Сын советского века

7 ноября 1967 года. Небывалый по пышности парад на Красной площади, портрет Ленина на полотнище в полнеба. Поток юбилейных изданий типа «50 лет советского литературоведения»… И – реальная девальвация советских ценностей и советской риторики. Для нас, юных вольнодумцев, «советское» – символ догматизма, лжи и бездарности. Современных писателей мы делим на русских и советских. Бабаевский и Проскурин – советские прозаики, Трифонов и Искандер – русские. Русские поэты – Тарковский и Кушнер, советские –Исаев и Михалков. Такой же ригоризм господствует и в прогрессивно-либеральной литературной среде. «Советский» в неформальном дискурсе – эпитет ругательный.

И никто еще не знает, что через каких-нибудь полтора месяца в столице нашей родины родится мальчик, которому суждено вырасти, стать профессиональным писателем-универсалом и «сиять заставить заново» некогда позорное понятие «советская литература».

Книга Дмитрия Быкова – эссеистическая. А эссе в отечественной словесности последних ста лет – жанр парадоксальный и гиперболический. Это в первую очередь Василий Розанов и Абрам Терц. «Прогулки с Пушкиным» повлияли и на Вайля с Генисом, и на Быкова. В этом смысле сходны «Родная речь», написанная о классике XIX века, и «Советская литература», посвященная классике века XX. Знак и вектор, правда, поменялись, что объяснимо исторически. «Антисоветизм» сегодня не моден, не парадоксален, архаичен и тривиален. Когда Петербург сделался официальным названием города на Неве, обсценно-эпатажному Шнуру понадобился бренд «Ленинград». Когда все кругом ностальгируют по Серебряному веку, Быков заявляет: «Я сделан в СССР».

В такой ситуации не хочется становиться в позу педанта, спорящего с поэтом. Буду судить о книге Быкова по законам, им самим над собой признанным. Судить по советским законам.

Мы в последнее время как будто сошлись на том, что никакой такой советской литературы и не было вовсе. Была русская литература, которая в течение семи десятилетий принудительно именовалась советской. «Советское» – это злая безликая сила, которая деформировала естественный литературный процесс и калечила писательские судьбы. Настоящие писатели выстояли. Кто-то смог вообще не запачкаться советской грязью, кто-то иногда шел на компромисс с властью, но в главном остался верен вечным принципам русской литературы. Те же, кто стали вполне советскими, обнаружили тем самым свое ничтожество и заслуженно канули в Лету.

Быковская книга дает иную картину:

…семьдесят лет советской литературы никак не выбросишь из истории, даже если львиная доля появлявшихся тогда книг была написана в соответствии с уродливым и угодливым каноном.

Книга строится по портретному принципу, и значительная часть галереи – это именно советские лица (а не маски): Анатолий Луначарский, Федор Панферов, Антон Макаренко, Владимир Луговской, Николай Шпанов, Константин Федин, Галина Николаева, Вера Панова, Юлиан Семенов, Эдуард Асадов, Сергей Михалков…

Здесь могли бы еще быть и романтик тоталитаризма Александр Фадеев, и любимец Быкова – Аркадий Гайдар (не будем спорить, хорош он или плох, но это безусловно детский писатель с советской душой).

Была советская литература. И поминки по ней Виктор Ерофеев справил преждевременно, поскольку и сегодня она продолжает жить, например, в произведениях Захара Прилепина, признанного литературным бомондом («Большая книга» – премия, в общем, либеральная) и имеющего большой читательский успех. Какая книга популярнее – «Русская красавица» или «Обитель»?