Судьба романа

В N8 «Вопросов литературы» за 1989 год была опубликована подборка статей по «шолоховскому вопросу» Напомним, что речь шла об установлении авторства великого романа XX века «Тихий Дон». Проблема эта не выдумана редакцией, «шолоховский вопрос» имеет длительную историю, ему посвящено множество зарубежных публикаций. Замалчивался он только в нашем литературоведении. Публикуя полемические работы Р. Медведева, Г Ермолаева, С. Семанова, мы рассчитывали стимулировать научный интерес не столько к конкретному вопросу об авторстве, сколько ко многим неисследованным проблемам биографии М. Шолохова, творческой истории романа и – шире – к эпохе его создания, ибо в истории создания «Тихого Дона» эпоха отразилась не меньше, чем в его содержании.

Редакция, предоставившая страницы журнала противоборствующим сторонам, занимала в их споре позицию сугубо нейтральную. Судя по читательским откликам, мы в основном поняты правильно, хотя в печати раздавались и упреки, причем с разных сторон, что, мол, редакция «Вопросов литературы» занимается «не тем» и о чем говорить, когда все давно ясно. Нет, во-первых, в шолоховединии ясно далеко не все. А во-вторых, редакция продолжает считать, что только открытое обсуждение «шолоховского вопроса» может снять с него ореол притягательной запретности. Мы и в дальнейшем будем публиковать полемику по принципиальным проблемам литературоведения: только в открытом споре выясняется подлинный вес аргументов дискутирующих сторон.

Проанализировав почту, пришедшую после публикации нашей, подборки о Шолохове, мы можем теперь сказать, что наши ожидания оправдались – завязалась интереснейшая полемика. В ответ на приглашение участвовать в дискуссии журнал получил такое количество статей, которое мы просто не в состоянии опубликовать. Поэтому решено подготовить специальный сборник (он выйдет в издательстве «Советский писатель»), а пока в этом номере «Вопросов литературы» мы публикуем статьи М. Мезенцева и Ф. Бирюкова, ответ Г. Ермолаева на статью Р. Медведева, напечатанную в предыдущей подборке, а также письмо ленинградских математиков Е. Вертеля и Л. Аксеновой по поводу книги Г. Хьетсо, С. Густавссона, Б. Бекмана, С. Гила «Кто написал «Тихий Дон»?».

1

Имя Федора Дмитриевича Крюкова (1870 – 1920), талантливого русского писателя, творчество которого высоко ценили В. Г. Короленко, А. М. Горький, А. С. Серафимович, стали называть в связи с «Тихим Доном» сразу же после публикации первых двух книг романа. Ленинградский журнал «Жизнь искусства» (1929, N 14, с. 3) писал: «Роман Шолохова… литературное явление, сопровождаемое большими надеждами и ожиданиями… Он отчасти вырос из новелл и очерков… Ф. Крюкова…»

Литературная критика встретила появление романа настороженно. Утвердилось стойкое мнение – произведение отвечает мировоззрению и морали автора, далекого от социалистической ориентации, на что претендовал Шолохов.

Литераторы, близко знавшие Шолохова, открыто выражали сомнение в авторстве 23-летнего продработника из станицы Вешенской, не имевшего достаточного жизненного опыта и образования. Недвусмысленно высказывал свои сомнения широко известный в 20 – 30-е годы писатель Феоктист Березовский. Он внимательно и заботливо относился к ранним рассказам Шолохова, являлся их редактором. Однако после публикации Тихого Дона» он говорил Е. Г. Левицкой: «Я старый писатель, но такой книги, как ‘Т. Д.», не мог бы написать… Разве можно поверить, что в 23 года, не имея никакого образования, человек мог написать такую глубокую, такую психологически правдивую книгу… Что-то неладно!» ¹.

Да и сама Левицкая пишет в воспоминаниях: «Откуда он, знает все это? – недоумевала я. – Ведь надо же прожить хотя бы некоторое время на свете, чтобы так тонко понимать женскую душу, ребенка, старика… Загадкой было все это для меня. Загадкой осталось и после пребывания в Вещенской. За семью» замками, да еще за одним держит он свое нутро. Только изредка и всегда совершенно неожиданно блеснет какой-то луч. И снова потухнет. Я знаю только, что если я, старуха, не разгадала этого человека, то и все окружающие тоже его не знают» ².

