Современный английский роман
В. В. Ивашева, Английский роман последнего десятилетия (1950 – 1960), «Советский писатель». М., 1962, 415 стр.
«Кризис», «архаичность», «изживающий себя жанр», «жанр без будущего»… Эти пессимистические оценки и прогнозы относятся к роману и встречаются часто в статьях зарубежных критиков наших дней. Но и в работах авторов, не склонных относить жанр романа к невозвратному прошлому мировой литературы, часто звучит тревога по поводу его послевоенного кризиса.
В работе В. Ивашевой приводятся подобные высказывания английских критиков, разбросанные во множестве журналов, в литературных приложениях к «Таймсу» и проч.
Автор опровергает этот мрачный взгляд на судьбу английского романа послевоенных лет всем чрезвычайно широким материалом, который охвачен в ее работе.
Своеобразие проблематики, художественная индивидуальность писателя, его искания, противоречия, эволюция, с наибольшей отчетливостью освещенные в монографических главах книги, – убеждают нас в том, что множество современных английских романов представляют большой интерес – и как значительные явления в развитии английской литературы, и как знак симптоматичных и важных процессов, происходящих в сознании творческой интеллигенции капиталистического мира.
Многие писатели, которым посвящены монографические главы в работе В. Ивашевой, знакомы нашему читателю. Но обычно он знает их творчество лишь в небольшой его части, иной раз по одному, двум произведениям. Облик ряда английских авторов стал для советского читателя полнее и конкретнее, когда, знакомясь с работой В. Ивашевой, он получил представление о непереведонных романах, о том месте, которое тот или иной роман занимает в творчестве писателя и в общей панораме английской литературы наших дней. Тем больший интерес возникает при чтении этой книги к незнакомым для неспециалиста писательским именам.
В. Ивашева пишет и о том резонансе, который вызвали отдельные произведения или все творчество писателя в английском общественном мнении различных оттенков. В частности, автор знакомит советского читателя со множеством высказываний английских критиков, опубликованных в марксистской прессе.
Анализируются и размышления писателей о творческих вопросах; это обогащает наше представление о художнике, даже если его рассуждения не всегда совпадают с творческой практикой: само это несовпадение помогает иной раз многое понять в сложностях и противоречиях его пути.
Наиболее детально В. Ивашева пишет о тех авторах, которые «логикой своих образов подрывают устои капиталистического мира и даже тогда, когда не преследуют этой цели, ставят под сомнение закономерность существования капиталистического строя» (Сноу, Грин, «рассерженная молодежь»). Или тех, которые, как Олдридж, Дэвидсон, Стюарт, «хотят они того или нет, оказываются на подступах к социалистическому реализму, обнаруживают в своем творчестве сильное воздействие культуры и эстетики социалистического мира» (стр. 394).
Наконец, отдельная глава посвящена социалистическим реалистам, в частности Джеку Линдсею. Их пока еще немного среди английских романистов наших дней, и автор дает этому политическое объяснение (влияние оппортунизма в английском рабочем классе, сложнейшие условия, в которых протекает деятельность английской коммунистической партии).
Все то огромное количество произведений, которые или кратко характеризуются, или подробно анализируются автором, рассматривается не изолированно от развития английской литературы, а связывается с традициями английского реализма (просветительского – XVIII века, классического критического реализма XIX века и т. д.).
Говоря о творчестве сложных и противоречивых художников, подобных Гр. Грину, Эмису, Уэйну и другим, автор работы прослеживает эволюцию писателей, и их творчество ощущается как постоянно движущееся, в связи с движением самой жизни.
Книга, в Частности, многое добавляет к представлениям советского читателя о «рассерженной молодежи». В монографических главах В. Ивашева пишет об Эмисе, Брейне и Уэйне, а в общей главе «Литература «рассерженной молодежи» характеризует конкретные особенности этой группы, особенности, отличающие ее от «потерянного поколения» и от американских «битников», с которыми многие английские критики склонны связывать «рассерженных». Недовольство этих писателей В. Ивашева объясняет глубоким разочарованием во всем строе современной английской жизни, ничем не похожей на обещанный лейбористами рай «нового социализма», разочарованием в действительности, «задавившей их лучшие надежды и не предложившей взамен ничего, кроме перспектив страшной атомной войны».
Наиболее углубленно автор пишет о Уэйне, не только как писателе, но и как о литературном критике, защищающем во многом верные, прогрессивные литературные позиции.
Интересно и свежо звучат главы об антиколониальном романе и особенно о Десмонде Стюарте и Бэзиле Дэвидсоне.
