Среди журналов и газет
ТАК НАЧИНАЛСЯ ПЛАТОНОВ. К 90-летию со дня рождения Андрея Платонова журнал «Подъем»(1989, N 9) предлагает вниманию читателей статьи и стихи писателя, рассеянные на страницах воронежских журналов и газет начала 20-х годов.
«Огромное количество интересных статей, очерков, рассказов, стихотворений продолжают жить лишь на ветхих страницах изданий прошлых далеких лет, – пишет С. Рвачев. – Малая толика их опубликована за последние годы (и то без каких-либо серьезных комментариев, а иногда небрежно и с ошибками).
Из-за большой важности этих материалов для понимания того, как рос и развивался писатель, надо бережно и тщательно собрать их, свести воедино и дать им вторую жизнь».
Статья-рецензия о литературно-художественном сборнике N I «Красное утро»напечатана в «Железном пути»в 1919 году.
Об этом сборнике, органе Орловского Пролеткульта, Платонов пишет:
«Чаще и чаще появляются эти огненные знаки стремления пролетариата к творчеству прекрасного. Неизбывные, неизжитые силы рвутся в мир через эти сборники, журналы и скромные на вид брошюрки…
И он идет, этот художник, любящий и внимательный, гордый и добрый, вождь и пророк.
Но еще не пришел. Тихий гул его шагов слышен и в сборнике Орловского Пролеткульта…
Неуверенной, несмелой рукой касается он струн дорогого инструмента, отданного ему революцией, и первые песни его робки и глухи, но уже слышит, чуется его будущее – будущее великого всечеловеческого творца, брата всему живущему…
В «Красном утре»чувствуются эти касания непривычных рабочих рук к таинственным цветам поэзии, чувствуется за лицами немногих весь безымянный миллионный серый лик грядущего гения-коллектива…
У некоторых пролетарских поэтов, напечатанных в сборнике, видна неумелость в обращении с хрупким инструментом поэзии – словом, но это пройдет со временем, с ростом их таланта…»
Статья «Луначарский»написана по поводу 20-летия литературной работы наркома просвещения. Напечатана она в газете «Красная деревня»в 1920 году. В ней Платонов пишет:
«Если Троцкий революционер-артист, гордый острый дух революции, страсть восстания и ненависти, воин чести и справедливости, – вождь победы; если Ленин – русский ясновидящий мужик, сумевший просто и прямо дойти до сердца другого мужика, понять его человеческие нужды, тоску по правильной хорошей жизни, понять его страшную нетронутую земную силу и в этой силе нашедший опору для разрушения старого несчастного мира, для усмирения людей-зверей, где умным словом, а где кулаком, – тогда Луначарский – поэт революции, певец орудийного огня баррикад, умеющий и в смерти и в зверстве находить нежный прекрасный образ любви и надежды, тень грядущего века и красоты, возлюбивший в зверском существе человека его истинную открывающуюся сущность – брата всех и всего, могучего бога, для которого, быть может, только и создана, только и существует вселенная, от звезды до былинки.
Луначарский вышел не из рабочего класса: он пришел к нам через сознание, через сердце и мысль – не тем прямым путем, по какому идем все мы, когда знаем, что не можем, нельзя идти иначе, негде больше идти, когда эта уверенность живет от ногтя до конца волоса. Мы – рабочие по природе; Луначарский – рабочий по сознанию, по чувству истины…Революция самый большой и самый настоящий человек на земле. А Луначарский самая нежная извилина, самый крутой изгиб его мозга. Тот тонкий напряженный нерв, в котором начинает вздрагивать мысль и в который она воз-вращается, нагруженная чувствами и представлениями, и в последний раз вспыхивает и сгорает ясным пламенем чистого сознания, светом прозревшей души…
Луначарский обладает в высшей мере сознанием самого духа революции, особенности пролетариата, как сознательной силы, и последнего смысла существования труда во вселенной. Его навостренный, внимательный, вдумчивый глаз видит зорче и дальше. Он уже знает, чем будет дышать завтрашний день, какая новая сила родится революцией, как изменится земля под уверенными взмахами объединившихся людей».
Статья «Ф. Энгельс и К. Маркс»напечатана в «Воронежской коммуне»в 1920 году.»Если бы не было Энгельса, – пишет А. Платонов, – то не было бы и Маркса такого, какого мы теперь знаем. И Энгельс без Маркса тоже не сделал бы многого. Это – две величины, взаимно влияющие и взаимно усиливающиеся через такое влияние. Невозможно разорвать и отдельно рассматривать эти две спаявшиеся в единой идее личности…
Они одинаково важны и необходимы были для первого формирования коммунистических положений. Но между Марксом и Энгельсом существовало, может быть, даже без ведома их самих, разделение труда в их идеологической работе.
