«Средь выцветших строк „Боевого листка“» Юрий Инге
И счастлив я тем, что прочтут мое имя
Средь выцветших строк Боевого листка.
Ю. Инге
Имя этого поэта сегодня не на слуху, но он был не только из тех, о ком — вслед за Н. Майоровым — принято говорить: «Мы были высоки, русоволосы. / Вы в книгах прочитаете, как миф, / О людях, что ушли, не долюбив, / не докурив последней папиросы» («Мы»). Он был первым из них, первым, кто возглавил этот скорбный список потерь среди поэтов, писателей, драматургов…
Родился Эрих Инге в 1905 году в поселке Стрельня, пригороде Санкт-Петербурга, на полпути к Ораниенбауму. Сейчас это городская черта северной столицы — элитный поселок.
Его отец Альфред Инге был служащим на петербургской таможне. Дед Вилли — лоцманом в Либаве. Это была вполне типичная для Российской империи семья, в которой этнические немцы становились обычными русскими людьми. Впрочем, все изменилось с началом Великой войны, которую в России сначала даже назвали Второй Отечественной. Толпы «ура-патриотов» стали громить магазины, на вывесках которых были немецкие фамилии их владельцев. Вот тут несладко пришлось и людям с немецкими фамилиями! Эриха Инге совершенно неожиданно и для него, и для семьи исключили из гимназии. Причина одна — он немец, враг!
Семья решила перебраться подальше от родных мест. Поселились в Симферополе. Чтобы не наступать на те же грабли, приняли православие. Юрий, как теперь стали называть мальчика, стал учиться в частной мужской гимназии Волошенко. Русский язык и литературу в гимназии преподавал малоизвестный в ту пору писатель Константин Андреевич Тренев. Оглушительная слава придет к Треневу десятилетием позже, после того, как на подмостках абсолютно всех театров Советского Союза будут ставить его пьесу «Любовь Яровая».
Переезд, смена имени, переход в другую религию не прошли бесследно. Впоследствии он писал: «…я вторично окрещен, / в правах обычных восстановлен…»
В 1921 году отец Инге умирает от тифа, косившего тогда весь Крым. Семья Инге возвращается на родину — уже в Ленинград. В 1927 году Юрий начинает печататься в журнале «Резец» (впоследствии этот журнал получит название «Ленинград»). В 1931 году выходит его первый стихотворный сборник «Эпоха», за ним последуют и другие. Он регулярно публикуется в различных газетах и журналах: «Юный пролетарий», «Костер», «Звезда»… В Кронштадте — этой колыбели военно-морского флота России — он руководит литературным объединением поэтов-моряков.
Много ездит по стране. Присылает корреспонденции с апатитовых рудников Хибин (Кольский полуостров), с Камской ГЭС (Северный Урал), из абхазского города Ткварчели (Грузинская СССР): «Я не знал твоего языка и свистящих, как сабля букв…» — пишет он об Абхазии. А ведь в те годы Ткварчели был промышленным сердцем Абхазии! Его уголь обеспечивал работу знаменитого металлургического комбината в Рустави. (В ходе работы над настоящим эссе я с горечью узнал, что Ткварчели внесен в разряд «Мертвых городов». Представленные в интернете фотографии разрушенных зданий, замершей воздушной дороги — тому печальное подтверждение.)
Сегодня, перечитывая стихи Юрия Инге, я вдруг ловлю себя на том, что, подобно старателю, выискиваю строки, навеянные ему Крымом. Их было достаточно много: «И скоро с дыханьем свежим / Нам ветер принес на корму / Горячую ночь побережья / И бешеный пляс — хайтарму!»
Юрий Инге был не только проницательным пейзажистом — он был олицетворением времени:
Стихи же — сплав свинца и стали,
Слова, зовущие в бои,
И я хочу, чтоб в них предстали
Все современники мои.
Я посвящу их героине
Моих товарищей — судьбе…
Вот почему, мой друг, поныне
Пишу я мало о себе.
1940
Во время советско-финской войны (1939–1940) Инге служил военным корреспондентом.
Хотите продолжить чтение? Подпишитесь на полный доступ к архиву.
Статья в PDF
Полный текст статьи в формате PDF доступен в составе номера №3, 2020