Среди журналов и газет

ВСТРЕЧИ С МАЯКОВСКИМ. Журнал «Волга» (1983, N 7) к 90-летию со дня рождения Маяковского печатает воспоминания Макария Бритова о его встречах с поэтом. Воспоминания подготовлены к печати В. М. Бритовым – сыном М. Бритова.

«Впервые, – пишет М. Бритов, – я слушал Владимира Владимировича Маяковского в Москве в суровом декабре 1920 года, когда он читал поэму «150 000 000″ переполненной аудитории холодного, нетопленного зала Политехнического музея».

Следующая встреча с Маяковским произошла в 1927 году в Твери. 12 июня поэт выступил в помещении городского Совета с докладом «Лицо левой литературы» и чтением стихов.

«…Я, – вспоминает М. Бритов, – вместе с членами Тверской ассоциации пролетарских писателей, будущим сотрудником «Правды» Иваном Рябовым и начинающим корреспондентом молодежной газеты Борисом Камповым (Полевым), пришел за час до начала вечера и занял место в первом ряду. Мне хотелось не только услышать, но и увидеть жесты, мимику, выражение глаз поэта…

Появился Владимир Владимирович Маяковский.

Он неторопливо ходил по сцене, ожидая установления необходимой тишины. Собравшиеся с нескрываемым интересом следили за каждым движением его атлетической фигуры. Крупная голова с коротко постриженными волосами, крутой лоб, волевой подбородок, зоркие, все замечающие глаза. Серый костюм, полы пиджака не застегнуты. Белая рубашка с цветным галстуком. Обшлага широких брюк закрывали носки желтых с толстыми подошвами ботинок.

Поэт окинул быстрым взглядом аудиторию и начал доклад. Игнорируя хихикающих и ехидно перешептывавшихся любителей «чистой поэзии»… он говорил о реконструкции промышленности, о задачах советской литературы, о необходимости создания политически острых и целеустремленных произведений и в качестве примера прочитал «Гренаду» Михаила Светлова.

Вторую часть выступления Маяковский начал с «6 монахинь», «Блек энд уайт», «Мексика» и других стихотворений из американского цикла. Затем прочитал «Долг Украине», «Сергею Есенину», «Товарищу Нетте – пароходу и человеку».

Такой подбор был продуманным и полемически заостренным. Одними стихами поэт разъяснял политику Коммунистической партии и Советской власти, другими – разил противников…

Закончив, Маяковский закурил и, вытирая мокрый лоб платком, подойдя к столу, стал быстро и привычно просматривать записки.

– Большинство этих записок, – сказал он, – задают люди, которым нет дела до литературы. Зачитывать – напрасно тратить время. Что можно, например, ответить на такую записку: «Прочитайте ваши стихи, напечатанные в «Новом Сатириконе».

Маяковский нахмурил брови, бросил гневный взгляд, как бы отыскивая спрашивавшего, и резко сказал:

– Кто-то тоскует о прошлом, о временах «Сатирикона». Что ж, пусть сходит туда один, а мне с ним не по пути. Мне в Советской России лучше, чем в «сатириконской».

Смех и дружные аплодисменты были ответом поэту».

На следующий день, 13 июня, Маяковский выступил в клубе фабрики «Пролетарская мануфактура».

В клуб поэт пришел заранее.

«Расхаживая с папиросой в зубах, – вспоминает М. Бритов, – он весело наблюдал, как в помещение одиночками, а затем и группами вливались слушатели. Здесь собрался иной народ, чем в центре города. Мелькали синие блузы ткачей, разноцветные платочки ткачих. Опоздавшие заполнили все боковые проходы».

Маяковский говорил о завершении восстановления народного хозяйства, о переходе к индустриализации, о создании новой советской промышленности.

«- Вы вспомните, что было при Морозовых и что стало теперь. Разве были раньше для вас такие клубы, школы, театры?

Далее Маяковский выразил уверенность, что рабочие и крестьяне, превзойдя довоенный уровень, пойдут вперед еще быстрее. Называя конкретные имена ударников фабрики и призывая учиться у них, он бичевал лодырей, прогульщиков, летунов и пьяниц…»

После 15 – 20-минутного вступления Маяковский начал читать поэму «Владимир Ильич Ленин».

«Гром аплодисментов завершал каждое стихотворение, – пишет М. Бритов. – Органическая связь установилась между Маяковским и аудиторией. Какая разница по сравнению с предшествующим вечером!

Здесь он был своим, читавшим замечательные стихи о революции, о социалистическом строительстве, о героизме рабочего класса, о борьбе с пережитками прошлого.

Прочитав «Товарищу Нетте – пароходу и человеку», Владимир Владимирович сказал:

– Кончим. Устал. Охрип. – И, закурив папиросу, присел к столу. Затем быстро встал и спросил:

– Есть ли вопросы? Задавайте. Отвечу.

– Нет! Нет! Нет! Все понятно!

– Спасибо, товарищ Маяковский!»

ПИСЬМА КОНСТАНТИНА СИМОНОВА В ХАБАРОВСК.

А. Чернявский на страницах «Тихоокеанской звезды» (Хабаровск, 15 мая 1983 года) рассказывает о своей встрече с В. П. Баршиновым – главным музыкальным специалистом Хабаровского краевого театра драмы, у которого хранятся письма Симонова, адресованные ему.

В 1968 году, когда в Хабаровском ТЮЗе задумали ставить спектакль по пьесе Симонова «Парень из нашего города», В. П. Баршинову, работавшему тогда в ТЮЗе, предложили музыкальное оформление спектакля. Было отобрано семь стихотворений Симонова (по числу картин в спектакле): «Новогодний тост», отрывок из «Хозяйки дома», «Северная песня», «Фляга», «Не сердитесь, к лучшему», «Всю жизнь любил он рисовать войну», «Фотография». Это должны были быть песни-прологи к каждой картине. Состоялась премьера.

Симонову эти песни стали известны: директор ТЮЗа послал ему пленку с записью этих песен. Как воспринял их писатель?

«Дорогой товарищ Баршинов, простите, что обращаюсь к Вам без имени и отчества, но, к сожалению, знаю только Ваши инициалы.

Я получил пленку с Вашими песнями, и она доставила мне много хороших минут. Я человек в музыке малограмотный и, к сожалению, плохой ценитель ее, но для меня из Ваших песен дороже всего «Фляга».