Интернационализм советской литературы

Георгий Ломидзе, Интернациональный пафос советской литературы. Размышления, оценки, споры «Советский писатель», М. 1867, 374 стр.

В новой книге Г. Ломидзе нашли свое продолжение тематика и проблемы его предыдущих работ: «Единство и многообразие» (1960), «В поисках нового» (1963), – вместе с тем она вносит в интересующие автора вопросы много нового, важного. В поле его зрения находятся характерные черты многонациональной советской литературы последних лет: новаторство содержания и формы, усиление аналитического, интеллектуального начала и в связи, с этим углубление реализма, зрелость гуманистических идей. Главное внимание автор уделяет новым качествам, определяющим национальное своеобразие литератур, заметному усилению их интернационального пафоса.

В авторском вступлении говорится: «Интернационализм – сама сущность видения советского писателя, его идейная позиция. Даже те произведения, которые не написаны специально на интернациональную тему, отличаются пафосом социалистического гуманизма и интернационализма, пафосом единства трудящихся разных наций». Т. Ломидзе раскрывает это положение во всех разделах своей книги, рассматривая его в разных аспектах. Статьи, которые предшествовали книге и легли в ее основу, рождались в полемике, в дискуссиях, поэтому и книга полна полемической страсти. Поставленные в ней проблемы вызвали интерес у широкого круга читателей у нас и за, рубежом. (Уже дважды в украинской прогрессивной газете «Життя i слово», издающейся в Канаде, я находил большие выдержки из статей Г. Ломидзе.)

Чем вызван широкий читательский интерес? На этот вопрос можно ответить только так: тем, что десятки новых наций на земном шаре поднимаются к самостоятельной жизни и смотрят на наше искусство как на первый опыт свободной, социалистической культуры. Продолжается развитие и самоутверждение социалистических наций в СССР и в странах социализма, и национально-интернациональные аспекты теории литературы выходят за рамки литературы и эстетики, переплетаясь с проблемами идейно-политическими и философскими.

В главе «Гуманистический и интернациональный пафос советской литературы» нас привлекают огромный и интересный материал и острота мысли автора. Г. Ломидзе избегает имевшей место ошибки, когда русская литература как бы незримо выносилась за скобки многонациональной советской и рассматривалась отдельно, независимо от других литератур народов СССР.

Мне кажется, что Г. Ломидзе преодолел и другой ложный тезис, бытовавший одно время в нашем литературоведении: русская литература – старшая среди равных (причем «старшая» понималась как «лучшая»). В основе идеи коммунизма лежит идея равенства – социального, национального, расового. Малые нации выдвигают таланты, создающие творения, равные по своей художественной силе произведениям писателей больших народов. Об этом писал еще Горький. Это подтверждается творчеством Чингиза Айтматова, Кайсына Кулиева, Давида Кугультинова; примеров можно найти много – от Молдавии до Камчатки.

Пафосом тесного единения наций и национальных культур нашей страны пронизана, вся книга, что придает ей и некоторые особенности: публицистическую заостренность, преимущественное внимание к проблемам содержания, меньше – поэтики и стилистики. Отдельные «выходы» к проблемам жанров, стиля, языка, в общем, картины не меняют. И хотя нельзя объять необъятное, все-таки мы чувствуем и некоторое неудовлетворение; ведь так нужны работы, показывающие обновление формы под влиянием обновления идейного содержания советской литературы. Их все еще значительно меньше, чем следовало бы иметь.

Весьма важны проблемы, освещаемые в главе «О национальном и общечеловеческом». Знаменателен уже тот факт, что сегодня наша теория, и прежде всего сама художественная литература, обращает все больше внимания на общечеловеческое содержание идей коммунизма, их соотношение с классовым и национальным. В освещении проблем национального и общечеловеческого стало у нас меньше декларативности, больше стремления проникнуть в глубину, в существо проблемы. Критики и теоретики успешно решают ее в новых работах.

Большое значение книги Г. Ломидзе, как и предыдущих его статей, я вижу в том, что он одним из первых обратился к углубленной разработке новых аспектов проблемы общечеловеческого. Эта проблема решается им правильно, в духе живого творческого марксизма. Нельзя делить национальное и общечеловеческое на две самостоятельно существующие части, говорит Ломидзе, многонациональный состав действующих лиц произведения вовсе не главный признак интернационализма. Книги Шолохова, А. Толстого, Твардовского или Полевого, написанные о русских людях, так же интернациональны, как и книги Гончара, Стельмаха, в которых герои – украинцы, Кочара, посвященные армянам, и т. д. Интернациональное не ведет и не должно вести к потере национального своеобразия.

Иные из этих истин кажутся самоочевидными. Но есть еще люди, в понимании которых интернационализм – это слияние языков, растворение национального в некоем абстрактном «интернациональном» идеале. Убедительно полемизирует Г. Ломидзе со статьей И. Грекула («Литературная газета», 17 июня 1965 года), в которой автор доказывает, будто то новое, что появляется в национальной культуре, может не иметь национальной специфики. Сближение социалистических наций означает не нивелирование их культур, а взаимообогащение. Весьма важен вывод Г. Ломидзе, опирающийся на реальный опыт социалистического общежития и сближения культур: «Возможность сближения национальных характеров в социалистическом обществе заложена в самих жизненных условиях, формирующих психический склад человека». Этот вывод является результатом анализа большого числа произведений: «Слияния вод» М. Ибрагимова, «Джамили» Ч. Айтматова, «Телефонистки» Г. Сеидбейли… Удачно привлечены к теме спора материалы теоретической конференции в Софии в октябре 1965 года. На ней обсуждались вопросы развития национальных литератур и были убедительно развенчаны как тенденции национального нигилизма, так и тенденции национального герметизма.

