Торжество социалистической нови (Из неопубликованных горьковских материалов)

В данном обзоре неопубликованных материалов Архива А. М. Горького использованы горьковские тексты, подготовленные к печати С. Я. Бродской, Ф. М. Иоффе, Е. Г. Колядой, А. Д. Михайловым, А. Е. Погосовой, В. С. Бараховым.

Луначарский, великий мастер сжатых характеристик, соединяющих смелую образность с сильной, обобщающей мыслью, писал о Горьком: «…За большой, энергичной, дорогой нам фигурой Алексея Максимовича Пешкова высится для нас еще соавтор – исполинская фигура пролетария, ласково положившая свою могучую руку на плечо человека, который стал его глаголом». Еще в начале своей литературной деятельности Горький воспринял «творческие волны, шедшие от растущего пролетариата… и, придав этим волнам художественную звучность, включив их в свой ответ на окружающий мир, стал на самой заре нашего движения могучим пролетарским художником» ¹.

Вся жизнь Горького, все его творчество, представляющее собой невиданное по масштабам изображение истории страны с первых пореформенных лет до окончательной победы социализма, были подчинены идее социалистического преобразования мира. Еще никто до Горького не изобразил с такой глубиной и исторической прозорливостью народные массы как могучую, решающую силу общественного развития, определяющую судьбы человечества. Творчество Горького, развившего лучшие традиции русской классической литературы, – это героический эпос нашей эпохи, в котором запечатлены духовные искания и революционный подвиг народа.

Горькому была свойственна особенная интенсивность философских и социально-этических исканий («сызмальства склонен к мудрости эллинской, филозофией зовомой, сиречь любомудрием», – говаривал он о себе). Путь этих поисков никогда не был легким и гладким – Горький допускал подчас, как известно, серьезные ошибки. Однако Ленин, сурово критиковавший писателя за эти ошибки, всегда сохранял неизменное уважение к нему, верил в него, всегда считал, что Горький – «громадный художественный талант, который принес и принесет много пользы всемирному пролетарскому движению» ². Ленин знал, что в творчестве такого подлинно народного писателя, как Горький, историческая правда не могла не восторжествовать над временными иллюзиями и заблуждениями. Письма вождя революции, беседы с ним помогли художнику разобраться в историческом процессе. Как и предвидел великий друг Горького, писатель отбросил все чужое, наносное, случайное и вернулся к самому себе, к своей «генеральной линии» – линии борьбы за глубоко народное н партийное искусство.

В этом сказалось величие эпохи. Она мощно воздействовала на писателя – железной логикой и мудростью ленинских идей, живой практикой борьбы народных масс за социализм. Но в этом сказались и сила Горького, свойственное ему чувство исторической ответственности. Горький вышел из народа и всегда жил интересами народа. Это была органическая, нерушимая связь художника с породившей его почвой.

О глубокой народности великого писателя, о животворном воздействии на него развивающейся революционной действительности, освещенной гением Ленина, думаешь, читая и неопубликованные горьковские статьи, заметки, письма, хранящиеся в Архиве А. М. Горького и ныне подготовляемые к печати³.

Да, в этих материалах немало «острых углов». Да, тут есть высказывания, которые, будучи выдернуты из «контекста» жизни и деятельности художника, могут, наверное, дать кое-кому повод для тенденциозных умозаключений.. Но читатель, знающий и понимающий Горького – художника, который еще в 90-х годах прошлого века выступил как выразитель настроений и коренных интересов народной массы, – сумеет объективно оценить и то, что было пережито Горьким на самом крутом повороте истории. Как интересно, как поучительно следить за движением взволнованной мысли писателя-гражданина, перед которым все яснее, все ярче вырисовывалась картина подлинной исторической действительности, картина героических деяний, быстрого политического и культурного роста народных масс, возглавляемых ленинской партией, картина возникновения нового мира, борьбе за который было отдано все творчество художника.

Наш обзор ни в какой степени не претендует на обстоятельность и законченность. Это лишь несколько расположенных в хронологическом порядке и снабженных краткими комментариями неопубликованных горьковских текстов, относящихся к периоду кануна первой мировой войны, к 1917 году и к последующим годам,

* * *

Вернувшись в самом конце 1913 года из Италии в Россию, Горький болезненно ощутил все то «окуровское», что так мучительно было знакомо ему с детства и что он так гениально показал в своих произведениях.

Эти настроения Горького, – их очень важно знать для понимания позиции, занятой Горьким в период революции, – отражены в письмах к сыну, Максиму Пешкову, в то время семнадцатилетнему юноше.

«Как ты привыкаешь к России? – спрашивает Горький сына в письме от 22 января 1914 года. – Интересно поговорить. Я привыкаю плохо, – скучно все вокруг, солнца нет, люди все невеселые, улыбаются редко, смеются еще того реже, ходят лениво, нехотя…»

18 февраля 1914 года Горький пишет Максиму: «Дорогой мой, представляю я себе, как ты слушаешь унылый великопостный звон и как, должно быть, странно тебе, с непривычки, следить за падением этих медных капель. У меня, бывало, этот звон всегда будил мысли грустные, вызывал желание уйти куда-нибудь подальше. Невеселая русская жизнь особенно подчеркивается этим медным воем, а он, вопль этот, еще более делает жизнь невеселой.