Весь обширный материал книги приводит автора к выводу, что реализм в английской литературе последнего десятилетия «не теряет своих позиций». В творчестве английских романистов критический реализм обогащается рядом новых качеств, приближаясь в произведениях некоторых писателей (Олдридж, Стюарт, Дэвидсон) к реализму социалистическому. Для романов последних лет характерно возрождение сатиры в традициях классического английского реализма. Вообще же, по мнению исследователя, обращение английских романистов к классической традиции носит полемический характер в атмосфере «агрессивного самоутверждения декаданса». Автор считает, что мастерство психологического анализа стало совершеннее в творчестве таких писателей, как Грин, Сноу, Уэйн, Дэвидсон: в отличие от «психологической школы 20-х годов» он сочетается с углублением социальной характеристики изображаемых героев. Все эти положения В. Ивашева конкретизирует в своих монографических главах-портретах наиболее выдающихся авторов.
Сомнение вызывают оценки некоторых романов.
Так, например, в интересной и познавательно важной для советского читателя главе о Стюарте, говоря о романе «Женщина в осаде», В. Ивашева упрекает его в том, что личная драма героини определяет движение сюжета книги. Автор справедливо считает достоинством романа правдивое изображение общественно-политической обстановки на Среднем Востоке в 1956 – 1957 годах. Но как раз в метаниях героини не «в лоб», не прямо отражены конфликты «большой жизни», проблемы, гораздо более широкие, чем перипетии ее отношений с мужем.
Ряд замечаний, формулировок такого рода в работе В. Ивашевой заставляет задуматься: как оценивать произведения писателей – талантливых психологов, мастерски анализирующих «диалектику души» своих героев, пусть даже на первый взгляд и в «камерном» плане? Как ставится вопрос о гуманизме такого писателя, об его подлинной человечности, о познавательной, этической, эстетической ценности его произведения? Мне кажется, что автор книги здесь несколько упрощает проблему. В связи с этим читатель должен испытывать чувство неудовлетворенности, находя лишь очень краткие характеристики таких писателей, как Энгус Уилсон и Антони Поуэлл, создавших, как говорит о них сам автор, «подчас незабываемые страницы, где самыми разнообразными приемами психологического анализа тонко раскрывается сложная и противоречивая внутренняя Жизнь героев» (стр. 11). Правда, В. Ивашева говорит о незаурядном мастерстве этих писателей, и это, конечно, верно.
Хотелось бы поразмыслить об одном из критериев художественности, который, судя по часто повторяющимся замечаниям В. Ивашевой, не вызывает у нее сомнений. Это – отсутствие прямого авторского вмешательства, отсутствие авторских рассуждений, уменье «только образами подсказать правильные выводы». Такая черта может характеризовать повествовательную манеру того или другого писателя, и она совершенно правильно уловлена в романах Дэвидсона; но вряд ли ее можно считать «всеобщим» мерилом художественного качества. Нужно ли говорить о том, что рассуждения писателя, лирическое, интеллектуальное, публицистическое «вмешательство» автора придавало творчеству многих больших художников их неповторимый, индивидуальный характер…
Наряду с этим В. Ивашева, говоря об эволюции стиля Олдриджа и о преодолении им влияния Хэмингуэя, характеризует манеру Хэмингуэя, как «бесстрастную документальность и отрешенность» с чертами «натурализма и фотографичности», манеру, которая не могла вместить жизнеутверждающие мотивы даже раннего творчества Олдриджа. Мне кажется, что в этой мимоходом брошенной лаконичной характеристике манеры Хемингуэя, художественная сила которого прежде всего в подтексте, не уловлены ее особенности. Если говорить о жизнеутверждающих мотивах, то манера Хэмингуэя не помешала ему создать, например, «Старика и море».
Думается, что композиция монографических глав несколько упрощена: так называемые «художественные особенности» выносятся обычно или в конец главы, или в конец анализа отдельного произведения. В первом случае это может схематизировать отделенный от художественного – идеологический анализ творчества. Повторяющаяся же схема анализов отдельных произведений, при том, что их в книге великое множество, – создает иной раз ощущение «учебной» монотонности.
Не может не возникнуть и еще один вопрос: о жанрах наших критических работ. «Английский роман последнего десятилетия» – книга, рассчитанная, по-видимому, на читателя, интересующегося зарубежной, в частности английской, литературой, а не только, и не в первую очередь, на специалистов, для которых, однако, богатый материал должен представить несомненный интерес. Но «учебный» характер построения многих глав, язык, утяжеленный «принятой» литературоведческой фразеологией, затрудняют эмоциональное восприятие творчества писателей и, несмотря на публицистический темперамент, с которым написана книга, делают ее более сухой, чем она могла бы быть.
Трудности, с которыми пришлось столкнуться В. Ивашевой, создавая эту книгу, естественны при том очень большом и свежем материале, который в ней охвачен и в значительной своей части впервые подробно разработан.
Работа В. Ивашевой расширяет и во многом углубляет наше представление о современной английской литературе, дает материал для размышлений о судьбах романа, реализма, о новом этапе в развитии литературы и общественной мысли Англии.