С этими общетеоретическими вопросами связаны и специфически литературные – о проблемах традиций и новаторства. Автор приводит немало высказываний на эту тему советских писателей. И приходит к выводу, весьма важному для развития национальных литератур: «Национальное в искусстве – живое начало. Ибо оно – жизненно. Оно существует, а не гибнет скоропостижно, как это кажется путаникам. Национальное богатство, многообразие – вовсе не помеха для создания интернациональной коммунистической культуры».

Взаимосвязи литератур – тема раздела «Творческое содружество советских национальных литератур», состоящего из трех этюдов. Первый посвящен проблеме ускоренного развития советских литератур. Этот важный теоретический вопрос, нам кажется, правильно рассматривается Г. Ломидзе как новая закономерность литературного развития в советскую эпоху. Второй этюд – «Существовал ли в советской литературе критический реализм?» – уже по самому заглавию говорит о полемичности проблемы. В третьем – «Делясь между собой духовным хлебом» – анализируются некоторые новаторские черты современной прозы, ее успехи в литературах народов СССР.

Если до сих пор мы были покорены логикой доказательств Г. Ломидзе и почти всегда соглашались с ним, то по вопросу о том, существовал ли в советской литературе критический реализм, нам бы хотелось с ним поспорить. Прежде всего, думается, критическое направление не только существовало, но и сейчас существует в социалистическом реализме. В первые годы и десятилетия после Октября, когда социалистический реализм не был еще ведущим, преобладающим методом, наряду с ним существовали и другие. Многообразие форм и идейно-эстетических направлений в литературе 20-х годов – факт неоспоримый.

Развитие новых свойств и качеств реализма на каком-то новом этапе делает его социалистическим. Не исключено, что в творчестве отдельных писателей может произойти резкий скачок от романтизма или критического реализма к более высокой, обогащенной форме реализма. Мне кажется, оппоненты Г. Ломидзе в этом вопросе ближе к истине, чем он сам.

Для аргументации своих положений об ускоренном развитии литератур Г. Ломидзе привлек большой материал из туркменской, марийской, тувинской, хакасской, чувашской, удмуртской, коми, бурятской, алтайской и других литератур. Надо согласиться с его мыслью, что в процессе развития молодых литератур возможно и выпадание отдельных звеньев, — им, как родившимся при социалистическом строе, вовсе не обязательно проходить стадию критического реализма. Однако это вовсе не значит, что все советские литературы прошли мимо стадии критического реализма. Прав Г. Ломидзе, говоря, что «процесс ускоренного развития не протекает абсолютно одинаково во всех литературах». Ясно, что во многом это зависит от мощи талантов, которыми обладает та «ли иная литература. Его мысли об ускоренном развитии советских молодых литератур, высказанные еще ранее в статье «Чудесный сплав» («Дружба народов», 1964, N 6), нашли одобрение у адыгейского писателя Т. Керашева, казахского писателя Т. Ахтанова.

Говоря о путях новаторства советских литератур, Г. Ломидзе справедливо отмечает решающее значение опыта русской литературы. Однако мысль о том, что «литература, делая резкий, стремительный скачок вперед, на какое-то время словно отрывается от своих национальных традиций, возвышаясь над ними» (стр. 209), не кажется нам убедительной. Куда же она отрывается, над чем возвышается? Не правильнее ли считать, как об этом во многих местах своей книги пишет Г. Ломидзе, что сами национальные черты, национальный характер приобретают новые качества, свойства?

Правильно, что «собственного национального опыта было бы недостаточно», но ведь никогда и не существовало такого периода в развитии любой литературы, когда бы она полностью была отторгнута от мировых путей развития художественной культуры.

Трудно охватить в рецензии все большие и важные проблемы, поднятые в книге. Надо отметить ее боевой, наступательный характер в полемике с буржуазными литературоведами и «специалистами» по советским национальным литературам (Г. Моррисом, Д. Луцким, П. Урбаном и др.).

Достоинством книги является и то, что в своих положениях и выводах Г. Ломидзе опирается на большой опыт литератур и литературоведения в национальных республиках, ссылаясь на работы, например, М. Нурмухамедова о каракалпакской литературе, киргизского критика К. Бобулова, исследователя бурятской литературы Г. Туденова, историка хакасской литературы П. Троякова, лакца Э. Кассиева, на труды казахских ученых Е. Исмаилова, М. Базарбаева, Е. Лизуновой, М. Дусейнова, И. Дюсенбаева, М. Каратаева, кабардинца Х. Теунова и многих других.

Можно согласиться с Г. Ломидзе, что «интернациональная сущность советской литературы – проблема важная, значительная, многосложная» и что она еще не исследована с Необходимой глубиной и основательностью. И тем более своевременно появление именно этой работы, в которой нерешенные проблемы развития многонациональной советской литературы освещаются широко и с правильных исходных методологических позиций.

г. Киев