Больше того, аналогичные мысли высказывал отец М. Шолохова – Александр Михайлович: «отец резонно указывал сыну, что он – недоучка, что для подлинной писательской деятельности нужна большая культура» ³.

Однако конец публичному обсуждению проблемы положило письмо А. Серафимовича, Л. Авербаха, В. Киршоиа, А. Фадеева, В. Ставского, опубликованное в «Правде» 29 марта 1929 года. В письме слухи о плагиате объявлялись клеветой, каждому, рискнувшему муссировать их в дальнейшем, угрожали судебным преследованием.

Действительно, до 1974 года на официальном уровне вопрос об авторстве ‘Тихого Дона» не обсуждался. Постепенно забыли Ф. Д. Крюкова, его замечательное творчество большого гуманиста. Находясь во время гражданской войны на Дону, Крюков стал секретарем Войскового Круга, два с половиной месяца редактировал газету «Донские ведомости». Все произведения Крюкова, опубликованные в 1918 – 1919 годах, оказались в спецхранах, что не только затруднило изучение его творчества, но и почти исключило поиск наблюдений и формулирование выводов литературоведов. Однако сохранился: большой «петроградский» архив писателя, к которому мы обратимся ниже.

В 1974 году в Париже публикуется труд литературоведа Д* «Стремя «Тихого Дона» (Загадки романа)» с предисловием А. И. Солженицына. В книге «Стремя «Тихого Дона», особенно в предисловии и приложениях, содержатся удивительно точные наблюдения и обобщения. Однако в целом отсутствует убедительны и литературоведческий анализ⁴.

Многим казалось, что положен конец догадкам, слухам И предположениям, когда в 1979 году норвежский литературовед Г. Хьетсо опубликовал результаты компьютерного исследования текстов Крюкова и произведений, издававшихся под именем Шолохова. Существо исследовательского замысла Г. Хьетсо заключалось в следующем: «В основу лингвистического исследования я положил сравнение: а) длины предложений,

б) распределения частей речи в предложениях,

в) комбинаций частей речи в предложениях, взятых из работ Крюкова, Шолохова и из «Тихого Дона» ⁵.

Анализируя количественные показатели, Хьетсо пришел к выводу: «…вероятность написания Т. Д.» Шолоховым около 90 %…»⁶. Но Хьетсо не учел стремление исследовательской мысли продолжать поиски истины даже в том случае, если надежды на успех мало.

Поразительны элементарные ошибки Г. Хьетсо, которые становятся очевидными уже на уровне формулирования исследовательской задачи. Протограф при подготовке к печати мог претерпеть существенные изменения вследствие редактирования. Длинные предложения можно без труда разделить на несколько коротких, а короткие – расширить. Редакторская работа делает неузнаваемыми и другие детали, над которыми так основательно потрудился Г. Хьетсо. Именно так и поступал Шолохов, производя правку «Поднятой целины»: «Большие предложения… делятся на два предложения… Укорачивание коснулось и авторского повествования, и прямой речи – Шолохову, однако, не нравились и слишком короткие фразы: он объединял их, в результате чего получались более распространенные простые или бессоюзные сложные предложения…» ⁷

Кроме того, отдельные куски текста и даже целые главы можно не просто переписывать, а излагать «своими словами», что моментально меняет предполагавшуюся Г. Хьетсо картину, сводит на Нет результаты его компьютерной игры.

Основной метод Хьетсо заключается в сравнении «бесспорных» произведений Крюкова (два сборника рассказов, изданных в 1907 и 1914 годах) и «бесспорных» произведений Шолохова (ранние рассказы и «Поднятая целина»). Хьетсо не учитывает хронологическую разницу сравниваемых текстов и «Тихого Дона». Если у Крюкова разница между написанием первого «бесспорного» текста (1901) и годом смерти автора (1920), когда он мог работать над романом, – тринадцать лет, то у Шолохова разница между ранними рассказами (1924) и ‘Тихим Доном» (1928) – четыре года. В течение тринадцати лет у Крюкова особенности стиля могли существенно измениться.

В более позднем издании своего труда⁸ Г. Хьетсо обратил внимание на указанное нами нарушение процедуры и существа исследования: «Отдаленные от «Тихого Дона» лишь несколькими годами, тексты (Шолохова. – М. М.)… представляют собой идеальный материал для исследования. Менее повезло в этом смысле Крюкову, который в последние годы своей жизни писал лишь политические статьи, не пригодные для сравнения с романом» (с. 10).

