Теория и практика

Пятнадцать лет значимость имени П. Палиевского в нашей критике могла казаться необъяснимой. Книг нет: полный контраст с иными учеными коллегами, чуть не ежегодно выходящими к читателю с полновесными томами. Статей мало – по пальцам пересчитать, и опубликованы то здесь, то там: положение достаточно невыгодное в сравнении с критиками, годами пестующими «своего» читателя в «своем» журнале. Однако П. Палиевский десятком статей, разбросанных в разных неожиданных изданиях, вплоть до недостижимо академических, сумел создать как бы ощущение своего непрерывного присутствия в литературе.

Вышедшая теперь книга его статей позволяет объяснить это. Исчерпывающего представления о работе П. Палиевского, теоретика и критика, книга не дает – из нее выпало несколько работ, и среди них две важнейшие – о Пушкине, – напечатанные в «Дне поэзии» (1969) и в журнале «Москва» (юбилейным прошлым летом). Но о позиции автора книга дает полное представление, и она серьезнейшим образом подкрепляет его репутацию.

Охват, стиль, последовательность – вот что прежде всего приходит на ум, когда начинаешь объяснять себе воздействие этих текстов.

Охват действительно широкий. От Камю до Шолохова и от Пильняка до братьев Стругацких. И хотя легко угадываешь в сфере интересов Палиевского два профессионально изученных мира: англоязычную культуру XX века и русскую классику, – ощущение такое, что любопытен он абсолютно ко всему. От структурализма до футбола. «Что же выбрать?» (стр. 6) – весь Палиевский в этой хитроватой фразе. Можно взять «Хаджи-Мурата», а можно – вчерашнюю телепередачу. «Взять любое» – и распознать таящуюся здесь ценность. Это охват не вширь, а вглубь. Не фронт академического многознания (хотя и это есть), но прежде всего твердая вера, что суть сокрыта в любой травинке.. так здесь мы уже выходим к сути…

Стиль? Да, и это. Стиль П. Палиевского – непринужденная «сиюминутная» разговорность, в которую укутаны выношенные, до афористики отточенные формулы. Нечто приветливо-контактное, податливое, почти веселое, а внутри – неуловимо бьющее в одну точку и очень жесткое. Читая П. Палиевского, все время тормозишь себя: не прозевать бы чего. Вдруг обронит: «футбол как маленькая укрощенная война», – емкая фраза, а брошено как бы попутно и тотчас утоплено в обаятельных «и др.», «и пр.», «и т. д.». Фраза у П. Палиевского вообще незавершенна, разомкнута, вроде и необязательна по интонации, а вдумаешься в нее – и открывается многое. «Незаметная точность» – это определение, данное П. Палиевским стилю одного из писателей, вполне отражает его собственный стилистический принцип: здесь нет стилевой коры, поверхность речи по видимости случайна, но все магнетически определяется из глубины и опять-таки «незаметно» устремлено к сути воззрений…

Последовательность? Да! В любой ситуации он знает, где для него главная ценность. Как сказали бы навигаторы: этот весьма подвижный летательный аппарат ни на мгновение не теряет главного ориентира. Не отсюда ли такая свобода частного маневрирования? П. Палиевский охотно и изобретательно полемизирует, но он никогда не пользуется оружием своих оппонентов (единственное исключение: когда один структуралист намекнул, что П. Палиевский отошел «от позиций диалектического материализма», – П. Палиевский немедленно с помощью цитат из К. Маркса и Э. Ильенкова доказал, что от вышеуказанных позиций отошел сам структуралист, – но это случай специфический). Вообще же для П. Палиевского характерен другой ход.