Если Маркс – отец коммунизма, то Энгельс – его мать».
«Сохранится ли религия при коммунизме в каком-нибудь другом виде? – задает себе вопрос Платонов в статье «Конец бога». – Не есть ли коммунизм новая высшая форма религии?»И на оба вопроса отвечает: нет.
«Что такое религия? – продолжает писатель. – Религия есть способ изучения мира и отношения к нему посредством чувств, страстей и темных инстинктов.
Всякая религия показывает, каким образом человек связан со вселенной, каково его положениев ней и каковы его задачи соответственно этому положению.
Главное определение религии это – что она есть понятие мира через чувства и страсти организма, только одними этими органами, без всякого участия в этой познающей работе мысли».
«Все религии есть как бы продолжение мечты в бесконечность. Земля с ее устройством общественной жизни, с недостатками, злом и добром переносится как есть на небо. И люди смотрят снизу вверх на отражение самих себя и успокаиваются. Это и есть религия, связь со вселенной, потому что она есть те же мы.
С падением капитализма религии пришел конец».
«Религия есть продукт господства в человеческом организме чувств и страстей. С подавлением этих пережитков и победой в человеке сознания (в смысле сильнейшей опасности, как бы страсти к мышлению) религия отмирает и приходит век науки».
Эта статья напечатана тоже в 1920 году в «Призыве».
Отвечая на вопрос анкеты журнала «На литературном посту»:»Какие затруднения встречаете вы в своей работе?» – Платонов пишет: «Затруднения внутреннего порядка: не могу еще писать так, как необходимо пролетариату и мне самому».
Анкета состояла из одиннадцати вопросов, на которые Платонов дает ответы.Вот, например, еще один ответ писателя на вопрос: «Ваше место в практике рабочего класса, на каком участке социалистического строительства вы работаете или работали, с какими участниками строительства вы основательно знакомы (работа, поездка в бригадах, личные наблюдения, изучение, литература)? Что это дало для вашего творчества?»
«При советской власти работал электромонтером, техником, прорабом, инженером. Строил электростанции, прудовые плотины (колодцы) и другие сооружения. Основной профессией считаю электротехнику. Знаком, и хочу ознакомиться еще более со строительством, главным образом гидроэлектрических силовых установок. (Классовая) Среда, в которой я вырос, и рабочая практика в соцстроительстве дали мне все, но я не все сумел освоить».
В подборке публикуемых «Подъемом»текстов Платонова есть и другие статьи и стихи 1922 – 1923 годов.»Исследования и публикации»10-го номера журнала «Подъем»(1989) также посвящены 90-летню со дня рождения Платонова. В этой рубрике печатается глава из повести Андрея Новикова – писателя-сатирика, близкого друга Платонова, воронежского уроженца, – «Кустари слова».
Жизнь самого А. Новикова оборвалась в июле 1941 года: он был расстрелян в московской тюрьме. В середине 50-х годов он был посмертно реабилитирован. Его дальнейшая литературная судьба складывалась трудно. Архив писателя был возвращен его вдове в августе 1941 года и тогда же сожжен ею (из-за опасения нового «визита»), видимо, тогда же погибли и письма к нему Платонова. В ЦГАЛИ сохранились рукописи повестей и романа «Ратные подвиги простаков»А. Новикова. Среди них и повесть «Кустари слова». Этой рукописи предпослано предисловие писателя В. Бахметьева. Из него мы узнаем, что Новиков в повести «Кустари слова»изобразил труд и быт провинциальных работников печати в 1920 – 1923 годах. О том, что прототипами новиковских героев были журналисты «Воронежской коммуны», В. Бахметьев деликатно умолчал. В начале 20-х годов Новиков состоял в штате «Воронежской коммуны».
В повести «Кустари слова»фигурирующий город – это Воронеж, а персонажи – реальные лица.
Епифаныч – это бесспорно Андрей Платонов.
Повествование А. Новикова, как замечает в предисловии В. Бахметьев, полно горькой иронии и изображает «гримасы действительности».
«Признанным гением у нас считался Епифаныч. Нашего гения я запросто называю Епифанычем, – извиняясь за человеческую слабость: как-то чувствуешь, что поднимаешься в глазах других, если ты с гением на короткую ногу.
Не подозревая в себе зачатков гениального мыслителя, он один раз принес к нам в редакцию статью «Станция концентрации человеческой мысли». Козырьков, прочитав статью Епифаныча, первым долгом предложил ему прекратить работу в железнодорожных мастерских и перейти в редакцию.
Статья эта по сей день памятна горожанам, неимоверно голодавшим в то время.
Хотите продолжить чтение? Подпишитесь на полный доступ к архиву.