Стихи разных лет

Продолжая публикацию материалов под рубрикой «Диалог поэта и критика» (см. N 3 и 7 за 1965 год – стихи Р. Рождественского, Е. Винокурова и статьи Вл. Воронова и Эд. Бабаева), редакция предлагает вниманию читателей стихи украинского поэта И. Драча и статью о нем Ю. Ивакина.

 

ПОХОРОНЫ ПРЕДСЕДАТЕЛЯ КОЛХОЗА

(Из феерической трагедии «Нож в солнце»)

Его несли на жилистых руках,

На гневе, на печали несозревшей,

В кленовом желто-матовом гробу –

Сорокалетнего красивого мужчину –

Его несли на жилистых руках.

От берегов отплыла грусть моя,

И я шагал дорогою с людьми.

Меня давило горе их плечей.

Я захлебнулся музыкою скорби.

И в шапке ветра шла со мною грусть.

Устлали листья юную дорогу,

Соломенные шляпы сняли хаты,

И жалость голубела в их глазах.

Рыдали женщины, плетни и кони –

И медленно стелилась вдаль дорога.

Последний раз поднялся он в гробу,

Рукою опершись на жесткое ребро…

Он впился пальцами в ребро короткой жизни

И проклял смерть глазами и губами, –

В последний раз поднялся он в гробу.

– Я легкое одно отдал войне.

А вам отдал свои и мозг, и сердце,

И злость свою, и легкое второе,

Седую грусть и красоту любви,

Что сохранил в страшилище войны.

Вот вдовья хата, низкая, горбатая.

Я виноват навеки перед ней,

Пред нищетою этою! Прощай!

Ты мне не дашь покоя на том свете.

Измученная, низкая, горбатая.

Прощайте, фермы с умными волами!

И в траурном уборе кони чуткие,

И солнце чистое, и люди, и машины,

И лист кленовый, и колодец верный,

И битый шлях, и умные волы!

А ты меня прости за то, Бетховен,

Что так и не успел прийти к тебе я.

Что знаю я симфонии полей,

Но из твоих не знаю ни единой, –

И ты меня прости за то, Бетховен.

И вы, Родены, Моцарты, Эйнштейны.

Ходил я часто к людям, брал их горе

И поворачивал глазами к солнцу.

Одним богат я. Мало знал другое

И вас, Родены, Моцарты, Эйнштейны.

А ты, Степан, напился и сегодня.

Прости, что редко я ругал тебя,

Что я в печаль твою душою не вошел.

И ты, седое облако, прощай,

Дождем заплачешь ты по мне сегодня.

Мы с вами хлеб давали, сахар чистый

И редко упивались красотой.

Прости, Марина, что не насмотрелся

Я на уста твои и очи синие.

Мы с вами хлеб давали, сахар чистый.

И он умолк. Крестами прорастало

Навстречу кладбище. Кружился спутник

И нимб творил простому человеку,

Который нынче умер потому,

Что кладбище крестами прорастало.

Шептало Небо дочери Земле:

«То сердце – славное, возьми его в себя.

Я скоро буду в лоно принимать

Твоих сынов, когда настигнет смерть», –

Шептало Небо свысока Земле.

В душе не слезы были – белый град.

На гроб я бросил черный ком земли.

И я седел. Копились в небе слезы,

Рыдали тучи, пеленая солнце,

В душе не слезы были – белый град.

Меня крестили все кресты вокруг,

Благословляли люди и деревья,

И председатель красною звездою

В дорогу синюю меня благословил.

Поля чернели, как муар, вокруг.

Перевод Н. Котенко.

 

БАЛЛАДА О САРЬЯНАХ И ВАН-ГОГАХ

Творили ее не для горя и грусти, –

Хата должна быть погожей исконно.

Стоят Парфеноны соломенно-русые,

Умытые в синьке воды родниковой.

О, матери чистые в ритмах укропа,

В ритмах свекольника зеленоросого, –

Под огненный купол завалинка кротко

Течет из-под кисти сыпучего проса.

Рук ваших черных, солнцем пропитанных,

Ждет в котлованах размокшая глина.

В мешках прохудившихся тает палитра,

В поту растворяясь на сгорбленных спинах.

Годами распаханы лица женские.

Татьяны и Теклы, Горпины и Анны –

Сарьяны в платках, в юбках Кричевские,

Ван-Гоги с потрескавшимися ногами.

Творят золотые снопы запруду,

А хата сочится сквозь них в небеса…

Мама! Я ворошу ваши думы трудные,

И точка в балладе моей – слеза.

Перевод Н. Котенко.

ПЕРО

Перо! Ты мой жребий!

Неволя. Недоля.

Любовь моя первая.

Дикое поле…

Дни кареглазые,

Вскрываю вам вены.

Тверже алмаза

Скальпель отменный –

По сердцу, по чуду,

По самой заре!

Не место здесь блуду.

Не место – игре.

Сколько их – прожитых?

Сколько грядущих –

Рощей и рожью,

Пустошью, пущей?..

Дни безутешные, безотрадные.

Дни, как площадь

в базарный день.

Теплые, словно кисть винограда,

А отщипнуть виноградину лень.

Вторник проходит франтом и фертом.

Тащит свой горб и мозоли четверг.

Сегодня – схимник.

Завтра – ветреник.

В субботу – перепродажа вер.

Перо!

Я невольник.

Твой данник. Твой раб.

До сивого тополя

В головах.

Перевод Аллы Марченко.

 

СОНАТА ПРОКОФЬЕВА

1

О, словно бы на флейту Крысолова

Или на звук пастушеской дуды –

Оттуда, с берега другого…

И зов трубы – как зов судьбы.

Дубы вставали на дыбы

И ржали, падая на круп,

Как старые тяжеловозы…

А из оранжевых скорлуп

Птенцами вылетали грозы.