Так приходит ваша минута

Из произведений Ш. Андерсона на русский язык переведены: сборники рассказов «Уайнсбург, Огайо» (М. 1924; Л. 1924), «Торжество яйца» (М. 1925), «Кони и люди» (М. -Л. 1926; М. -Л. 1927), романы «В ногу» (Л. 1927), «По ту сторону желания (М. -Л. 1933), автобиографическая «История рассказчика» (М. 1935). В 1909 году вышел однотомник Андерсона «Рассказы» куда вошли, в частности, новеллы из журналов и сборника «Смерть в лесу».

Шервуд Андерсон был наставником, целого поколения американских писателей – Хемингуэй и Фолкнер, Стейнбек и Колдуэлл начинали как его ученики. К Андерсону не раз обращались за советом литературные дебютанты. В конце жизни он даже собирался написать для них книгу – о своем опыте.

Первая заповедь Андерсона: честное и непредвзятое отношение к жизни. Его идеалом была русская проза, от Тургенева до Горького, не скованная никакими догмами. Он иронизирует над американскими книгами с ловко скроенным сюжетом: это либо апологетическая «история успеха», либо сенсационная и развлекательная беллетристика. По словам Андерсона, создатели подобных книг предают жизнь.

Во всех своих статьях о литературе он делал упор на творческое воображение. Это отчасти объясняется тем, что наивные читатели и поверхностная критика не всегда видели разницу между реалистическим искусством и репортажем: Художник создает новую реальность: Андерсон повторяет это в своих публичных выступлениях и во многих письмах.

Творческая судьба его была нелегкой. И автор прославленных рассказов об Уайнсбурге честно предупреждает молодого писателя Фрайтага: не ждите триумфов, не забывайте, что наши жизнь контролирует бизнес, а он не заинтересован в искусстве. Писатель должен быть верен своему призванию, своим героям. Только тогда он сможет выстоять и исполнить свое назначение.

Ниже печатаются письма Шервуда Андерсона, взятые из книги «Sherwood Andersons Letters» (Бостон, 1953). В подборку включены также отрывки из его речи «Представление писателя о реализме» («A Writer’s Conception of Realism» 1939) и статьи «Человек и его воображение» (сб. «The Intent of the Artist»Принстон, 1941).

ПИСЬМОРОЮЯНСЕНУ (апрель 1935 года)

Дорогой Рой Янсен! Я думаю, самая волнующая, захватывающе интересная минута в жизни каждого писателя наступает тогда, когда он впервые чувствует себя настоящим писателем.

Любой профессионал, будь то Хемингуэй, Вулф, Фолкнер, Стайн, Драйзер, Льюис – я беру только прозаиков и мог бы назвать еще дюжину, – поймет, что я хочу сказать. Никому не удается сразу стать собой. Это судьба каждого. Ведь до нас было столько великих. «Если бы я мог писать, как тот человек!» Вероятней всего, и вы рабски следуете за вашим любимцем. Как великолепно движутся его фразы! Словно плуг идет по полю. Вы думаете о его стиле, о его власти над словом и фразой.

Вы прочитали все, что он написал, потом переходите к другим. Вы читаете запоем. Вы живете в мире книг. Проходит много времени, прежде чем вы поймете, что это особый мир. Реальность питает его, но это не мир реальности.

И сами вы ничего еще не перенесли в этот особый мир из действительности, что бы там зажило.

И тогда, если вам суждено стать настоящим писателем, приходит ваша минута. Я помню, как пришла моя. Я брел по заснеженной улице. У меня была работа, которую я ненавидел. Я уже написал несколько длинных романов. На самом деле они не были моими. Я был болен, разорен, обескуражен. Я жил в дешевых меблирашках. Я помню, как поднялся наверх и вошел к себе в комнату. Она была замызганная. В городе у меня не было родных и почти не было друзей. Помню, как мне было холодно. В тот день я услышал, что должен потерять работу.

В подавленном настроении я вошел и распахнул окно. Я сел у открытого окна. Пошел снег. «Еще простужусь, чего доброго».

«Подумаешь, какое дело!» На маленьком кухонном столике, который я купил и поставил в комнате, было немного бумаги. Я включил свет и начал писать. Я написал, не поднимая глаз, – и никогда потом не менял в нем ни слова, – рассказ «Руки». Это был – да и остался – превосходный рассказ.

Я кончил писать, поднялся из-за стола, за которым провел не знаю сколько времени, и вышел на улицу. Мне казалось, что побелевший город вдруг стал прекрасен. На улице было полно народа – люди с измученными лицами, оживленные юнцы, поникшие старики. Мне хотелось обнять их, заорать.

«У меня получилось. Наконец после всех этих лет у меня получилось». Откуда я знал это? Я знал. Я был опьянен как-то по-особому. Не могу вспомнить, каких глупостей я натворил в тот вечер. В кармане у меня было немного денег, и я заходил в салуны. Я подзывал людей к стойке. «Выпейте. Выпейте за меня, ребята». Помню, как ко мне пристала проститутка: я бросил ей какие-то деньги и со смехом убежал. Прошло, должно быть, несколько часов, прежде чем я собрался с духом и мог вернуться к себе перечитать рассказ.

Он получился. Крепкий. Настоящий. Я опустился на стул. Такие минуты были у многих. Интересно, как они себя вели. Я сидел и плакал.