициям и потому – не настоящая, а есть еще зарубежная узбекская литература, эмигрантская, националистическая, и уж она-то – истинная…