Следовательно, «невезение» Крюкова уже изначально заложено в программу ЭВМ, которая усугубила дело и привела к ошибкам Г. Хьетсо.

Уважаемый профессор оказался неточен, утверждая, что Ф. Крюков «в последние годы своей жизни писал лишь политические статьи». В 1918 – 1919 годах Крюков опубликовал в донских изданиях больше тридцати своих произведений (не считая, конечно, листовок, воззваний). Среди названных произведений такие, как очерк «В гостях у товарища Миронова», – он рассматривается в настоящей статье ниже, – и пронзительно-лирическая миниатюра «Край родной».

В последнем издании труда Г. Хьетсо на русском языке обнаруживается достаточно ясно выраженное смятение объективно настроенного ученого. Он понял, что во многих случаях его формализованное исследование вступает в противоречие с литературоведческой логикой и обыкновенными жизненными фактами.

Хьетсо делает попытку обратиться к имеющемуся уже на сегодняшний день массиву исторических фактов; подлинных документов, показывающих жизнь Ф. Д. Крюкова, М. А. Шолохова, П. Я. Громославского, тестя Шолохова, и др. Причем некоторые документы Хьетсо добывал самостоятельно.

Однако в «детективной» части работы Г. Хьетсо мы встречаемся с большим количеством принципиальных ошибок и неточностей. Тесть Шолохова назван П. И. Громославским, хотя его звали Петром Яковлевичем (с. 30). В сноске на с. 51 Хьетсо утверждает, что «летом и осенью 1916 года Крюков много писал для газеты «Север Дона»… Газета «Север Дона» издавалась в Усть-Медведицкой в 1918 – 1919 годах. Список таких небрежностей можно продолжить.

Остановимся только на одном произвольном толковании Гейром Хьетсо исторических фактов, сознательно запутанном еще в 30-е годы. Хьетсо пишет: «…Громославский отбывал наказание в Новочеркасской тюрьме за то, что воевал на стороне красных, и был позже освобожден наступающими’ частями Красной Армии» (с. 30).

Никаких документов, подтверждающих описанный Г. Хьетсо слух, пущенный в Вешенской еще в 30-е годы, нет, поскольку в 1918 – 1920 годах П. Я. Громославский тихо жил в станице Букановской, изредка, но надолго выезжая в Новочеркасск, где в духовной семинарии учился его старший сын от второго брака – Иван. Уже только заботясь о его благополучии, Петр Яковлевич не мог и помышлять даже о косвенной помощи красным.

А что все же было? Петр Яковлевич действительно полгода находился в заключении в Новочеркасской тюрьме, но уже при советской власти, препровожденный туда в 1922 году по решению ДОРТа⁹ за уголовное преступление. Он получил три года лагерей¹⁰. Его сын Иван, вернувшийся в Букановскую после упразднения Донской духовной семинарии, был осужден вместе с ним к двум годам заключения с отбыванием наказания при отделении принудработ в станице Вешенской¹¹.

Таковы факты, мимо которых не в состоянии пройти даже ЭВМ. Во многих других случаях в «исторической» части исследования Г. Хьетсо следует за слухами, противоречащими имеющимся документам.

Так же и с «Поднятой целиной», которую готовили к печати спустя всего четыре года после публикации «Тихого Дона». Такая техника исследования не обеспечивает чистоты эксперимента.

Бросается в глаза некорректность и другой основной посылки Г. Хьетсо. Если априори предположить, что Шолохов при подготовке к печати «Тихого Дона» все же пользовался рукописью Крюкова, то он настолько сжился с ней, усвоил ее стиль и язык, что все последующие произведения, вышедшие из-под его пера, станут отмечены особенностями предшественника, что, в частности, мы и продемонстрируем ниже. Следовательно, и такая причина не позволяла Хьетсо считать «Поднятую целину»»бесспорным» произведением Шолохова.

Сказанное выше ставит под сомнение методику и технику исследования Г. Хьетсо.

2

В творчестве Ф. Д. Крюкова имелась ярко выраженная особенность: многие детали – сравнения, метафоры, образные слова и выражения, короткие эпизоды, явившиеся подлинными находками большого мастера слова, – использовались им неоднократно в нескольких произведениях. Чаще всего находка появлялась в очерке, затем обнаруживалась в рассказе, перекочевывала в повесть. Характерные примеры дадут возможность понять такую творческую особенность.