Я уезжал из города в Пятницу; видел, как в Воскресенье катались по деревне и по полям пьяные мужики на шаршавых лошадях, тоже, как будто, пьяных. Катались, орали, опрокидывали друг друга, ругались крепко и вообще – веселились, но так как-то, словно против воли своей, как будто им приказано – веселись!»

Но Горький остается Горьким. «Жизнь очень интересна!» – пишет он 17 мая 1914 года. В этом же письме, рассказав сыну о полете авиатора Пэгу, Алексей Максимович взволнованно излагает свои заветные мысли: «Все, что делает он, возбуждает чувство безграничного уважения к смелости человека, чувство крепкой уверенности в силе разума, и науки, – единственной силе, которая способна одолеть все препятствия на пути людей к счастью, к устройству на земле иной, новой, легкой жизни!»

Этот гимн в честь разума прекрасен, хотя нельзя не заметить, что писатель явно преувеличивает, называя науку «единственной силой», движущей человеческий прогресс.

Вскоре после Февральской революции, весной или летом 1917 года, Горький написал «Обращение к рабочим Петрограда». Этот документ (публикация его не установлена) привлекает своим гуманистическим пафосом, горячей заботой писателя о нуждах рабочего класса. Привлекает он и специфически горьковским стремлением возбудить в людях активность. Но в «Обращении» отразилось и характерное для Горького тех лет представление о революционном авангарде как об одиноком «островке» среди темной мужицкой стихии. Отразилась и отмеченная выше некоторая абстрактность в подходе художника к изменившейся исторической обстановке. Мечта Горького слишком опережает реальный ход событий, – такого рода коллизии нередко приносят мечтателю известное разочарование, которое нелегко преодолеть… Приведем, с некоторыми сокращениями, текст этого своеобразного документа:

«Товарищи рабочие Петрограда! […] Вы, сила, создающая баснословные капиталы, мощные организации, вы должны, наконец, приняться за работу создания для самих себя условий, которые необходимы для охраны вашего здоровья и здоровья ваших детей. Вы знаете, что «в здоровом теле – здоровая душа».

Здоровье нужно не только для того, чтобы ваш физический труд на благо всей страны стал более продуктивен, здоровье нужно и для духовной жизни, для устойчивости в социальной борьбе, для защиты и расширения ваших гражданских прав. Не забывайте, что вы живете в стране, где 85% населения – крестьяне и что вы среди них – маленький островок среди океана, что промышленность в России развивается медленно и количественный рост рабочего класса затруднен. Вы одиноки, вас ожидает длительная и упорная борьба, она потребует от вас величайшего напряжения всех сил.

Вы сами должны заботиться о себе, и вы имеете возможность устраивать свою жизнь так, как это необходимо для вас.

И вот, в интересах самосохранения, самозащиты, вам, пролетариату Петрограда, следует устроить для ваших больных чахоткой ряд собственных санаториев, местом для них может послужить один из загородных царских парков.

Вы можете создать это необходимое вам учреждение одним ударом, как воздвигают чудесные замки волшебники в сказках […].

Создайте образцовое учреждение, которым будут гордиться ваши дети и внуки как первым актом вашего свободного творчества. Если вы сделаете это прекрасное дело – за вами пойдут все рабочие России, и она покроется сетью пролетарских учреждений, медицинских, научных, просветительных. Повторяю – вы сила к вам пора понять, как много можете сделать вы для самих себя и для культуры всей нашей страны […].

Товарищи рабочие! Когда люди понимают, чувствуют свою коллективную силу, для них становится возможным осуществление даже утопии.

Здесь говорится не об утопии, а о простом, практическом деле, осуществить которое вы и должны и можете.

Покажите же, что вы умеете заботиться о своих интересах, о своей жизни. М. Горький«.

Прозвучавший в этом обращении мотив «одиночества» революционного авангарда станет на некоторое время постоянным мотивом горьковских высказываний.

Гипертрофированное в те годы «представление Горького об «окуровской» стихии, о темноте народных – прежде всего крестьянских – масс очень многое определило в позиции, занятой художником в период Октября и в последующие несколько лет. Резкое выражение этот комплекс настроений и переживаний получил в письме к Ромену Роллану, – апрель 1922 года, – в письме, продиктованном усталостью и пребыванием на чужбине. Но весьма знаменательно, что и в этом письме Горький с доверием и любовью говорит о «революционной гвардии» народа. Он видит в большевиках силу, «способную организовать Россию как Европейское государство».

А в одной из горьковских заметок, относящихся, по-видимому, к тому же году, мы находим строки: «Как ни считай, но наибольшее количество честных людей, действительных героев – среди большевиков».

1. А. Луначарский, Статьи о Горьком, Гослитиздат, М. 1957, стр. 42, 55 – 56.[↩]
2. «Письма из далека», март 1917 года (В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 31, стр. 49). [↩]
3. Архив А. М. Горького готовит, в частности, тома: «Неизданные художественные произведения, статьи и заметки А. М. Горького» и «Переписка А. М. Горького с сыном».[↩]