Т. Бенедиктова. Разговор «по-американски»: дискурс торга в литературной традиции США
Новая книга литературоведа-американиста и культуролога Т. Венедиктовой посвящена достаточно специфическому аспекту американской литературы. Автор сосредоточивает внимание на определении особенностей коммуникативных стратегий, использовавшихся в словесности США конца XVIII – XIX столетий, переводя разговор с традиционных проблем истории литературы в сферу новых литературоведческих подходов, тяготеющих к интерпретации литературного произведения как одной из «моделей культуры». Последнее требует специального разъяснения, и вектор исследования во введении обозначен предельно четко: «… идеал общительности как одна из составляющих культуры менялся и меняется вместе с нею, находя себе все новые воплощения. Одно из них избрано нами в качестве предмета анализа. Но прежде чем мы к нему обратимся, следует пояснить, почему материалом при этом послужит проза, автобиографическая и художественная, к устной практике разговора отношения как будто бы не имеющая» (с. 11).
Здесь как раз и возникает вопрос о смысле заглавия, точнее подзаголовка рецензируемой книги, оказывающемся куда многозначнее, чем может показаться читателю на первый взгляд. «Дискурс торга» в действительности выходит далеко за пределы тривиальной стратегии обмена (в данном случае неважно чем – товаром, идеями, мыслями или литературными новациями), превращаясь в феномен намного более сложный и выразительный (и эстетически, и культурологически). «Торг, ассоциируемый обыкновенно с торговлей и рынком, как вид коммуникативного отношения предполагает более широкое толкование <…> – поясняет автор. – Границы рынка здесь размыты настолько, что едва ли вообще мыслима сфера «extra commercium», т. е. такая, которая могла бы противопоставить себя рынку. Последний – всегда и везде по соседству: неудивительно, что метафорика торга и мысль о том, что «рынки и цены – основа человеческой природы», традиционно пронизывали американский культурный дискурс» (с. 34).
Отсюда вполне логично вытекает складывающаяся в американской словесности на протяжении второй половины XVIII – XIX столетий установка на реализацию стратегии обмена через разговор об опыте собственной жизни, то есть через жанр автобиографии, превращающейся в «урок жизни». Жизнеописания Бенджамина Франклина, Дэвида Крокетта и Финеаса Тейлора Барнума, трех знаковых фигур американской истории и культуры, самым убедительным образом подтверждают мысль о том, что впечатление об успешности реальной жизни героев (во всех трех случаях факт исторически несомненный) в значительной степени усиливается за счет выбора адекватной модели повествования, т. е. ориентации авторов на «первичные», низовые жанры речи – американскую фольклорную традицию «небылиц», «охотничьих рассказов», «побасенок». Это позволяло читателю самому определять степень соучастия в этой «игре в доверие». В этом контексте любая шутка (как у Франклина), невероятное приключение (как у Крокетта), надувательство или откровенная самореклама (как у Барнума) оказываются неотъемлемой частью «торгово-коммуникативной стратегии» продвижения собственной личности не только в торговых рядах американской словесности, но и на куда более обширном и многообещающем рынке политической массовой культуры США.
Но там, где фигуры, успешно приспособившиеся к действительности и в совершенстве овладевшие литературным дискурсом «торга», чувствуют себя достаточно комфортно и вполне могут выступать в качестве «учителей жизни», просто писателю – даже с устоявшейся литературной репутацией – приходится куда труднее. Его жанровым уделом очень часто оказываются «славословия и жалобы» (с. 132), объясняющие еще одну, собственно литературную, сторону «разговора по-американски». Поскольку литературность в европейском понимании этого слова была абсолютно чужда американскому читателю, писатели вынуждены были учитывать вкусы и потребности читательской аудитории, подстраиваться под ее возможные интересы, пытаться вести с ней свой торг, что, впрочем, не препятствует созданию подлинно художественных произведений, о чем свидетельствуют представленные в книге разборы самых разных текстов (от «Похищенного письма» и «Моби Дика» до «Приключений Гекльберри Финна» и твеновской же «Автобиографии»). При этом «главное в литературной коммуникации, организованной по модели торга, то, что роль читателя становится как никогда ответственной, едва ли не равноправной роли автора» (с. 245), что, добавим, не может не импонировать ощущающему подобную свободу читателю.
В приложении Т. Бенедиктовой предложен любопытный опыт сравнительного (русско-американского) «разговороведения», представленный примечательными парами: Ирвинг и Гоголь, Торо и Достоевский, Готорн и Чернышевский, Хоуэллс и Гончаров. Выводы, вытекающие из анализа конкретных текстов, вполне предсказуемы: «соборность» и душевность разговора по-русски оттеняет продуманный прагматизм разговора по-американски. Но основной пафос заключается в другом, и здесь с автором сложно спорить: «В любом случае, очевидно, что контрастное, но не прямолинейное, свободное от жесткой оценочности транскультурное сопоставление моделей общения исключительно продуктивно <…> В тесном, разноязыком и плохо понимающем себя современном мире, где средства коммуникации совершенствуются наперегонки со средствами уничтожения, общение поддерживается нелегко и разговоры то и дело грозят прерваться кровопролитием, – изучение истории разговора, сравнительный анализ разговорных идеалов и практик – не дань прошлому, а обеспечение будущего» (с. 317).
О. ОСОВСКИЙ
г. Саранск
Статья в PDF
Полный текст статьи в формате PDF доступен в составе номера №3, 2005