Один из героев повести Крюкова «В глубине» рассказывает: «Не стану скрывать: взяткой пользовался… один-единственный раз в жизни, писарем еще был в полку; жидок-подрядчик положил тайком рублишко в карман… ну – сознаюсь – воспользовался…» ¹²

Мотив повторяется в рассказе «Тишь». Полицейский Мордальон откровенничает в кругу своих прихлебателей: «Деньгами за всю жизнь попользовался только одним рублишком… от жида… И то – когда еще писарем был в полку – дело военное» ¹³.

Отрывок из очерка «С мест»: «Но что-то мне в душе говорило, что в подозрительном доме Шавкиной непременно хранятся спиртные и горячие напитки, и я вновь внезапно вернулся назад, решив заглянуть подозримой Лукерье Шавкиной под юбку, – и что же? В вышеупомянутом потайном складе действительно оказалось четыре сотки и две … полубутылки красноголовки казенного вина…» ¹⁴

В рассказе «Тишь»: «…При обыске у Кабанихи, державшей тайный шинок, когда совсем было собрались уходить ни с чем, ни одной сороковки не найдя ни в сундуке, ни под полом, ни на потолке, – Ардальону Степановичу пришла вдруг в голову блестящая мысль – пошарить рукой под юбкой у Кабанихи, – и мерзавчики, и полубутылки оказались тут как тут. Девять штук» ¹⁵.

Такие повторения обнаруживаются в произведениях Ф. Крюкова очень часто, позволяя говорить о важнейшей отличительной черте его творчества.

В настоящей статье, выявленная особенность позволяет использовать ее как метод текстологического анализа. Введем понятие – «индивидуальный событийно-тематический и лексико-фразеологический авторский конвой», в дальнейшем «конвой». «Конвой» у нас обозначает набор отдельных эпизодов, лексических средств, образных сравнений, которые сопровождают, «конвоируют» автора в двух или нескольких произведениях. Их конкретное проявление продемонстрировано выше.

Наблюдение логично ведет к важному выводу. Обладая банком сведений о лексико-фразеологических особенностях творчества какого-либо автора, мы получаем возможность при их многократном и бесспорном повторении в другом произведении идентифицировать его принадлежность одному автору.

По сути дела, безуспешную попытку пользоваться методом «конвоя», сформулированного нами, сделал и Г. Хьетсо. Однако он ожидал, что длина предложения или специфическая инверсия являются Достаточным основанием, что такой неустойчивый «конвой» может сопровождать автора всю жизнь. Стиль автора – категория подвижная, кроме того, как показано выше, нельзя не учитывать последствия редактирования.

В дальнейшем, пользуясь методом «конвоя» при сравнении произведений Ф. Крюкова и ‘Тихого Дона», автор ориентировался на традиционную литературоведческую методику, не привлекая технических средств. Всего автором статьи обнаружено около двухсот совпадений в произведениях Крюкова и Тихом Доне». Ниже приводятся наиболее характерные и очевидные – седьмая часть имеющихся у нас.

Автором использовалось несколько способов классификации обнаруженных совпадений, начиная с линейно-хронологического, когда совпадения сравнивались поочередно и последовательно во всех четырех книгах Тихого Дона». Такой принцип дает наглядное указание на четко обозначенный «скелет» всего романа, состоящего из текстов, бесспорно принадлежащих Крюкову.

Отрабатывались другие способы классификации. Однако в настоящей статье мы применяем более формализовашгую методику анализа, разработав типологические единицы, максимально отвечающие особенностям индивидуального творческого почерка Ф. Крюкова и автора Тихого Дона».

3

1.Первую типологическую ячейку нашей классификации составили тексты, содержащие различные цифры, указание на время, фамилии, имена героев, названия газет и журналов, описания фотографий и др.

Психологически достоверно описание в романе купца Атепина: «Читал «Биржевые ведомости»… Со служащими обращался вежливо» (II, 118¹⁶).

Купец из повести Крюкова «Зыбь» характеризуется так «Дуванов читал «Биржевые ведомости»… Обращение с людьми – даже с самыми простецкими – было у него обходительное, тонкое» ¹⁷.

В романе немало деталей сугубо индивидуального свойства, отражающих особенности только одного события; случайные совпадения у разных авторов – невозможны.

Фраза пресловутого «дневника» из романа: «Вчера вахмистр Толоконников послал нас шестерых в рекогносцировку» (II, 316).

Такой же эпизод в очерке Крюкова «В углу»: «Поехали они в разъезд, на Благовещенье, – шесть человек» ¹⁸.

Листницкий вместе с сотней в Петрограде. Он «пошел на второй этаж, во временную квартиру, отведенную офицерам сотни. На ходу расстегивая китель, вытирая под козырьком пот» (III, 101).

В рассказе «Станичники»: «И было душно, жарко, пыльно и беспокойно. В больших каменных казармах, во втором этаже, где помещалась четвертая сотня…» ¹⁹

Восставшие казаки устроили ночное побоище отряда красноармейцев: «…тихо заплескалась рубка. Через час завершено было дело… более двухсот человек порублено и постреляно, около пятисот взято в плен» (III, 322).

В одном из ранних рассказов Крюкова – «Шульгинская расправа»: «Безмолвная, зверская резня закипела в станице… В какой-нибудь час все было кончено. Тысяча солдат, десять офицеров… все были перебиты и перерезаны» ²⁰.

В романе: «Вахмистр согнал с холма казаков, спешил их, поднялся к сотнику. Тот поманил Григория пальцем, – Мелехов!.. У тебя лошадь добрей остальных. К командиру полка наметом» (II, 267).

В рассказе Крюкова «Шаг на месте»: «- Мелихов! – после долгого раздумья ухнул он своим суровым голосом. Вахмистр с красивыми, наглыми глазами, быстро, карьером, обошел Сотню и лихо осадил коня» ²¹.

Мелиховы не однажды встречаются в творчестве Ф. Крюкова (см., например:

1. См.: Л. Колодный, История одного посвящения. – «Знамя», 1987, N 10, с. 179.[↩]
2. «На родине «Тихого Дона» (Записки Е. Г. Левицкой)». – «Огонек», 1987, N17, с. 6 – 8.[↩]
3. И. Экслер, Как создавался ‘Тихий Дон». – «Известия», 12 июня 1940 года.[↩]
4. Теперь аноним Д* раскрыт. Автор книги – литературовед, жена Б. Томашевского – Ирина Николаевна, по первому мужу Медведева (см. Н. Струве, Взгляд из Парижа, «Литературная газета», 2 мая 1990 года):[↩]
5. Г. Хьетсо, Буря вокруг «Тихого Дона». – В сб.: «Тихий Дон»: уроки романа», Ростов-на-Дону, 1979, с. 95.[↩]
6. Там же, с. 100.[↩]
7. П. В. Бекедин, М. А. Шолохов в работе над «Поднятой целиной» (Авторская правка в наборной машинописи первой книги романа). – В кн. «Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 1980 год», Л., 1984, с. 242.[↩]
8. Г. Хьетсо, С. Густавссон, Б. Бекман, С. Гил, Кто написал «Тихий Дон»? (Проблема авторства «Тихого Дона»), М., 1989.[↩]
9. ДОРТ – Донской отдел революционного трибунала.[↩]
10. ГАРОШ (Государственный архив Ростовской области. Шахтинский филиал), ф. 760, оп. 1, д. 208, л. 28.[↩]
11. Там же, д. 233, л, 37i.[↩]
12. И. Гордеев, В глубине. – «Русское богатство», 1913, N 5, с. 152. Ф. Крюков пользовался. псевдонимами: А. Березинцев, И. Гордеев, Ф. Кр. – См.: И. Ф. Масанов. Словарь псевдонимов, т. I, М., 1956, с. 156, 297; т. II, с. 41.[↩]
13. Ф. Крюков, Тишь. – «Русские записки», 1914, N2, с. 18.[↩]
14. Ф. Крюков, С мест. – «Русские ведомости», 6 мая 1914 года.[↩]
15. Ф. Крюков, Тишь, с. 72.[↩]
16. Здесь и далее все ссылки на романы «Тихий Дон» и «Поднятая целина» даются по изданию: М. Л. Шолохов, Собр. соч. в 9-ти томах, М., 1965 – 1969, – внутри текста. Римская цифра обозначает том, арабская – страницу.[↩]
17. Ф. Крюков, Зыбь. – 27-й сб. товарищества «Знание», СПб., 1910, с. 65, 72.[↩]
18. Ф. Крюков, В углу. – «Русские записки», 1916, N 9, с. 252.[↩]
19. Ф. Крюков, Станичники. – «Русское богатство», 1906, N 1, с. 24.[↩]
20. »Исторический вестник», 1894, т. 57, сент., с. 676. [↩]
21. «Русское богатство», 1907, N 5, с. 97.[↩]